Майк Науменко умер в августе девяносто первого, год спустя после того, как в дорожной катастрофе погиб Виктор Цой, и дата его смерти стала еще одной из тех, что завершают хронологию истории советского рока. Эта история была не столь продолжительной, но это был тот самый период, когда невозможное становилось возможным. Музыканты поднимались в своем творчестве на уровень почти пророческих откровений, что вызывало в их поклонниках, которые выросли в атеистической стране и не знали, что такое религиозные чувства, экстатическое состояние.
Советские восьмидесятые стали отзвуком западных шестидесятых, и даже свой Вудсток в Советском Союзе тоже был — фестиваль в Подольске в 1987 году, и Майк Науменко был одним из его героев. Когда надо было уже выходить на сцену, он еще лежал на полу в гримерке пьяный, лицом вниз, в невменяемом состоянии. Каким-то чудом его удалось привести в чувство. Выступление состоялось.
Миссия Науменко заключалась в том, чтобы написать русские тексты, которые были бы созвучны рок-н-ролльным ритмам. У него был выраженный талант сонграйтера. Ему удавались не только тексты, но и музыка к ним. Он обладал яркой исполнительской манерой. И словно бы не был до конца в этом уверен. На страницах книги можно встретить его реплику по поводу вторичности русского рока. Сумев из ничего сотворить нечто, совершив настоящий творческий прорыв, Науменко продолжал сомневаться в том, что он делает. И в какой-то момент просто остановился, лишившись силы двигаться дальше. Впал в самоубийственный алкоголизм, который и окончился для него смертью в собственной квартире. Он успел совершить восхождение на вершину славы — и так же быстро с нее сошел. И это снисхождение не было плавным, он сорвался с вершины и упал в самый низ, успев еще при жизни застать охлаждение публики к своему творчеству.
Майк Науменко не успел превратиться в стареющую рок-звезду, выступающую на корпоративных вечеринках, но и не дал себе шанса стать чем-то большим. Возможно, ему и Виктору Цою, если бы они остались живы, и не удалось бы написать песни, сравнимые по силе эмоционального воздействия с песнями «Группа крови» у одного и «Вперед, Бодхисаттва!» у другого. Но само присутствие в этой жизни могло быть влиять на все, что с нами происходит. Даже если бы они ничего не говорили и не писали в соцсетях, это все равно давало бы повод задуматься: а как к этому отнеслись бы Науменко или Цой? И конечно, вряд ли бы это на что-то влияло, но все равно давало бы повод для надежды, что, может, когда-нибудь кто-нибудь напишет нечто такое, что перевернет и нашу жизнь, и жизнь всех остальных. В книге это есть: спонтанное счастье людей, увлеченных рок-н-роллом в нерок-н-ролльной стране, предощущение чуда, которое вот-вот должно случиться.
