Здесь можно только констатировать: наконец-то. Наконец-то сработал простой экономический закон, что если осуществлять в течение долгого времени эмиссию денег исключительно ради поддержания спроса, абсолютно игнорируя тот факт, что деньги не порождают реальных инвестиций и в результате не происходит увеличения экономической эффективности (производительности труда, капитала и т. д.), то это должно привести к инфляции.

В этом году наложился еще и фактор длительного локдауна; разрыв глобальных хозяйственных цепочек от прошлогоднего локдауна. породивший неопределенности и запасы впрок; бурное восстановление Китая. В результате вот уже несколько месяцев со всей очевидностью мы наблюдаем сырьевое ралли по всем биржевым товарам, в том числе на продовольственном рынке.

Что мы будем иметь в ближайшей перспективе? Период стагфляции — высокую инфляцию при стагнирующей экономике и стремительно беднеющее население? Скорее всего да. Вряд ли многие страны сейчас, когда неопределенность еще только набирает густоту, найдут в себе энергию и ресурсы для инвестиций в какой-то новый структурный поворот. Потребуются годы для формирования планов.

Для России сырьевое ралли, естественно, имеет двоякое влияние. С одной стороны, мы неплохо заработаем на росте цен на сырье. С другой — заработают одни, а тратить больше на продукты питания будут совсем другие. Так что уж если совсем ничего не предпринимать, то период мировой инфляции может еще больше сузить наш внутренний рынок за счет дальнейшего снижения реальных доходов людей, которые худо-бедно, но процентов 60% производимого в стране ВВП потребляют. То есть если сейчас не начать инвестиции, то мы включим положительную обратную связь, которая еще больше сузит внутреннюю экономику, а с ней и потенциал нашего несырьевого развития в перспективе. Такой сценарий нам не нужен.

В прошлый раз, в начале 2000-х, мы как страна отыграли мировой сырьевой рост отлично. У нас был активный и именно инвестиционный подъем, возникли целые новые отрасли (розничная торговля, сотовая телефония, сектор городских услуг, современный рынок жилья), а старые, в основном сырьевые отрасли были либо модернизированы, либо в них стартовали новые проекты.

В то десятилетие нам, конечно, очень помогали две вещи. Во-первых, приток иностранного капитала: он усиливал ощущение того, что все хорошо, а заодно укреплял рубль, что вело к ощущению роста уровня жизни, да и к реальному росту этого уровня (все-таки зависимость от импорта у потребительского сектора очень велика). И во-вторых, расцвет рыночной экономики — частные инвестиции тогда были доминирующими, и банковская система, которая была важным элементом роста, тоже была в основном частной.

Сейчас нет ни того ни другого. Санкции против России серьезно ограничивают интерес к нам со стороны иностранного капитала, а в экономике в целом и в финансовом секторе в частности, конечно, доминирует государство.

Однако упустить момент, благоприятный для нового инвестиционного цикла, нельзя. Нам нужно углублять производственные цепочки практически во всех секторах, возвращая диверсифицированность и бóльшую самостоятельность экономики. Нам нужны инвестиции в инфраструктуру — жилье, ЖКХ, транспорт — огромных масштабов, чтобы обеспечить рост реального уровня жизни в стране и обустроить свою территорию так, чтобы она перестала быть по большей части пригодной только для вахтовой жизни.

Сейчас испуганное инфляцией и падением уровня жизни российское государство все время апеллирует к бизнесу: поделитесь, не жадничайте, не завышайте цены. Но очевидно, что от самого государства, занявшего такую большую долю экономики, сейчас требуются не ограничения, а эффективные усилия по формированию стратегии развития целого ряда отраслей и хозяйственной системы в целом.

В какой экономической, производственной, отраслевой системе мы хотим оказаться через десять лет? Какой у нас целевой на эту перспективу уровень жизни (в текущих долларах на душу населения)? Какой у нас будет ВВП? Курс рубля? В каких, помимо сырьевых, отраслях мы через десять лет будем конкурентоспособны в пределах мировой экономике?

Эти вопросы очевидно назрели. И они серьезные. Созрели ли на них ответы?