В столице проходит 12-й Международный урбанистический форум (МУФ). Это не только место встречи профессионалов и праздник для горожан, но и демонстрации перемен в жизни города. МУФ не скупится на цифры. Сами по себе они, конечно, впечатляют, но каждая требует пояснений. Скажем, с 2011 по 2023 год в Москве построено 1200 км улично-дорожной сети, а ее общая протяженность выросла на 20%. Прекрасно! Но как выросла связанность территорий в городе и вариативность повседневных маршрутов? Насколько снизилось количество заторов? Или вот: в Москве с 2013 года высажено 11 млн деревьев и кустарников и качество воздуха улучшилось в два с половиной раза. Замечательно! Но как изменилась площадь озелененных пространств в целом и благоустроенных в частности? Как это отразилось на пешей доступности парков и скверов?
Мы решили цифрами не увлекаться и просто рассказать о главном кванте столичной трансформации — «городе в городе», где есть все: жилье, работа и так называемые третьи места.
С чего все начиналось
Еще в 1922 году инженер и градостроитель Борис Сакулин обнародовал документ под названием «Инфлюэнтограмма Москвы — города-центра экономического района, не по Говарду, иллюстрация к понятию “город будущего”». Уточнение «не по Говарду» подчеркивало отталкивание от популярной тогда концепции города-сада, но главное, что Сакулин, по сути, вел речь об агломерации. В ней сама Москва оказывалась городом в городе, просто самым центральным и крупным. Идеи Сакулина развил инженер Сергей Шестаков в плане «Большая Москва» (1925): здесь было предложено сразу двойное кольцо городов-спутников. Между прочим, автор предложил и идею лесопаркового защитного пояса (ЛПЗП), и Второе Окружное железнодорожное кольцо, то самое, которое в 2016 году стало наконец МЦК.
Знаменитый Генеральный план реконструкции Москвы 1935 года законсервировал город в существующих границах, но уже после войны, а тем более с началом эпохи индустриального домостроения (1954) столица стала стремительно расти. В 1959 году был проведен международный конкурс на создание экспериментального, или образцово-перспективного, жилого района (ОПЖР). Наиболее рациональными признали группы жилых домов, рассчитанные на три‒пять тысяч человек, со своими подцентрами, где размещались все необходимые услуги повседневного и периодического спроса. Радиусы их пешей доступности составляли не более 300 метров.
В 1961 году в МАРХИ с большим общественным резонансом прошла защита диплома коллектива авторов «Новый элемент расселения “Критово”». Это был своего рода манифест градостроительной оттепели, в котором НЭР назывался «квантом» расселения — клеткой единой жизненной среды человеческого общества, причем не просто в городском, а в планетарном масштабе. Основными структурными единицами мыслились первичный жилой комплекс и жилой район. В Генеральном плане Москвы 1971 года жилые районы были включены в планировочные, а те — в планировочные зоны (всего их назначили восемь). Каждую из этих структурных единиц допустимо рассматривать как все более компактные города внутри города.
В 1973 году родилось понятие собственного компактного города — посвященная ему книга Дж. Данцига и Т. Саати вышла по-русски уже в 1977-м. В 1980-е родилось движение нового урбанизма, которое объявило войну расползающимся «автомобильным» пригородам во имя все той же компактности и пешей доступности всех объектов в городе. Тогда же стала оформляться и концепция 15-минутного города, состоящего из пятиминутных кварталов. В Стандарте комплексного развития территорий, разработанном Минстроем РФ и «Дом.РФ» совместно с КБ «Стрелка» (его начали применять с декабря 2019-го), предложено три модели такого развития. Все они реализуются исключительно в зоне пешеходной доступности (для каждой модели свой радиус) и на основе системы кварталов (для каждой свой преимущественный размер квартала).
Чем сильнее разрастается Москва, тем более камерным становится размер городов внутри агломерации. 24 августа в рамках МУФ состоится экспертная дискуссия с участием Гила Пеньялосы (интервью с ним см. на стр. ???). Тема дискуссии — «Город-дом. Формула московского благоустройства». И это еще не предел «квантования». Потому что внутри дома делятся на частные пространства (квартиры, места хранения) и места общего пользования (входные группы, этажи, кровли). Но как бы ни дробился «квант расселения», важно, что сегодня речь идет не о замкнутой структуре, а наоборот, о структуре открытой, которая сама может стать отправной точкой нового развития. Важно предложить не просто проекты застройки, благоустройства, инфраструктурного развития, а целостную концепцию.
