Георгия Костаки выделял из прочих статус греческого поданного, который он получил, родившись в России, и сумел сохранить на протяжении всех лет проживания в Советском Союзе. Его привилегией по сравнению с обычными советскими гражданами была работа в посольствах и получение зарплаты в валюте. Костаки был не лишен предприимчивости, но направил ее не на увеличение доходов, а на то, чтобы собрать коллекцию русской живописи. Его потенциал легко оценить по масштабам коллекции: это тысячи и тысячи экспонатов, ценность которых в какой-то исторический момент смог оценить только он, и никто больше. Подхватив вирус коллекционирования от посольских работников, которых он развозил на автомобиле по антикварным лавкам, Костаки и сам начал скупать картины старых мастеров, но очень быстро понял: этот путь ведет в никуда.
Костаки четко осознавал, что, собирая коллекцию, он создает самого себя. Каждая картина, которая в нее попадает, становится частью его самого, если он на нее реагирует не как искусствовед, а как личность, обладающая уникальным опытом, а значит, в этой картине его опыт каким-то образом отражается. Костаки — интуитивный коллекционер русской живописи, каковыми были и его предшественники: Третьяков, Щукин, Морозов. Он делал собственный, часто иррациональный, выбор. Так же как и выбор судьбы коллекционера, о чем реальность не уставала ему напоминать: кражи, которые советская милиция оказывалась не в состоянии раскрыть, и поджоги, которые списывали на неисправность проводки. По свидетельствам очевидцев, чем значительнее и известнее становилась коллекция Костаки, тем больше усиливалось внешнее давление — оно в конце концов и заставило его покинуть Советский Союз, расставшись с гигантской частью своей коллекции, которая поступила в распоряжение Третьяковской галереи.
Коллекционер собирает коллекцию под воздействием собственной страсти, но, когда ее размер уже превышает разумные пределы, когда картин становится все больше и больше, она начинает существовать сама по себе. И словно обретает самостоятельность, оказывается в состоянии делать выбор, в каком месте ей находиться и какие новые картины заслуживают того, чтобы ее пополнить. Коллекция создает вокруг себя интеллектуальное поле, находясь внутри которого ее владелец преображается, как преобразился Костаки — из администратора по хозяйству в центральную фигуру художественной жизни Москвы. И остался таковым на протяжении нескольких десятилетий — до отъезда из СССР. В его гостеприимном доме бывали младший брат Джона Кеннеди Эдвард, заезжие эмигранты Игорь Стравинский и Марк Шагал. Последнего сам Костаки и уговорил приехать в Москву. Коллекция — это еще и магнит, собирающий вокруг себя людей, достойных ее созерцать.
