В последнее время Турция сосредоточила максимальные усилия на выстраивании «устойчивых и открытых» отношений с мусульманскими странами, мотивируя подобные шаги «коренными изменениями в глобальном мире». В процесс вовлечен весь турецкий истеблишмент, включая президента Реджепа Эрдогана. Но если активностью Анкары уже никого не удивить, то на аналогичную деятельность Ирана трудно не обратить внимания.
Ближний Восток, Центральная Азия, Африка — интересы двух стремительно набирающих вес держав сталкиваются повсеместно. Ждать ли новой «большой игры»? И в каких территориальных рамках она развернется?
История отношений
Ближний Восток уже давно проходит сильнейшую региональную трансформацию: страны, некогда являвшиеся центрами системы и диктовавшие свою волю соседям, уходят на второй план, а их место занимают новые, более гибкие и удачливые игроки. В третьем десятилетии XXI века Иран и Турция заметно нарастили свой политический вес и включились в гонку за региональное лидерство. Сегодня речь идет о прямом геополитическом соперничестве этих стран.
А в первой половине ХХ века их отношения развивались довольно гармонично: Иран приветствовал победу Кемалистской революции (1923) и одним из первых признал Турецкую Республику. В дальнейшем, вплоть до Исламской революции в Иране (1979) отношения Анкары и Тегерана строились на принципах открытости и добрососедства. Стороны постепенно наращивали экономическое сотрудничество и двустороннюю торговлю.
