Книга Майкла Дэвида-Фокса — это, скорее, сборник очерков, а не монография, но очерков, объединенных общими темами, обозначенными в ее заглавии: модерность, идеология и культура в России и Советском Союзе, в первую очередь в 1920‒1930-е годы.
Первое слово в этом ряду — «модерность». Хотя означает оно просто «современность», применительно к характеру того или иного общественного строя в современных политологии и социологии появилось множество толкований того, какое общественно-экономическое устройство соответствует модерности, а какое нет.
И значительная часть книги Дэвида-Фокса посвящена выяснению вопроса, можно ли понимать общественно-экономическое устройство Советского Союзе 1920‒1930-х годов как модерность. Это кажется софистической эквилибристикой, но на самом деле за этим кроется серьезный смысл, правда скорее политический, чем историко-социологический. Ведь образцом модерности в европейско-американской политологии, естественно, выбраны так называемые развитые страны. Если советское общество соответствовало неким принципам модерности, общим с развитыми странами, то это означает, что и оно было современным в том же смысле, что и так называемые развитые демократии, а если нет — значит, оно было архаичным, отсталым. А отсюда следуют некие уже политические выводы, причем касающиеся не только истории СССР, но и современной России.
Сам Дэвид-Фокс придерживается точки зрения, что модерность — понятие многозначное, и потому признает, что отличие советского пути, как и многих других, от западного, совсем не обязательно подразумевает отсталость, а только своеобразие, что «модерности могут быть множественными, нелиберальными и незападными и внутренне противоречивыми».
Следуя своей концепции многообразия модерности, Дэвид-Фокс предлагает свое определение советской модерности как интеллигентско-этатистской, потому что он придает исключительное значение роли русской интеллигенции, угнетенной сознанием «отсталости» России и увлеченной идеей ее решительного реформирования. В этом совпадали все отряды «просвещенной» интеллигенции — от либералов до большевиков, что нашло отражение и в революции 1917 года, и в последовавшей за ней культурной революции, которая тоже является предметом интереса Дэвида-Фокса.
Ключевым отличием советской модерности от западной модели Дэвид-Фокс считает важнейшую роль идеологии в ее формировании. Но при этом он соглашается с известным историком русской литературы и культуры Евгением Добренко, что именно «соцреализм создал социализм и советскую реальность»: идеологические ритуалы и их постановка стали важнее содержания идеологии, и люди стали участвовать в разного рода идеологических мероприятиях как в театральном представлении и относиться к ним соответственно.
