Возможно, поэтому масштабное снижение американских индексов, начавшееся в конце прошлого года, не воспринимается массовым сознанием как что-то важное: в самом деле, за эти годы рынкам столько раз предрекали падение, что все устали реагировать на очередной надежный индикатор.
В пользу того, что это не просто очередной каприз фондового рынка, а серьезный тренд, говорят сразу несколько факторов. Во-первых, падают одновременно и рынок акций, и рынок облигаций. Обычно долговые бумаги считаются «запасным аэродромом», куда можно переложиться из более рискованных акций. Сейчас тоже происходит переток в долговые бумаги, но при этом доходности последних все равно растут, а цены падают. Во-вторых, впереди у экономики США и многих других стран все явственнее маячит рецессия, а то и стагфляция (сочетания высокой инфляции с отсутствием экономического роста). В такой ситуации вкладываться в ценные бумаги вообще не имеет смысла — по крайней мере, пока не произойдет какого-то перелома ситуации к лучшему. Или пока их стоимость не просядет настолько, что станет очевидно: вот теперь она действительно отражает реальные перспективы бизнеса компаний, а не картины в одурманенном сознании стартаперов и пользователей Reddit. Показательно, что реальностью вдруг заинтересовался даже Илон Маск: он приостановил покупку Twitter (даже сейчас, после падения, его Р/Е равно 160), так как хочет узнать точно, сколько же у сети настоящих уникальных пользователей. Аналогичные данные хотят узнать акционеры Netflix и наверняка многих других компаний «новой экономики». Но скорее всего, правда им не понравится, так как будет означать, что инвестиции многих не отобьются никогда.
В условиях, когда бизнес (а значит, будущее акций) под вопросом из-за возможной рецессии, долговые рынки под вопросом из-за инфляции, а недвижимость, как в США, уже на историческом максимуме, выход остается только один — товары. Это будет подстегивать сырьевой шторм 2022 года, который и так разгорается из-за объективных проблем с логистикой и санкциями. Поэтому совершенно неудивительно, что растут бразильский реал и российский рубль — валюты, косвенно обеспеченные экспортом сырья. В отличие от девальвируемых доллара, евро или иены, алюминий, газ или пшеница не могут быть «просто напечатаны» и точно нужны всему миру. Товары могут стать основанием для новой финансовой системы — раз безудержная печать денег практически разрушила старую.
