— Как ситуация с пандемией коронавируса повлияла на бизнес вашей компании?

— В каждом из субъектов РФ, а наши производственные активы находятся в Нижегородской, Воронежской и Самарской областях, Красноярском и Пермском краях, ситуация разная, но все предприятия в период ограничений, связанных с пандемией коронавируса, работали, поскольку относятся к непрерывно действующим производствам, эксплуатирующим опасные производственные объекты. В Малайзии наш завод в штате Джохор не был включен в число предприятий, обеспечивающих текущую жизнедеятельность населения, и подпал под ограничительные меры. Однако нам при поддержке торгпредства РФ удалось получить разрешение на регулярную отгрузку готовой продукции, выпущенной до введения ограничений, чтобы выполнить обязательства перед клиентами. А с 27 мая мы планируем запустить производство снова.

— Какие коррективы вы вносите в производство, планы продаж и закупок?

— Мы на 80 процентов работаем на автомобильную индустрию, так как наши основные клиенты — производители шин и каучуков для них. Безусловно, из-за пандемии спрос падает и вряд ли восстановится и в июне. Это вызвано как ограничениями экономической деятельности, принятыми рядом химических предприятий, так и переходом к плановому ремонту, который они обычно проводили в июле–августе, а теперь передвинули на май–июнь.

Мы действуем аналогично: снижаем загруженность установок, а там, где возможно, переводим их на ремонт. Конечно, это скажется на объемах выпуска, поэтому мы поменяли экономическую модель: наметили вариант самого глубокого падения, а все, что будет выше него, станем рассматривать как позитивный сигнал и начнем по ступенькам подниматься: сначала до уровня первого квартала 2020 года, уже затронутого кризисом, потом до значений 2019-го, а позже до приближения к планам, которые были намечены на этот год. Так, в мае объем производства составит 40 процентов от значений мая прошлого года, а начиная с июля этот показатель восстановится до 80–90 процентов.

— Намерены ли вы сокращать персонал?

— Мы пошли другим путем — сохранили рабочие места, просто часть персонала перевели на четырехдневную рабочую неделю. Но при этом у нас нет лишних людей, все процессы оптимизированы.

— Адекватны ли меры правительства по поддержке бизнеса применительно к вашему случаю?

— Мы не относимся к предприятиям, нуждающимся в серьезной прямой поддержке. Но вместе с тем хотелось бы понимать ситуацию в автомобильной индустрии. Мы опираемся на прогноз, согласно которому годовое падение автопрома по всему миру составит 15–20 процентов. Максимум, чего мы ждем, — рассмотрение индивидуальных ситуаций автомобильных предприятий, стимулирование потребительского спроса в этом секторе.

— То есть льготные кредиты на зарплату вы брать не будете?

— Нет, конечно. Даже сложно себе представить ситуацию, когда большой технологической компании с высокой стоимостью основных средств требуется кредит именно на заработную плату, ведь это часть добавленной стоимости, которая должна генерироваться текущим производством, если оно не остановилось. Там, где заработная плата составляет 80–90 процентов добавленной стоимости, действительно требуется прямая поддержка. Но не в инновационной химической промышленности.

— Что будет с вашей компанией и с отраслью в целом после этого кризиса?

— Любой кризис — это и опасность, и одновременно возможность. У нас очень «умная» индустрия, и она найдет способы, как и в предыдущие кризисы, стать гибче, лучше и сильнее. Наша добавленная стоимость основана на ключевых преимуществах в области новых технологий, новых продуктов, проактивной маркетинговой позиции. Конечно, надо быть готовым к разным вариантам развития событий. Пока глубокий мониторинг показывает, что ближайшие шесть–двенадцать месяцев будут зоной турбулентности, и мы вместе с индустрией сможем отреагировать на нее и предложить свое решение.