«Город в городе» как социокультурная концепция
Наш первый собеседник — один из разработчиков парка «Зарядье» Петр Кудрявцев, основатель архитектурного бюро с говорящим названием Citymakers.
«То, что мы делаем, — абсолютно новый продукт, — рассказывает Петр. — Мы не архитекторы в классическом понимании слова. Наш продукт называется “социокультурная концепция” — описание проекта через его пользователей. Это как локомотив. А к нему потом добавляются экономическая модель, функциональная программа, коммуникационная стратегия, поп-ап-проекты, нейминг, брендинг, событийная программа, транспортная схема, ландшафтный дизайн. Предмет отдельной работы — окружение: как правильно вписать жилой комплекс в район. Сегодня многие ЖК — это, скорее, острова богатой жизни среди бедных полупериферийных районов. Но на самом деле эти комплексы призваны стать якорными объектами для развития районов, а не закрываться от них».
В качестве примера в Citymakers приводят свой проект нового городского субцентра на месте часового завода «Слава» рядом с метро «Белорусская». В нем появится совершенно новое всесезонное пространство — «Хронограф». Как известно, это прибор не только для измерения, но и для фиксации времени, то есть чаще всего просто часы с секундомером, который можно запускать и останавливать. «Мы создали пространство, где горожане могут по желанию ускоряться и замедляться, — поясняет Петр Кудрявцев. — Исходно там были четыре башни, отделенные от города забором. Мы предложили объединить здания общим стилобатом. Наверху расположен частный парк, куда есть доступ только у жителей комплекса. А под стилобатом проходят обычные городские улицы. Вдоль них мы предусмотрели детский и культурно-образовательный центры, фитнес, несколько ресторанов и кафе, магазин продуктов. Надеемся, что этот комплекс как раз и станет городом в городе, сердцем всего района у “Белорусской”».
Стилобат прорезан крупными овальными отверстиями. Это похоже на то, как если бы сняли заднюю крышку с хронографа и заглянули внутрь часового механизма. На всю толщину перекрытия в овалах устроены амфитеатры: жители могут посидеть и посмотреть на прохожих внизу. Соответственно, частный парк наверху — пространство замедления и отдыха. Внизу — транзит, но и там можно замедлиться, зайдя, например, в кафе. Овалы обеспечивают связь между пространствами в обоих уровнях. И при этом речь идет, напомним, всего лишь о жилом комплексе из четырех башен, а стилобат по факту — это организованный в двух уровнях двор. Но функционирует он сразу и как парк, и как социально-досуговый центр, и как торговая улица.
Двор-площадь и двор-лес: не путать с плейхабом!
Картина стандартного, даже благоустроенного двора сегодня многим москвичам знакома до боли: это гигантское пятно из резиновой крошки с детской площадкой посередине и обязательной горкой на ней. Площадка занимает до 40% территории, еще около 20% приходится на пожарные проезды. Остальное — спортивные площадки и уличные тренажеры. «Такое ощущение, — говорит Петр Мироненко, основатель бюро “Правда”, — что в городе живут одни дети с родителями, качки и пожарники».
Один из проектов бюро «Правда» — устройство новых дворовых пространств апарт-комплекса «Движение. Говорово» от ГК ФСК, строящегося на юго-западе Москвы, рядом с метро «Говорово». Это далеко не центр, как в случае часового завода «Слава», но там особенно актуально формирование города в городе. И двор, по мысли архитекторов, должен выглядеть не так, как обычно.
«Мы предлагаем две актуальные сегодня типологии дворов, — рассказывает Петр Мироненко, — двор-лес и двор-площадь. Первый больше про индивидуальный отдых, второй — про общение: вы можете взять чашку кофе, сесть за столиком рядом с незнакомым человеком, поговорить, поработать. Это не значит, что места для детей нет вообще. Есть точечно разбросанное оборудование для игр, но главное не оно, а игровые сценарии. И тут чем больше зелени, тем лучше. Для детей это вообще целый космос. Они играют с ландшафтом и растительностью гораздо более активно, чем с каким-то специально игровым оборудованием».
