Украинский политик, неформальный лидер парламентской партии «Оппозиционная платформа — За жизнь» (ОПЗЖ) Виктор Медведчук по решению суда обязан находиться под круглосуточным домашним арестом. Решение на первый взгляд выглядит жестко по отношению к оппозиционному политику. Но, учитывая тяжесть предъявленного ему обвинения — государственная измена, — мера пресечения, напротив, кажется мягкой. Гособвинение просило для Медведчука арест с альтернативой в виде залога в 300 млн гривен (около 11 млн долларов). И хотя счета оппозиционного политика давно арестованы, его соратники по партии наверняка быстро собрали бы столь незначительную для них сумму.
Такое несоответствие между статусом Медведчука и дикостью предъявленных ему обвинений, а также относительной мягкостью ограничительных мер объясняется лишь тем, что преследованиями политика управляют вручную. Президент Украины Владимир Зеленский полгода назад решил, что репрессии против пророссийских сил — самый удачный способ договориться с Москвой об урегулировании ситуации в Донбассе. Еще в январе нынешнего года Киев ввел санкции против авиакомпании, на самолетах которой Медведчук (вопреки формальному запрету на прямое авиасообщение) летал в Россию. Затем Зеленский закрыл три телеканала, формально принадлежавших члену парламентской фракции ОПЗЖ Тарасу Козаку. Позже персональные санкции были введены против Виктора Медведчука. Затем — против ряда предприятий, прямо или косвенно контролировавшихся Медведчуком и его соратниками по партии. С юридической точки зрения вводить санкции против собственных граждан и юридических лиц киевские власти не имели права — этот механизм существует для тех, кто находится вне украинской юрисдикции. Однако Зеленский (юрист по образованию) в студенческие годы не посещал лекции, а предпочитал играть в КВН и может попросту не знать об этом. Санкции вводили под громкие обвинения в «финансировании терроризма». Но по прошествии трех месяцев так и не придумали, как формализовать эти обвинения. В итоге 9 марта Виктора Медведчука допросили в Службе безопасности Украины, а 11 мая генеральный прокурор Украины Ирина Венедиктова объявила о подозрении Виктора Медведчука и Тараса Козака в «госизмене» и «покушении на разграбление национальных ресурсов». По версии правоохранителей, в 2020 году Медведчук через Козака передал России закрытую информацию о расположении секретного подразделения вооруженных сил Украины, а кроме того, «вступил в сговор с Россией для добычи нефти и газа в Черном море». Вероятнее всего, украинские власти надеялись, что Медведчук и Козак, не выдержав давления, уедут за границу. Козак действительно уехал в Белоруссию — «на лечение», но Медведчук предпочел остаться в Украине.
Считать произошедшее расправой над политическими конкурентами не стоит. Хотя «Оппозиционная платформа — За жизнь» и удерживает второе-третье места в рейтинге партий Украины, ее победа на парламентских выборах не представляется возможной. Основной электорат этой политической силы — население юго-востока Украины, а после присоединения Крыма к России и фактического отделения Донецка и Луганска движение потеряло несколько миллионов своих избирателей. В итоге партия заняла собственную нишу и не предпринимает серьезных попыток изменить ситуацию. Фронтмены ОПЗЖ — политики с многолетним стажем и накопившимся за эти годы серьезным антирейтингом. Например, формальному лидеру партии Юрию Бойко (участвовавшему в последних президентских выборах) сегодня доверяют 23% опрошенных граждан страны, а не доверяют 60%. Три закрытых телеканала ОПЗЖ тоже имели довольно узкую аудиторию: когда они стали доступны лишь на YouTube, их общая аудитория в интернете оказалась меньше, чем у схожего по позиции телеканала «Наш», который продолжает и обычное вещание.
Особенность Медведчука в украинской политике была в другом: он воспринимается в Украине едва ли не как полномочный представитель президента России Владимира Путина. У Путина и Медведчука действительно сложились хорошие деловые и личные отношения еще в начале 2000-х (тогда украинский политик был первым вице-спикером парламента, а затем руководителем администрации президента Украины). При президенте Петре Порошенко Киев имел возможность с помощью посредничества Виктора Медведчука быстро и эффективно решать вопросы напрямую с ДНР и ЛНР или с Кремлем, минуя украинский МИД, который не мог или не хотел достичь определенных договоренностей. Например, Медведчук выступал посредником при обмене пленными между Киевом и Донбассом. При этом он имел возможность напрямую общаться с Путиным, что позволяло украинским властям сохранять прямой диалог с Кремлем. Таким образом, роль Медведчука как посредника была нужнее Киеву, а не Москве. Громя СМИ и бизнес, принадлежавший ОПЗЖ, и начав уголовное преследование Медведчука, Зеленский демонстративно сжигает последние мосты в отношениях с Москвой.
Остается открытым вопрос: зачем это нужно Зеленскому? Ведь его расчет на то, что с приходом в Белый дом Джо Байдена США встанут горой на защиту Украины, явно провалился. Как и закончился неудачей недавний его вояж во Францию, в ходе которого он надеялся заручиться поддержкой Парижа и Берлина для изменения Минских соглашений. Искать ответ в области внешней политики — дело неблагодарное: на любой аргумент всегда найдется контраргумент или предположение о существовании «хитрого плана». Лучше вспомнить, как Зеленский вел себя во внутренней политике, причем в тех вопросах, где у него были полностью развязаны руки. Например, на заре своего президентства (но уже после выборов) он неожиданно объявил, что покинет офис в центре Киева и переедет в новое, более современное здание. Однако уют и комфорт бывшего здания ЦК Компартии Украины, с его кожаной мебелью, позолоченными зеркалами, коврами на полу, картинами на стенах и прочими атрибутами роскоши XIX века, заставили Зеленского отказаться от первоначальных планов.
