Большой драматический театр, носящий имя Георгия Товстоногова, когда-то был театром Александра Блока. Воплощение юношеской мечты о театре пришло к нему в его последние, самые трудные годы: прожил жизнь поэтом, а умер худруком. В первых спектаклях, поставленных на сцене театра, есть часть и его творческой энергии. И стихи свои он в последний раз читал именно с этой сцены. Память о Блоке — нить, с помощью которой БДТ ищет путь к собственным истокам. Театр, рожденный в огне революции, пытается расшифровать свой геном, в котором заключена некая истина о нем самом, и таким образом разгадать собственную судьбу. БДТ основан Марией Андреевой, актрисой МХТ, музой Максима Горького, снабжавшей большевиков деньгами Саввы Морозова. Революция расплатилась с ней театром, где она в свои за пятьдесят еще сыграла Дездемону. С момента премьеры «Отелло» на сцене Петроградской консерватории с Марией Андреевой в главной роли прошло ровно сто лет.
Сто лет назад БДТ успел занять свою главную топографическую точку — в здании на Фонтанке, 65, открывшись «Королем Лиром»: осенью двадцатого года дрова на отопление театра наконец нашлись. Среди спектаклей, поставленных в том году, еще один Шекспир — «Венецианский купец». В предыдущем их было столько же: «Дон Карлос», «Макбет», «Много шума из ничего». Только что рожденный театр словно татуирует себя текстами шедевров британского барда. Актеры сами совершают побег от голодной и холодной реальности революционных лет в мир страшных сказок Шекспира и ведут туда за собой зрителей, ничуть не меньше страдающих от голода и холода. Блок тратит последние жизненные силы на то, чтобы написать редакцию шекспировских пьес и объяснить актерам, какой смысл заключен в его персонажах. Андреева снова и снова выходит на сцену в роли Дездемоны и в каждом финале чувствует на шее крепкую хватку Отелло. Зачем?
Ответ один: потому что не могут иначе. Жизнь на сцене для них самый естественный способ существования. Ради этих нескольких часов на сцене они готовы пожертвовать всем, что у них есть. Даже если у актера лишь несколько реплик и он появляется на сцене так ненадолго, что зритель едва ли успевает его запомнить, все равно это пиковая точка его существования. Сцена для него — наркотик, и он хочет получать его еще и еще, несмотря ни на какие обстоятельства. В этот момент актер погружается в чудесный сон, в котором обретает не только новое имя, но и новую плоть: и то и другое преображает его, позволяет получить новую жизнь и успеть прожить ее до конца. Количество зрителей и полученных за сыгранную роль денег не имеют значения. Важно попасть внутрь магической театральной коробки, где грезы начинают оживать. Смысл театральной игры — продолжать ее играть, что бы ни происходило за стенами театра.
