Еще в пандемию, когда из-за закрытия границ разрушились логистические пути, а стоимость перемещения товаров из страны в страну выросла до небес, стала очевидной зыбкость принципа мирового разделения труда. Глобальная экономика понесла колоссальные убытки, а внезапный шок будет сказываться на перспективах ее роста, связности рынков и качестве спроса еще несколько лет. Но риски оценили как ситуативные и временные.
После начала Россией СВО — новый виток трансформации мировой логистики, к которой добавился кризис платежных систем. И вновь мы видим попытки выстроить очередную конструкцию товарно-денежного обмена.
Тем не менее все держится на зыбкой почве: мировая торговля давно не имела дела с таким объемом теневого рынка, «серого» флота, «черных» платежей, с такими рисками и полной непредсказуемостью экономической эффективности. Выстроенная западными институтами юридическая и финансовая модель обеспечения мировой торговли за считаные годы перестала быть надежной. И тревога только нарастает.
Теперь йеменские хуситы блокировали транспортный коридор через Красное море — ключевой маршрут в обеспечении европейцев товарами народного потребления и комплектующими для промышленности из Китая и других стран Азии. Пока можно объехать вокруг Африки. Но последствия этого реверанса для мировой экономики (и прежде всего Европы) очевидны: стоимость фрахта выросла более чем в два раза, время транспортировки грузов увеличилось, логистические затраты в себестоимости продукции подскочили до 20%.
А что дальше? Ждать революции на мысе Доброй Надежды, чтобы и маршрут вокруг Африки перестал существовать? В этой ситуации казавшийся еще недавно экзотическим Северный морской путь выглядит чуть ли не единственным спасательным кругом для морской торговли в Евразии. И это уже похоже на бред и диагноз, прежде всего европейским элитам, активно поддерживающим своих американских патронов в создании новых конфликтных точек по всему земному шару и продолжении действующих конфликтов.
Если отрезвления в европейских странах не произойдет и они не выйдут из патовой для них санкционной горячки, то дальнейшая политическая и военная эскалация в мире приведет к еще большему ухудшению экономической ситуации в Европе.
Выход тут может быть только один, причем и для России в той же степени: активная индустриализация экономики, которая будет строиться не на конкуренции с Китаем, а на удовлетворении потребностей собственного населения как в рабочих местах, так и в товарах по доступным ценам. Какой практический смысл для внутренней экономики в борьбе, условно говоря, за ассортимент в тысячу цветов ниток для швейной промышленности, который предлагает китайский легпром?
Любопытно, что одновременно с атаками хуситов в Красном море в Давосе проходит ежегодный экономический форум. К нему организаторы форума подготовили доклад, в котором с горечью сообщают, что глобальная экономика переживает кризис национальных индустриализаций, развития внутренних рынков и стремительного возрастания интереса развивающихся стран к промышленной политике. Авторы давосского доклада считают, что такие необдуманные шаги приведут глобальную экономику к низким темпам роста и потере 7% мирового ВВП.
Однако думается, что в этих прогнозах глобалистов больше страданий по утерянным возможностям зарабатывать на спекулятивных инвестициях и конфликтах, чем реальности. Самостоятельная индустриализация развивающихся стран наверняка приведет не к снижению, а к глобальному росту спроса за счет создания огромного количества новых рабочих мест, роста производительности труда, снижения неравенства, увеличения ценности инвестиций в основной капитал, повсеместного снижения вывоза капитала.
Как сообщает с сожалением тот же давосский форум, национальные правительства стран, представляющих 90% мирового ВВП, в течение последних десяти лет приняли в той или иной форме стратегии промышленного развития. На этом фоне атаки хуситов в Красном море лишь маленький вклад мятежных йеменцев в неотвратимость индустриализации нового мира.
