Феномен невероятного роста североамериканской нефтегазодобычи из трудных пород, получивший расхожее обозначение «сланцевая революция», наблюдатели вне США начали хоронить довольно давно, еще в начале нынешнего десятилетия, почти сразу же после вынужденного признания самого факта ее наличия. Когда же после 2014 года цены на нефть сменили коридор колебаний с комфортного для сланцевиков и бюджетов стран-нефтеэкспортеров 110–120 долларов за баррель на неуютный 50–70 долларов за баррель, злорадные предвкушения скорой гибели «индустрии выскочек» посыпались как из рога изобилия.
Но «пациент» и по сей день жив, упорно отказывается переезжать в патологоанатомический корпус. С конца 2016-го, после чувствительного снижения в течение чуть более полутора лет, сланцевая добыча нефти в США вновь начала бурно расти, достигнув к настоящему времени девяти миллионов баррелей в сутки. На старте революции, в 2008 году, этот показатель, на минуточку, едва превышал миллион баррелей. Это кажется немыслимым, тем более что в 2015–2016 годах быстро падало количество буровых установок, ранее служившее безотказным индикатором будущей динамики добычи. Тем не менее сланцевики проявили чудеса эффективности, доведя уже в 2017 году показатель добычи на новых скважинах в расчете на одну буровую установку до 700 баррелей в сутки — на порядок больше, чем в начале бума. Буровые станки стали более эффективными, они способны бурить многоствольные скважины, и линейной связи между количеством станков и уровнем будущей добычи более не существует.
Сегодня на сланец приходится уже свыше 70% национальной нефтедобычи. Именно сланцевая революция вывела США в глобальные лидеры отрасли (рост добычи за последние 12 лет — в два с половиной раза) и позволила Америке вернуть статус нетто-экспортера энергоносителей, утраченного по итогам бесславного двадцатилетия (1985–2005), в течение которого нефтедобыча здесь последовательно снижалась.
Однако в прошлом году начали проявляться признаки кризиса сланцевой отрасли. Основная проблема — задолженность малых и средних добывающих компаний на фоне падения продуктивности действующих скважин, снижения денежных потоков и увеличения числа банкротств в отрасли. Судя по котировкам ведущих сланцевых добытчиков, да и некоторых мейджоров вроде гиганта ExxonMobil, несколько лет назад включившегося в сланцевую гонку, инвесторы перестали верить в будущее индустрии. Хайп явно выдыхается.
Но сколько бы судьбой еще ни было отпущено сланцевому буму, этот выдающийся кейс отраслевых инноваций, разогнанных финансовой системой при чуткой модерации государства, требует внимательного изучения.
