«Танцы» коллективного Запада вокруг 300 млрд долларов замороженных после начала СВО российских резервных активов разгораются с новой силой. Аппетиты недоброжелателей растут: они придумывают, как ловчее, с минимальными последствиями для себя теперь уже не просто блокировать, а отобрать и потратить наши деньги на военную и финансовую помощь Украине. Тратить на Украину деньги собственных налогоплательщиков охоты остается все меньше. А соблазн воспользоваться награбленным увеличивается.
Весьма примечательно, что наибольшую активность в деле отъема российских резервных активов проявляют США и Великобритания, где сосредоточена незначительная доля этих средств. Экс-премьер, а ныне глава Форин-офиса Великобритании Дэвид Кэмерон с трибуны Всемирного экономического форума в Давосе призвал союзников быть решительнее в этом деле: «Мы должны быть готовы к новаторскому мышлению в вопросе о том, как мы используем эти ресурсы, чтобы помочь Украине… В конце концов России придется выплатить репарации за свое незаконное вторжение, так почему бы не потратить часть денег сейчас, а не ждать, пока война окончится, и вести юридические споры по поводу репараций». Всячески торопил собравшихся и наш старый знакомый Билл Браудер, глава инвестфонда Hermitage Capital Management, призывавший успеть изъять русские деньги до ноябрьских выборов в США, возможная победа Дональда Трампа на которых грозит отрезать Украину от финансирования.
Однако европейские союзники по антироссийской коалиции — Франция, Германия и Бельгия (здесь расположен крупнейший депозитарий Euroclear, где хранятся в том числе принадлежащие Банку России и заблокированные в марте 2022 года ценные бумаги) —осторожничают, взвешивая риски принятия беспрецедентного в мировой практике решения о реквизиции активов государства, с которым грабящие не находятся в состоянии конвенциональной (формально объявленной) войны.
По действующим нормам международного права воюющие стороны могут экспроприировать государственную и частную собственность, принадлежащую государству и гражданам противника. Украина воспользовалась этим правом, конфисковав в мае 2022 года принадлежащую России собственность и бизнес в своих границах на сумму не менее 880 млн долларов. Однако союзники Киева не находятся в состоянии войны с Россией.
Сторонники конфискации нередко ссылаются на захват иракских иностранных активов в качестве наказания Саддама Хусейна за вторжение в Кувейт в 1990 году. Однако он последовал за разрешением ООН на международное вмешательство с целью восстановления мира. Сейчас же никаких резолюций ООН в поддержку антироссийских реквизиций не принято.
А риски западного конфискационного креатива для его инициаторов действительно велики. Непосредственный и незамедлительный ответ России очевиден — о нем на прошлой неделе снова высказался наш МИД: это зеркальные действия в отношении заблокированных в России на счетах типа С средств иностранных инвесторов. Более отдаленные последствия еще более катастрофичны: дальнейшее падение доверия игроков, в том числе центральных банков глобального Юга, к долларо-евровой финансовой системе, включая ее основные резервные валюты, правовые нормы и институты.
Весьма занятно наблюдать за тем, какие ухищрения придумывают гопники, чтобы избежать неприятностей. На прошлой неделе сразу два международных рейтинговых агентства из «большой тройки», Moody’s и S&P Global, заявили, что страны, чьи суверенные облигации куплены Россией, не будут считаться дефолтными, если западные правительства решат конфисковать эти облигации, то есть в ситуации, когда добросовестный приобретатель будет лишен возможности получить тело долга и доход по нему. Просто любопытно: неужели некогда уважаемые агентства не понимают, что самим этим высказыванием они объявляют полноценный, а не технический дефолт своей репутации?
