Еще одной уникальной чертой партийного форума оказался его контекст — вернее, тот набор вызовов, с которым республика завершила очередную пятилетку. В новейшей истории страны он оказался беспрецедентен по масштабу, этого не отрицают даже члены КПК. «Под влиянием таких факторов, как пандемия и международная обстановка, экономика Китая испытывает все более сильное понижательное давление», — признавал, к примеру, накануне съезда Сунь Ели, официальный представитель партийного форума.

Изнутри на КПК давят относительно невысокие темпы экономического роста, незавершенный демографический переход, вспышки коронавируса, кризис в строительной отрасли, все более сложная ткань социального пространства, требующая новых методов регулирования. Снаружи Китаю приходится иметь дело со все более жесткой политикой сдерживания со стороны США, одним из следствий которой становится растущее напряжение в Тайваньском проливе и во всем Индо-Тихоокеанском регионе. А также сталкиваться с косвенными последствиями украинского кризиса, который бьет по самому главному приоритету Китая на мировой арене — стабильности торговли.

Неслучайно в своем докладе на старте съезда лидер КНР впервые за многие годы употреблял слово «безопасность» чаще, чем «экономика», и упоминал про «битвы», «риски» и «проблемы». Да и в целом, несмотря на названные Си Цзиньпином достижения и обещание к 2049 году «построить современную социалистическую страну, процветающую, сильную, демократическую, культурно развитую и гармоничную», общее настроение его выступления было скорее тревожным, даже мрачным. По крайней мере, если сравнить текст последнего доклада с тем, который был зачитан на прошлом съезде.

Китайский лидер говорил, например, о «раковой опухоли» коррупции, которая поразила КПК. Призывал однопартийцев «не поддаваться злым умыслам и силам, не бояться внешнего давления, не отступать ни на шаг перед любыми трудностями». Констатировал, что «человечество столкнулось с небывалыми вызовами». Наконец, само будущее Китая было представлено Си Цзиньпином подчеркнуто туманно: «период сочетания стратегических возможностей, рисков и вызовов при росте неопределенных и труднопредсказуемых факторов».

Как пояснил «Эксперту» Игорь Денисов, старший научный сотрудник Института международных исследований МГИМО, «прозвучавшая на XX съезде характеристика современного периода в сочетании с приоритетом внутренней политики свидетельствует о том, что впереди у Китая основательное переосмысление своего глобального подъема».

Си Цзиньпин с помощью перманентной антикоррупционной кампании зачистил политическое пространство. Формулы «бить и тигров, и мух» и
«нулевая терпимость к коррупции» стали базовыми в конструкции публичной политики Китая

Ядро партии и государства

А вот чего на съезде не случилось, так это серьезного пересмотра стратегических подходов к управлению страной. Напротив, форум оказался предельно консервативным. Был продемонстрирован полный консенсус элит по поводу фигуры Си Цзиньпина и проводимого им курса, в котором централизация и персонализация власти идет рука об руку с закручиванием экономических и социальных гаек и идеологическим пафосом.

Незадолго до начала работы съезда некоторые СМИ успели поспекулировать на тему государственного переворота в Пекине, который якобы случился из-за конфликта нынешнего генсека КПК с престарелой партийной номенклатурой, однако всеми это было воспринято как фейк. Распространение такого рода слухов стало негласной традицией накануне чуть ли не каждого партийного форума — слишком уж кулуарна политическая жизнь Китая, — но на этот раз спекуляции выглядели совсем фантастическими.

Внутриэлитным консенсусом было не только избрание Си Цзиньпина десять лет назад, но и ставка на него как на «сильного лидера», которому позволяется больше, чем в годы коллективного руководства, считает Иван Зуенко, старший научный сотрудник Центра евроазиатских исследований Института международных исследований МГИМО, доцент кафедры востоковедения МГИМО. «К тому же Си Цзиньпин с помощью перманентной антикоррупционной кампании умело зачистил политическое пространство от оппонентов и кандидатов на роль преемника. Это не значит, что внутри элиты нет разногласий по поводу будущего развития Китая, но на данный момент такая дискуссия не перешла в фазу острого противоборства, которое может вылиться в дворцовый переворот или что-то в этом духе», — рассказывает Зуенко.