Действительно, разнообразие функций во доре все больше сдает позиции. На первый план выходит озеленение, которое иногда занимает до 65% всей площади благоустройства. А уж чем заняться в озеленении, дело каждого. Нет больше и строгого зонирования, важно создать нейтральную, но при этом максимально естественную среду.
После пандемии аудитория двора расширилась. Дети и их родители больше не основные его пользователи. Свои права на двор в полной мере заявили удаленные работники. Чтобы не возникало вопросов, куда же в таком случае деваться детям, напомним, что площадку во дворе не нужно путать с плейхабом — общегородской игровой площадкой. Как, например, на Ходынском поле. Там как раз уникальные функции приобретают особую ценность.
Гостиные под открытым небом
Если город сегодня старается ужаться не то что до ЖК, но просто до одного дома, то дом стремится расшириться до города. Об этом говорит Кирилл Теслер, создатель бюро Tesler Architects: «Мы стараемся уйти от домоседства горожан, усилившегося после пандемии, в сторону развития парков, спортивной инфраструктуры на улицах, размещения площадок для танцев, вообще к созданию городских гостиных». Процесс приобретает все больший масштаб, и речь уже идет о том, чтобы улицы стали парками, а парки — комфортными путями.
Команда Теслера спроектировала самый протяженный экологический парк во всей Европе. В прошлом году он стал победителем MUF Community Awards в номинации «Дизайн в городе». Здесь реализовано сразу несколько уникальных решений. Например, создана первая в России трасса для гонок с препятствиями «Русский ниндзя»: в ее разработке принимали участие профессиональные спортсмены, победители различных соревнований по OCR (от англ. obstacle course racing). Трасса привлекает любителей со всей Москвы.
«Мы также сделали специальную площадку для занятий автомодельным спортом, — продолжает Кирилл. — Тоже с полосой препятствий, вот только ее преодолевают радиоуправляемые модели машин. Первая в столице dirt-трасса для велосипедов — еще одно наше решение. Это земляные холмы, что-то вроде рампы или трамплина, на которых мастера выполняют свои прыжки. Снова были приглашены профессионалы. Вместе с ними мы разработали всю геометрию холмов. Сегодня планируем создать небольшую тренировочную базу и пункт по ремонту велосипедов».
Tesler Architects вообще предпочитает масштабные проекты. Совместно с КБ «Стрелка» ребята принимали участие в проектировании маршрута «Вело1» из Москвы в Санкт-Петербург — с этим маршрутом, в частности, связан парк «Яуза». Теперь команда погружена в разработку «Вело2» — до Можайска и Можайского водохранилища. Сейчас этот маршрут связывает парки на западе Москвы и в ближайшем Подмосковье, но в будущем его планируется продлить до Минска. Такие проекты максимально проясняют суть города в городе, причем как города-дома, так и дома-города. И то и другое еще и точки роста для прилегающих территорий. И одновременно точки входа в туристическую инфраструктуру: всего один шаг — и начинается путешествие. Максимальная открытость и гибкость.
В Москве четко обозначился тренд на создание так называемой мультимодальной транспортной системы, то есть сочетания возможно большего вида общественного транспорта и средств микромобильности. Да, столица один из мировых лидеров по развитию метро. Вспомним еще один из 20 фактов: с 2011 года построено 78 станций метро, из них 49 — за последние пять лет. В ближайших планах еще 30. Но людям важно менять виды транспортных перемещений между «квантами», потому что куда-то удобнее добираться на подземке, куда-то — на автобусе. Ну и, если захочется, почему бы в самом деле не доехать на велике из Москвы до Питера или столицы Беларуси?
Индекс ВЭБ.РФ назвал топ-5 «зеленых» городов России
Городами с самой высокой комплексной оценкой экологической ситуации стали Ялта, Петропавловск-Камчатский, Петрозаводск, Ставрополь и Магадан. Оценка произведена на основе индекса качества жизни ВЭБ. РФ, который рассчитывается более чем по 350 показателям. Для 218 крупнейших городов России, кроме обеих столиц. «Информационно-аналитическая база индекса постоянно пополняется как статистическими, так и опросными показателями, а также транзакционными данными. Сегодня мы видим ситуацию в динамике, как и вклад отдельных проектов и инициатив», — говорит главный управляющий директор ВЭБ.РФ Андрей Самохин