С «самострелом» рейтинговых агентств в своем цинизме может потягаться только внесенный в Конгресс еще в июне прошлого года американский законопроект о реквизиции российских активов с по-американски пафосным названием «О восстановлении экономического процветания и возможностей для украинцев». Ключевой пункт проекта — наделение президента правом (но не обязанностью) конфисковать суверенные российские активы с обязательным согласованием с союзниками из «Большой семерки» и с другими странами, в которых расположены суверенные российские активы, «в рамках скоординированных многосторонних усилий» (рисковать в одиночку себе дороже).
Но «вишенка на торте» — это статья законопроекта, которая гласит: «Конфискация российских суверенных активов не подлежит судебному пересмотру». Предвидя неминуемые судебные иски России в американской и европейских национальных и международных судебных институциях, которые автоматически блокируют конфискацию до решения суда (а это могут быть многие годы), американские законодатели придумывают, как им кажется, изящный ход, позволяющий воспарить над бренными правовыми нормами. Впрочем, иски России и в американские суды, и в Международный суд в Гааге, как и в Суд ЕС в Люксембурге, безусловно, последуют.
По состоянию на 1 февраля 2022 года российские золотовалютные резервы составляли 630 млрд долларов. Из них на золото (оно хранится в авуарах ЦБ на территории нашей страны) приходилось 132 млрд. Еще почти 14% (последние доступные данные ЦБ на середину 2021 года), то есть оценочно 90 млрд, было инвестировано в ценные бумаги китайских эмитентов либо лежало на счетах и депозитах в банках КНР, а порядка 30 млрд — вложено в различные инструменты МВФ, включая SDR. Эти куски резервов можно считать более или менее защищенными от поползновений наших геополитических недругов.
Еще 10% резервов (снова данные на 30 июня 2021 года) хранилось в Японии, занявшей особую позицию в «Большой семерке» по вопросу заморозки суверенных российских активов: ни блокировать, ни тем более реквизировать активы других центральных банков в Стране восходящего солнца невозможно законодательно, а менять соответствующие законы японцы не торопятся. Японские власти в конце марта 2022 года объявили лишь о прекращении отношений с Банком России, что на практике, вероятно, было равнозначно блокировке значительной части либо всех операций с нашими «японскими» резервами. Так или иначе, прямой, непосредственной заморозке в марте 2022 года подверглось чуть более 300 млрд долларов, немногим меньше половины имевшихся суверенных российских резервов, — именно эта сумма представляет собой некий консенсус в развернувшихся на Западе попытках реквизировать замороженные средства.
Более мягкий и менее рискованный подход предполагает финансирование Украины за счет нескольких миллиардов евро ежегодной прибыли, получаемой от российских активов, ведь это не наличные деньги, а депозиты и облигации, приносящие регулярный доход. Поскольку это лишь перенаправит потоки доходов, но не затронет основную сумму долга, международно-правовые последствия, как считают западные эксперты, окажутся мягче.
Агентство Reuters сообщило о «запасном плане» — идее выпуска так называемых репарационных облигаций
Но и на этот, промежуточный, вариант решиться страшно. Поэтому в ход пошла изощренная финансовая инженерия. В прошлый понедельник агентство Reuters сообщило о «запасном плане» — идее выпуска так называемых репарационных облигаций, некоего дериватива на замороженные российские активы. Суть механизма в деталях пока не слишком понятна, но в общих чертах речь идет вот о чем. Украина выпускает международные облигации, источником обслуживания которых являются будущие репарационные выплаты России за ущерб, нанесенный войной. При этом обеспечением этих будущих репараций, практически невероятных даже для авторов схемы, как раз и будут являться замороженные суверенные активы РФ.
Очевидно, что репарационные бонды «не летают» в рынке: вряд ли их удастся продать не с 99-процентным дисконтом любым мало-мальски вменяемым инвесторам, если только такие бумаги (или лишь их старшие транши) не будут явно или неявно гарантированы западными правительствами. Правда, тогда, по сути, это будет формой квазиказначейского финансирования Украины, которого, воспользовавшись замороженными русскими активами, и хотели бы избежать наши противники.