Действительно, если окинуть взглядом десятилетний срок Си Цзиньпина на посту главы государства, станет ясно, что партийный лидер с самого начала повел умелую игру против своих оппонентов. Предыдущие поколения элит взросли на двух десятилетиях экономического подъема страны, что отразилось и на их собственном благосостоянии. Коррупционные грехи внутри КПК довольно долго замалчивались. Но замедление роста привело к тому, что элитная рента стала казаться чрезмерной, а репутационные риски — неприемлемыми. Это стало отличным трамплином для нового генсека.  

Си Цзиньпин, которого десять лет назад никто не считал «кормчим китайского возрождения» и «ядром партии» (именно так его именуют с прошлого года, что выводит нынешнего главу страны на один уровень с Мао Цзэдуном и Дэн Сяопином), а рассматривали как консенсусную фигуру, действовал очень решительно. Отказавшись от принципа «не выносить сор из избы», он сумел жестко прибить все оппозиционные фракции и минимизировать любые возможности для элитной контригры, на которых спекулируют иностранные наблюдатели.

Формулы «бить и тигров, и мух» и «нулевая терпимость к коррупции» стали базовыми в конструкции публичной политики современного Китая. При новом генсеке журналистам впервые было позволено копаться в грязном белье даже самых высокопоставленных членов партии. Своих постов лишились десятки министров, депутатов и членов Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета Китая (ВК НПКСК). Коснулся антикоррупционный аудит и чиновников поскромнее: только за первые два года кампании предупреждения и штрафы получили более 200 тысяч госслужащих, многие были понижены в должности.

Интенсивные чистки в партии и госаппарате привели к стремительной централизации власти в руках нового лидера, поставившего на ключевые партийные и государственные посты лояльных людей. Конечно, интересы региональных кланов, например в провинциях Фуцзянь и Гуандун, имеющих давние торговые отношения с США, никуда не исчезли: неформальными связями по линии землячеств Китай славится исстари. Но эти кланы, по замечанию Алексея Маслова, директора Института стран Азии и Африки МГУ им. М. В. Ломоносова, теперь были вынуждены бороться не против «трона», а за близость к нему.

Можно констатировать: нынешнее положение Си Цзиньпина более чем устойчиво. И его речь в зале Дома народных собраний, как и вся атмосфера XX съезда, только подчеркнули статус генсека как «ядра партии и государства». Кадровые перестановки, которые произойдут по итогам форума, зацементируют этот статус-кво.

Эксперты, в частности, полагают, что Ли Кэцян, нынешний премьер Госсовета КНР и второе лицо в партии, скорее всего, отправится на пенсию. И дело не только в том, что формальное ограничение двумя сроками премьеру (в отличие от генсека) никто не отменял, но и в отношениях между вторым и первым лицами государства: их нельзя назвать гладкими.

Ярким примером стали разногласия, которые выявились в процессе обсуждения экономических реформ в 2016 году. Генсек и премьер выступили тогда с докладами на Государственном совете КНР, и если первый настаивал на создании «более сильных, эффективных и крупных» государственных компаний, а руководящую роль в экономике отдавал партии, то второй, напротив, предлагал «уменьшить в размерах» госкорпорации и держаться рыночных принципов. Уже тогда ходили слухи, что глава правительства может покинуть свой пост. 

На роль преемника Ли Кэцяна есть две кандидатуры: 59-летний вице-премьер Ху Чуньхуа, один из самых молодых членов Политбюро, и 67-летний Ван Ян, председатель НПКСК, известный как автор либеральной модели развития провинции Гуандун, — оба доказали свою лояльность лидеру Китая.

Сам факт третьего срока Си Цзиньпина, как и усиливающееся напряжение в Тайваньском проливе, означает, в числе прочего, что ревизии отношений между Пекином и Москвой ждать не стоит. У этого статус-кво есть свои плюсы и минусы

Против зависимости от вещей

Впрочем, антикоррупционные чистки Си Цзиньпин использовал и для того, чтобы перезапустить партийную структуру, деформированную годами рыночного благоденствия и культурой консьюмеризма. Как написал один китайский обществовед, разложение членов партии и партийных организаций стало естественным следствием «стадии развития, на которой доминирует зависимость от вещей».

«Борьба с коррупцией представляет собой самое кардинальное революционное самопреобразование. Пока питательная среда и условия для коррупции все еще существуют, борьба с ней не может прекращаться ни на мгновение», — заявил лидер Китая на XX съезде, попутно дав понять, что курс на реидеологизацию партии и всего общества, начатый им десять лет назад, пересмотру не подлежит. Генсек считает, что именно партия поддерживает устойчивость всего государства, а значит, ее укрепление становится вопросом внутренней безопасности. Недаром при Си Цзиньпине стали так активно изучать причины распада СССР: именно рыхлость структуры КПСС и ее идеологическая деградация, по мнению главы КПК, стали причиной краха Советского Союза.

