Локомотивом вопреки обыкновению выступает не добыча, а обработка. Более того, обрабатывающая промышленность уже превысила показанный до СВО максимум (см. график 1). Большинство экспертов связывают такой рост с развитием оборонно-промышленного комплекса, однако вклад ОПК в прирост выпуска в последние месяцы составляет примерно 60‒65%. Так что сводить все только к ОПК нельзя.

Не восстановление, а настоящий рост

Май 2023 года действительно стал одним из самых сильных месяцев по объемам производства: ряд отраслей вышли на свои исторические пики индекса производства (см. графики 2‒4). Это, например, производство мебели, резиновых и пластмассовых изделий, электрического оборудования и прочих транспортных средств.

Исторического пика достигло и производство готовых металлических изделий (канистры и ведра, гвозди, болты и гайки, металлические предметы домашнего обихода, металлические крепления, судовые винты и якоря, сборные крепления для железнодорожных путей и другие). Безусловно, оборонный комплекс стал своего рода драйвером роста многих отраслей — так, в раздел готовых металлоизделий в том числе входят боеприпасы, а электроника и оптика активно используются в военной технике.

Но развитие промышленности происходит не только за их счет, о чем говорит рост таких отраслей, как производство лекарственных средств и материалов, мебели, резины, химпрома.

Аналитики ИБ «Синара» отмечают, что высокие темпы роста в обработке — следствие главным образом роста машиностроения (+44,6% год к году в мае) и металлургии (+14,7% год к году). Резко прибавило производство автотранспортных средств (+86,3% год к году), а максимальный прирост выпуска зафиксирован в автопроме — в 11 раз по сравнению с маем 2022-го.

Тут надо оговориться: автомобильная промышленность действительно растет, но в основном из-за крайне низкой базы 2022 года. «В мае наблюдался сильный рост производства в автопроме — выше 10 процентов со снятой сезонностью к апрелю, хотя объем выпуска в целом достигает лишь около 60 процентов к докризисному уровню февраля 2022 года», — рассказывает Валерий Миронов, замдиректора института «Центр развития» НИУ ВШЭ. Он также предупреждает, что рассчитывать на локализацию китайских автомобилей особо не приходится в силу особенностей стратегий автопроизводителей из КНР, которые не склонны к созданию сборочных производств и передаче технологий.

Владимир Сальников подтверждает: вклад восстанавливающегося автопроизводства не будет играть особой роли в развитии промышленности, так как автотранспортные средства в России вообще занимают в промышленности небольшую долю: в 2021 году, например, чуть меньше 1,5% от добавленной стоимости промышленности. «Даже если производство автомобилей вырастет раза в полтора (столько им нужно для восстановления), то это даст не так много — меньше одного процентного пункта на промышленность в целом, — говорит Сальников. — И даже для этого процента сектор должен полностью восстановиться. Не факт, что это произойдет в ближайшее время. Тем более что нужно понимать: “в штуках” производство не всегда означает рост добавленной стоимости. Например, тот же “Москвич”: по сути, это китайский автомобиль, добавленная стоимость российская очень маленькая. Даже если будет рост числа выпускаемых автомобилей, влияние на экономику окажется, увы, минимальным».

Но, как мы уже видели, растет производство и во множестве других секторов.

Так или иначе растет большая часть отраслей, говорит Сальников. «Конечно, где-то этот рост имеет восстановительный характер (например, в автопроме, деревообработке), однако далеко не везде, — объясняет эксперт ЦМАКП. — В большинстве отраслей он вышел за пределы восстановительного. Есть также секторы, в которых снижение есть, но оно не может быть охарактеризовано как негативное. Например, в производстве табачных изделий снижение есть, но ничего критичного за этим не стоит. И может даже означать что-то положительное — например, снижение курения среди населения (с точностью до ухода части сектора в тень)».

Владимир Сальников также подчеркивает, что свою роль сыграло импортозамещение, хотя не стоит переоценивать этот фактор, так как импортозамещение работает точечно. Например, локально в пищевых производствах, в производстве бумажных изделий, резины и пластмассы, немного в машиностроении.

Но отчасти это и просто органический рост рынка, считает он. Как пример Сальников приводит пищевую промышленность, которая всегда традиционно растет. «Итого формула такая: оборонка плюс импортозамещение плюс органический рост», — резюмирует экономист.

Спрос толкает вверх

Причина роста обработки — повышенный потребительский и инвестиционный спрос, а они, в свою очередь, обязаны своей динамикой росту доходов населения и расходов госбюджета.

Сейчас, как отмечает главный аналитик ПСБ Денис Попов, важное влияние на расширение внутреннего потребительского спроса оказывают рост доходов населения (реальная зарплата в апреле выросла на 10,4% в годовом выражении) и то, что граждане перешли от модели сбережения к активному потреблению: население покупает то, что не было возможности купить раньше.

Валерий Миронов добавляет: рост потребительского спроса поддерживается дефицитом на рынке труда и снижением нормы сбережений, что связано как с активизацией розничного кредитования, так и с адаптацией населения к геополитическому и геоэкономическому стрессу.

