Росстат сообщил об уменьшении глубины спада промышленного производства в июле до 8% в годовом выражении (к июлю 2019-го) после 9,4% в предыдущем месяце.

«Эксперт» попросил прокомментировать ситуацию в промышленности Владимира Бессонова, руководителя Лаборатории исследования проблем инфляции и экономического роста НИУ ВШЭ.

— Какова ваша оценка промышленной динамики?

— Индекс промышленного производства после календарной и сезонной корректировок показывает, что очередной кризис, начавшийся в марте и имевший кульминацию в апреле–мае, уже в июле продемонстрировал отчетливые признаки перехода к стадии восстановительного подъема: прирост по отношению к предыдущему месяцу составил около 2,5 процента.

Особенностью данного кризиса является скоротечность: сначала производство крайне резко сократилось, даже быстрее, чем в последние месяцы 2008 года, после чего стало весьма интенсивно восстанавливаться. Для кризисов вообще характерны резкие изменения экономических показателей, но и на этом фоне нынешний эпизод выглядит как аномалия.

Еще одна яркая особенность текущего кризиса (свойственная всем кризисам последних трех десятилетий) — кардинально разная динамика производства в добывающих отраслях и в обрабатывающих. Создается впечатление, что добывающие и обрабатывающие производства живут каждое своей жизнью, не будучи связанными друг с другом. Впрочем, это не удивительно, если вспомнить о роли неэкономических и административных факторов, влияющих на экономическую динамику.

— Вы имеете в виду принудительное сокращение нефтедобычи в рамках обязательств по сделке ОПЕК+?

— Добывающие производства после заключения сделки в рамках ОПЕК+ с мая продемонстрировали спад примерно на 15 процентов (добыча нефти сократилась на 17 процентов к апрелю), причем признаки восстановления пока не просматриваются. Отсутствие восстановления (или медленное восстановление) добычи полезных ископаемых существенно повлияет на итоги года по промышленности и заметно — по экономике в целом.

В то же время в обрабатывающих производствах картина совершенно иная. Здесь после резкого спада в апреле уже с мая–июня во многих видах деятельности наблюдается интенсивный восстановительный подъем в соответствии с ярко выраженным V-образным (а то и Y-образным) сценарием.

Производство одежды к апрелю снизилось процентов на сорок, но уже в июле полностью восстановилось. Обработка древесины и производство изделий из дерева восстанавливаются после снижения почти на четверть. Производство резиновых изделий, потеряв треть во время кульминации кризиса, интенсивно восстанавливается. Производство изделий из пластмасс снизилось процентов на пять, после чего восстановилось. Производство металлургическое тоже восстановилось после снижения примерно на семь процентов. Восстановилось и производство готовых металлических изделий — после спада на 17 процентов. Производство электрического оборудования почти восстановилось после снижения на четверть. Производство автотранспортных средств после впечатляющего провала (более чем в два с половиной раза) полностью восстановилось в июле. Весьма показательно, что АвтоВАЗ на днях дезавуировал ранее объявленный план перейти с 31 августа на четырехдневную рабочую неделю.

— Есть ли отрасли, которые «не заметили» кризис?

— Среди добывающих отраслей практически не отреагировали на кризис добыча и обогащение железных руд. В блоке обрабатывающих производств от кризиса не пострадали производства пищевых продуктов и табачных изделий, текстильных изделий, химических продуктов и химических веществ. А производство лекарственных средств в целом продолжало расти, что не удивительно.

— Насколько надежны ваши оценки?

— Интерпретируя динамику экономических показателей во время столь специфичного кризиса, необходимо иметь в виду, что эти оценки крайне неточны по принципиальным причинам. Это связано, в частности, с размытостью границ между рабочими и нерабочими днями во время карантина, а также с эволюцией сезонных волн, которую практически невозможно идентифицировать в режиме мониторинга. Кроме того, нужно учесть, что май традиционно плохой для анализа месяц (много праздников), а в июне и июле добавили по одному нерабочему дню (день парада Победы 24 июня и день выборов 1 июля). Поэтому интерпретировать краткосрочные тенденции во время столь уникального кризиса следует с осторожностью.