«Си Цзиньпин был сильно обеспокоен аморфностью и слабостью Компартии Китая, когда стал генсеком, и эта тревога не оставляет его по сей день. Он боится, что партия потеряет власть точно так же, как ее потеряла КПСС. Можно вспомнить известную фразу, которую он произнес, как только пришел к власти, и повторил на нынешнем съезде: “Тот, кто хочет ковать железо, должен обладать крепким телом”. Или другой его афоризм: “Убеждение — это кальций; если в костях нет кальция, они становятся хрупкими”. Иными словами, партия без убеждений может просто рухнуть, потеряв власть», — рассказывает Александр Ломанов, заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО).

По словам эксперта, именно поэтому при новом лидере правила для членов партии ужесточились. Отныне китайские коммунисты вынуждены не только соблюдать нормы публичной скромности, но и скрупулезно изучать все партийные документы, выполнять поручения. Обязательной для состоящих в партии чиновников стала и самокритика — причем письменно, перед комиссией. «Без этого карьера теперь невозможна», — замечает Александр Ломанов.

В свою очередь, реидеологизация общества вылилась в борьбу с «излишествами» и «распущенностью». По всей стране стали закрываться бордели. Были введены жесткие ограничения в сфере школьного образования (например, запрещена деятельность репетиторов-иностранцев), снижены зарплаты футболистов. Нельзя даже возводить небоскребы: они символизируют капитализм.    

Перемены коснулись и частных корпораций, которые, по мнению главы КПК, поддерживают социальное неравенство. «Необходимо разумно регулировать непомерные доходы и побуждать лица и компании с высокими доходами возвращать больше обществу», — заявил тогда Си Цзиньпин. Так, власти Китая атаковали сервис по заказу такси DiDi за то, что компания вышла на IPO в Нью-Йорке. Или демонстративно отказали в помощи крупнейшему национальному девелоперу Evergrande, когда тот просрочил выплату по долларовым облигациям: дескать, у компании и без того есть 10 млрд долларов.

По мнению Александра Ломанова, в этом смысле «социализм с китайской спецификой» или «китайский марксизм» — это не игра слов и не причуда пекинского экспансионизма, как полагают некоторые западные комментаторы, а «ключевой камень в фундаменте легитимности КПК, который обеспечивает развитие Китая».

Как сказал Си Цзиньпин на XX съезде, «с нынешнего момента центральная задача КПК — сплачивать и вести за собой многонациональный народ страны в осуществлении намеченной к столетию КНР цели полного построения модернизированной социалистической державы». Таким образом, идеологическое сплачивание общества перед лицом растущей турбулентности — это еще одна центральная тема прошедшего в Пекине партийного форума. 

Экономика двойной циркуляции

На пресс-конференции в рамках проходящего съезда КПК председатель Государственного комитета по делам развития и реформ Чжао Чэньсинь сообщил, что китайская экономика продемонстрировала «заметную тенденцию к восстановлению» в третьем квартале текущего года. Но при этом Государственное статистическое управление Китая без объяснения причин не стало публиковать экономические данные во время работы форума. В первом квартале 2022 года китайский ВВП поднялся на 4,8%, а во втором экономика выросла всего на 0,4%. Результатами третьего квартала, видимо, решили не портить партийный праздник.

Модель экономического развития, основанная на дешевой рабочей силе, уже не может обеспечить прежние темпы роста. Более того, многие производства (перенос которых не связан со значительными издержками) сегодня уходят из Китая в страны с более низким уровнем оплаты труда. А стимуляция внутреннего спроса привела к возникновению пузыря на рынке недвижимости и закредитованности экономики. Суммарный долг всех предприятий и граждан Китая составляет 36,4 трлн долларов, или 260% ВВП страны, а госдолг превысил 70% ВВП. И эту проблему косвенно признали на партийном форуме.

«Мы должны полностью, четко и всесторонне претворять в жизнь новую концепцию развития, твердо придерживаться реформаторского курса на социалистическую рыночную экономику, продолжать на высоком уровне расширять открытость внешнему миру... Необходимо настаивать на обеспечении и улучшении жизни народа в процессе развития, поощрять создание прекрасной жизни путем совместной борьбы, прилагать неустанные усилия для реализации мечты народа о прекрасной жизни», — заявил Си Цзиньпин на съезде.