Что же касается инвестиционного спроса, то дело не только в госрасходах. Он естественным образом проистекает из масштабной перестройки экономики. «После роста во второй половине 2022 года и в первом квартале 2023-го рост инвестиций продолжился — об этом можно пока судить только по косвенным и опросным данным (импорт оборудования, рост внутреннего производства материалов инвестиционного назначения и так далее), — говорит Миронов. — В частности, в мае наблюдалось продолжение активного роста в производстве стройматериалов (3,7 процента в мае после 3,5 в апреле и 2,3 процента в марте с достижением уровня выше февраля 2022 года с учетом сезонности на четыре процентных пункта). Наблюдается также продолжение сильного роста выпуска электрооборудования (плюс 3,6 процента в мае после 6,3 в апреле и 7,5 в марте), в результате которого объем производства (с поправкой на сезонность) также существенно, на 12 процентов, превысил докризисный уровень февраля 2022 года».

Используя накопленные в 2021‒2022 годах беспрецедентные прибыли, компании в условиях санкционного кризиса перестроили свои инвестиционные планы под задачи структурной перестройки экономики, включая производство комплектующих и запчастей, оборудования, создание ремонтных мощностей. «Кроме того, в условиях ограничения доступа отечественных производителей к внешним рынкам сбыта продукции часть товарных потоков, которые раньше шли на экспорт, перенаправлена на внутренний рынок, частично выдавив импорт и удовлетворяя возросший внутренний спрос. Таким образом, и традиционно экспортно ориентированные отрасли (например, металлургия) активно участвуют в развития внутренней экономики», — отмечает Денис Попов.

О том, что промышленный рост подстегивает спрос, говорят и опросы менеджеров по закупкам, которые S&P сводит в индекс PMI, — в мае 2023 года индекс PMI обрабатывающих отраслей составил 53,5 пункта, поднявшись с апрельских 52,6, а в июне опять опустился до 52,6. Напомним, PMI выше 50 пунктов указывает на рост деловой активности, ниже — на ее снижение.

По данным S&P Global, в июне расширение производства продолжилось, объем выпуска рос одиннадцатый месяц подряд на фоне притока новых заказов и новых клиентов. «Увеличение числа новых заказов поддерживалось внутренним спросом наряду с возобновившимся ростом продаж на внешние рынки. Импортозамещение, диверсификация экспортных рынков и инвестиции в поиск клиентов способствовали июньскому расширению новых заказов (замедлившемуся с мая, но ставшему одним из самых быстрых за чуть более четыре года)», — говорится в обзоре агентства.

Причины для оптимизма

По поводу продолжения роста обработки у экономистов противоречивые мнения.

Есть сильное движение скептиков: они считают, что мы этой весной наблюдали некую аномалию, удачное сочетание ряда факторов. Дальше обработка продолжит расти, но уже не так быстро. «Рост за последние три месяца составил почти четыре процента, то есть порядка 15‒16 процентов годовых. Очевидно, что этого быть не может, нет никаких основания для подобного роста, — уверен Владимир Сальников. — В ближайшие месяцы стоит рассчитывать на торможение. Важно понимать: это не означает, что рост исчерпывается. Это просто конъюнктурные фазы, волны: ускорение сменяется замедлением. Это может происходить даже из-за случайных факторов. Такие колебания скорости роста происходят всегда. В годовом выражении рост, конечно, будет».

Негативно смотрят на ситуацию эксперты Института экономики РАН: по их оценке, в 2023 году спад промышленного производства составит 0,9%, а рост возможен только в 2024 году.

Валерий Миронов из Центра развития НИУ ВШЭ, напротив, уверен, что обработка продолжит расти. «Учитывая снижение спросовых ограничений в связи с уходом с российского рынка конкурентов, рост обработки и ВВП продолжится и во втором полугодии 2023 года, и в 2024 году, если не будет мирового экономического кризиса (признаки возможного наступления которого сохраняются). О продолжении роста сигнализируют, в частности, и разные опросные индикаторы, и сильный рост в мае выпуска в автопроме, который исторически коррелировал с общеэкономической активностью», — отмечает он. Более того, Миронов считает, что не помешает этому даже сокращение госрасходов: рост инвестиционного спроса все равно продолжится — за счет необходимости восстановления товарно-материальных запасов, уровень которых, судя по опросам, находится ниже нормы.

И, похоже, оптимизм сейчас более оправдан. На днях Банк России опубликовал очередной мониторинг финансовых потоков, из которого следует, что и в июне рост экономической активности продолжился, о чем свидетельствует динамика финансовых потоков. Объем входящих платежей, проведенных через платежную систему Банка России, за июнь 2023 года был выше среднего уровня первого квартала на 9,5%. Наиболее активный рост продолжился в отраслях, ориентированных на внешний спрос и государственное потребление. Правда, увеличение объема платежей относительно среднего уровня предыдущего квартала наблюдалось во всех укрупненных группах отраслей, кроме ориентированных на инвестиционный спрос, — это расходится с опросами насчет инвестиций, на которые опирается «Центр развития» НИУ ВШЭ.

Данные опросов S&P Global также свидетельствуют, что бизнес полон оптимизма и активно тратит: производственные затраты в июне продолжали расти заметными темпами, и компании фиксировали самые высокие операционные расходы с апреля 2022 года. Более того, закупочная активность в обработке росла самыми быстрыми темпами с февраля 2008-го, а занятость в отрасли увеличивалась восьмой месяц подряд на фоне притока новых заказов.

«Компании по итогам опроса июня отмечали высокую степень оптимизма относительно перспектив производства в следующие 12 месяцев, — констатируют в S&P Global. — Позитивные настроения были подкреплены запланированными инвестициями в новые линейки продуктов, надеждами на рост клиентского спроса и выход на новые экспортные рынки».