Сначала Эрдоган заявил, что его вооруженные силы нанесли ответный удар по 40 точкам сирийских правительственных сил и уничтожили от 35 до 40 военнослужащих. При этом он подчеркнул, что не считает Россию своим противником. Кроме того, Эрдоган потребовал от Дамаска отвести их войска от турецких наблюдательных постов до конца февраля. Если ультиматум не будет выполнен, президент Турции пообещал перейти в наступление.
Российский МИД ответил коммюнике в духе «надо выполнять взятые обязательства». «Джихадисты взяли в заложники население Идлибской зоны деэскалации и используют его в качестве живого щита. В середине января российские и турецкие военные предприняли очередную попытку ввести режим тишины. Но террористы не просто не снизили боевую активность, но, наоборот, нарастили атаки. Только за две последние недели января отмечено свыше тысячи нападений. Счет погибшим и раненым среди сирийских военнослужащих и мирных жителей за пределами зоны деэскалации пошел на сотни. Трагически погибли российские и турецкие военные специалисты. Не прекращаются попытки атаковать российскую авиабазу “Хмеймим” с применением ударных беспилотников», — заявили в российском внешнеполитическом ведомстве.
Российская и турецкая стороны настаивают на соблюдении достигнутых договоренностей о зоне деэскалации в Идлибе, но по-разному трактуют их выполнение. Турцию вполне устраивает, что ее войска находятся на территории Сирии, и при этом Анкара не считает себя обязанной предотвращать вылазки боевиков из зоны деэскалации.
Угрозы Реджепа Эрдогана в адрес правительственных сил Сирии не следует принимать всерьез: такова специфика дипломатии Ближнего Востока, где принято делать громкие заявления и таким образом лишь оглашать свою позицию перед переговорами. Достаточно вспомнить конфликт Вашингтона и Анкары по поводу желания Эрдогана оккупировать районы проживания сирийских курдов. В результате взаимных угроз и обещания президента США Дональда Трампа разрушить турецкую экономику Эрдоган довольствовался 30-километровой зоной безопасности вдоль сирийско-турецкой границы. В довольно жесткую полемику Эрдоган вступил с президентом Франции Эммануэлем Макроном, отстаивая свое право на военную поддержку ливийского Правительства национального согласия, возглавляемого Фаизом Сараджем. При этом Эрдоган на следующий же день «забыл» о данном им на Берлинской конференции по Ливии обещании не оказывать военную помощь противоборствующим сторонам. Если Париж, подобно Вашингтону, найдет способ освежить Анкаре память, Эрдоган моментально пойдет на уступки. Отношения Москвы и Анкары также прошли через резкое обострение — после того как Турция в 2016 году сбила российский Су-24 в небе над Сирией. Однако санкции сменились потеплением отношений, и взаимные противоречия затем разрешались на регулярных переговорах лидеров России и Турции.
Хотя Эрдоган и пытается отстоять право действовать на территории бывшей Османской империи без оглядки на чье-либо мнение, он прекрасно чувствует границы дозволенного.