Но на практике китайские власти пока делают шаги, которые явно не поддерживают экономическое развитие. В то время как весь мир давно махнул рукой на коронавирус, в КНР продолжают политику «нулевой терпимости», и десятки миллионов человек неделями сидят на карантине. Причем карантин настолько строг, что следящие за его соблюдением правоохранители вооружены автоматами. 

Летом этого года по ряду китайских городов прокатились акции протеста обманутых вкладчиков, чьи депозиты банки не смогли вернуть, но Пекин предпочел не залить проблему деньгами, а вывести на улицы танки. В частности, бронированные машины были замечены в провинции Хэнань.

В мае 2020 года Си Цзиньпин впервые публично назвал принципы дальнейшего развития государства: сочетание открытости китайской экономики мировым рынкам и стратегии расширения внутреннего спроса. 1,4 млрд человек, высокий ВВП на душу населения, 400 млн человек со средним доходом — по мнению китайского лидера, на сегодняшний день это самый интересный и перспективный потребительский рынок в мире, способный притягивать зарубежные инвестиции и технологии. Речь идет о так называемой стратегии двойной циркуляции, которая должна дать новый импульс замедлившейся экономике и ответить на внешнеполитические вызовы, поскольку подразумевает ставку на импортозамещение и технологический суверенитет.

Показательно, что перед началом съезда КПК США запретили поставки в Китай полупроводниковых микросхем и оборудования для их выпуска. Это укладывается в давно выдвинутую американским президентом Джо Байденом стратегию, направленную на сдерживание Китая: Пекину предложено забыть о технологическом лидерстве и заняться привычным делом — производством ширпотреба. «Китай достигнет технологической самодостаточности и мощности за счет развития образовательной системы и приглашения иностранных экспертов», — пообещал Си Цзиньпин собравшимся на съезде коммунистам. Но сделать это не так просто. В области производства чипов Китай отстает от мировых лидеров минимум на одно поколение.

При этом у Вашингтона есть возможности для усиления экономического давления на КНР и новых ограничений на импорт китайских товаров в США. Но это оружие обоюдоострое, способное резко разогнать и без того высокую инфляцию в Америке и вызвать дефицит ряда товаров.

Лидер КПК снова подчеркнул, что Пекин намерен любой ценой установить контроль над Тайбэем: «Тайваньская проблема — это личное дело китайского народа, и решать ее должен китайский народ. Мы будем продолжать проявлять глубокую искренность и прилагать максимум усилий для мирного воссоединения Родины, но ни в коем случае не обещаем отказаться от применения силы и сохраним за собой право принять все необходимые меры». Си Цзиньпин уточнил, что применение силы возможно в случае «вмешательства внешних сил и очень небольшого числа сторонников независимости Тайваня».

В ответ Офис президента Тайваня распространил заявление о том, что остров не откажется от суверенитета и «не пойдет на компромиссы в вопросах свободы и демократии», а также отвергает предложение Китая об «одной стране, двух системах».

Заместитель директора ЦРУ Дэвид Коэн в интервью CNN недавно заявил, что китайское руководство делает ставку на мирное воссоединение с мятежным островом, отводя на это время до 2027 года, после чего может перейти к военным методам. Выступая на съезде КПК, генсек усилил эти опасения, призвав к 2027 году (к столетию Народно-освободительной армии Китая) укрепить и модернизировать армию, провести реформу в области военного образования и улучшить систему подготовки военнослужащих.

Си Цзиньпин впервые сформулировал связь между внутренней безопасностью и внешней. Пекин осознает: вести тихую экономическую игру,
основанную на взаимной выгоде, не получится. Придется не только жестче отстаивать свои интересы, но и сделать внятную внешнеполитическую заявку

Учиться жить в турбулентности

Многие наблюдатели отметили, что в своей речи Си Цзиньпин не упомянул ни одной страны и ни одного регионального конфликта, включая украинский. Более того, лишь вскользь были названы ШОС, АТЭС и ВТО. Были даны общие, дежурные комментарии: Китай будет и дальше поддерживать международную систему, ядром которой является ООН.

Это, однако, не означает, что у Пекина нет сформулированной позиции по поводу американского, европейского или российского направления. Детали обновленной внешнеполитической стратегии мы узнаем в марте следующего года на первом Пленуме ЦК КПК. На съездах традиционно озвучиваются лишь фундаментальные тезисы, которые становятся основой дорожной карты.

