Первый вариант своей главной книги «Сын человеческий» Александр Мень закончил в двадцать один год — поразительный факт. Он необыкновенно рано определился с тем, что является основным предметом его интереса и какому виду деятельности собирается посвятить жизнь. Этот выбор был сделан вопреки всем обстоятельствам: в период жесточайших репрессий в отношении людей, которые не просто верили в Бога, но и посвящали ему жизнь. Самое меньшее, чем они могли расплатиться за свой образ жизни, — стать в обществе изгоем, постоянно подвергающимся публичному осмеянию. Это была государственная политика выхолащивания Церкви, усугубление того многолетнего кризиса, в котором она и так пребывала — по внутренним причинам. Александр Мень появляется в ней в тот момент, когда там отсутствовало какое бы то ни было интеллектуальное обаяние, и наполняет ее тем, чего ей так не хватало. В том числе своим личным обаянием. В нем видят человека, с которым хочется поделиться радостями и горестями и услышать его совет.
Книга наполнена воспоминаниями об общении с Александром Менем, и эти тексты проникнуты необыкновенной теплотой. Каждая встреча с ним была настоящим чудом. Как это произошло с Александром Галичем: сначала тот был поражен текстами Александра Меня, а потом приехал к нему на службу в подмосковный храм, выслушал проповедь, вместе со всеми подошел, чтобы поцеловать крест, и услышал от священника: «Здравствуйте, Александр Аркадьевич. Я ведь вас так давно жду. Как хорошо, что вы приехали». Это и в самом деле было чудо: Мень хотя и знал о существовании Галича и интересовался его стихами, никогда не видел фотографий поэта, но узнал его, как только тот вошел в храм. И еще много воспоминаний о том, как щедро он делился своим временем с самыми разными людьми, в том числе с теми, кого не знал прежде и видел впервые в жизни. И это несмотря на то, что он с ранних лет очень ценил время — каждую минуту своей жизни, что у него была большая семья, в неменьшей степени нуждавшаяся в его заботе и внимании.