Впрочем, отталкиваясь от прозвучавших формулировок, можно сделать несколько выводов относительно того, есть ли у Китая видение международной ситуации и своей роли в ней. Так, Си Цзиньпин впервые ясно сформулировал глубокую связь между внутренней безопасностью и внешней. Такой комплексный, расширительный взгляд показывает, что Пекин осознает: вести тихую экономическую игру, основанную на взаимной выгоде, не получится. Придется не только жестче отстаивать свои интересы, но и сделать внятную внешнеполитическую заявку.

«Социальная стабильность Китая опирается на длительный и устойчивый экономический рост, а он реален лишь в случае гарантированной стабильности и защищенности производственных и сбытовых международных цепочек, — рассказывает Александр Ломанов. — Более того, он невозможен, если не гарантировать безопасность китайских инвестиций и доступ Китая к иностранным рынкам, не обеспечить стабильные поставки зарубежных высокотехнологичных комплектующих». 

Другое дело, что существующая на сегодняшний момент концепция «сообщества единой судьбы человечества», которая включает в себя и политико-экономическое сотрудничество, и диалог цивилизаций, и совместные усилия по охране окружающей среды, плохо совмещается с геополитической реальностью. «На сегодняшний день мы видим только общие контуры внешнеполитической стратегии Китая. Но то, что Си Цзиньпин остается у власти, означает, что как минимум пять лет работа в этом направлении будет продолжаться», — признает Александр Ломанов.

«Съезд выявил дефицит концепций и даже политических формул, соответствующих “новой турбулентности”, — уверен Игорь Денисов. — Традиционное упоминание “сообщества единой судьбы человечества”, которое сложно расшифровать иностранцу, уже не вяжется с картиной хаотизации мировой системы. Неясно, как конкретно Китай собирается утверждать идеальные и позитивные по своей сути принципы в мире, который уходит все дальше и от позитива, и от идеала».

Конечно, Пекин не откажется от глобальных амбиций: во многом на них зиждется стратегия возрождения китайской нации. Но если раньше КНР славилась осторожностью в международных делах, стремясь прятать свои геополитические устремления за различными экономическими инициативами, то теперь будет действовать еще аккуратнее, «вспоминая в том числе “имперское перенапряжение”, которое привело к краху КПСС и СССР», полагает Игорь Денисов.

Китай и Россия

Сам факт третьего срока Си Цзиньпина, как и усиливающееся напряжение в Тайваньском проливе, означает, в числе прочего, что ревизии отношений между Пекином и Москвой ждать не стоит. У этого статус-кво есть свои плюсы и минусы.

Так, по словам президента Байдена, у Белого дома нет свидетельств того, что Китай предоставляет России оружие или «другие вещи», запрещенные американским законодательством. Китайские банки строго придерживаются санкционных правил, введенных против российских компаний и физических лиц. В ООН китайская делегация, как правило, воздерживается от голосования по антироссийским резолюциям, не желая выступать «за», но и опасаясь быть против. Таким образом, Пекин постарался занять максимально нейтральную позицию.

Товарооборот России и Китая в текущем году вырос на 31%, во многом благодаря увеличению поставок российских энергоносителей и росту цен на них. Этот единственный положительный показатель вряд ли можно считать доказательством союзнических отношений Москвы и Пекина: КНР просто нуждается в надежных и недорогих поставках углеводородов.

«Китаю Россия нужна как стабильный поставщик ресурсов, прежде всего энергоносителей, как единомышленник в международных вопросах со статусом постоянного члена Совбеза ООН и наконец, как надежный континентальный тыл, наличие которого позволяет Пекину вести более решительную игру в Индо-Тихоокеанском регионе», — считает Иван Зуенко. Именно поэтому КНР выгодно, чтобы Россия не потерпела поражение в украинском конфликте. По мнению Алексея Маслова, при любом другом сценарии Пекин остается с Вашингтоном один на один, получает значительно ослабленного торгового партнера, «а в случае смены режима в Москве еще и непредсказуемость».

Кремль, в свою очередь, также вполне устраивает пролонгация режима Си Цзиньпина, отношения с которым все десять лет в целом развивались стабильно и прагматично. Тем более что в условиях растущего мирового хаоса взгляды на международную обстановку Москвы и Пекина медленно, но верно сближаются.