Это лишь одна из мегастроек возобновляемых источников энергии, покрывающих весь Китай. Сегодня строительство ВИЭ — самое важное и трендовое направление в инфраструктурном строительстве страны. Уже перевыполнен план-пятилетка по внедрению ВИЭ, однако это не останавливает китайцев. Размах стройки таков, что сегодня за один год устанавливается солнечных панелей и ветряков больше, чем уже установлено в США или Европе за все годы «энергоперехода».
Кажется, что местные строители и банки, столкнувшись с масштабным кризисом недвижимости, с легкой руки КПК просто переключились на новый перспективный рынок ВИЭ. Учитывая масштабы банковской отрасли Китая (самой крупной по активам в мире), строительной отрасли (самой крупной в мире по объемам строительства жилья, дорог и т. п.) и промышленности (самой крупной в мире), дело очень быстро завертелось. По итогам прошлого года каждый второй ветряк в мире крутился в Китае, каждая вторая солнечная панель была установлена там же.
Несмотря на циклопические мощности установленных СЭС (610 ГВт по итогам прошлого года) и ВЭС (441 ГВт; для понимания масштабов: вся российская энергосистема — 247 ГВт), пока это все же вспомогательные источники энергии, а не основные. На долю ВИЭ в прошлом году в КНР приходилось чуть более 15% совокупной генерации.
Тут нужно добавить, что во многом цифры установленных мощностей ВИЭ — дутые: они показывают максимальную мощность работы СЭС, когда солнце в зените, а ВЭС — когда ветер дует с нужной скоростью. Ветер дует не постоянно, солнце заходит за горизонт. Поэтому коэффициенты использования установленной мощности у ВИЭ-генерации значительно ниже, нежели у традиционной. Например, для ветра норма 25‒30%, для солнца — 10‒15%. Что сильно отличается от с АЭС (до 80%) или газовых ТЭС (60%).
Тем не менее отрицать все большее значение ВИЭ в структуре генерации электроэнергии в Китае не стоит. Еще в 2010 году на угольные ТЭС приходилось 75% генерации электроэнергии, а по итогам прошлого года лишь 60%. Впрочем, на самой угольной промышленности это не сказывается. Прошлый год стал для КНР рекордным как по добыче, так и по внутреннему потреблению угля.
Дело в том, что конечный спрос на электроэнергию растет намного быстрее, чем китайские строители успевают устанавливать альтернативные источники генерации. Строительство ВИЭ позволяет затормозить все время растущий спрос на уголь, которого в Китае много, но он становится все менее доступным, а значит, дорогим. Мы не видели стратегических документов угольной отрасли Китая, но подозреваем, что перспективы угля в стране не самые хорошие: он просто заканчивается.
Импортировать же необходимые Китаю объемы, до 4 млрд тонн в год, физически невозможно. Не хватит ни мощностей портов, ни судов, ни железных дорог. Впрочем, невозможно заменить этот уголь и природным газом, в мире просто нет таких резервов, да и импорт обойдется КНР в копеечку. Потенциал гидроэнергетики в КНР использован практически полностью. В Китае реализуется самая амбициозная программа строительства АЭС. К середине века КНР обгонит США по количеству подключенных к сети атомных станций, преодолев планку в 100 ГВт. Но и этого мало.
Возводя сотни гигаватт возобновляемых источников энергии, Китай делает это капитально, не ища временных или паразитирующих решений, как, например, поступают в Германии, где местная энергосистема балансирует за счет энергосистем соседних стран. Это, кстати, уже вызывает конфликты в Европе, сетевые регуляторы все чаще отказывают немцам в приеме их дешевого (но очень кратковременного) электричества. Китайской энергосистеме просто не с кем сопрягаться для балансировки: сопоставимой по мощности системы в мире нет.
Стратегически (во всяком случае, пока) в Китае не делают ставку на химические аккумуляторы (то, что делают энергетики в США). Китай подходит к вопросу балансировки ВИЭ самым капиталоемким, но эффективным и долгосрочным способом — через строительство гидроаккумулирующих электростанций (ГАЭС). Уже сейчас в стране более 50 ГВт ГАЭС в работе, возводится еще 279 ГВт. Такие станции позволяют поднимать воду в верхний бьеф водохранилища, когда электричества в избытке, и спускать воду, генерируя электроэнергию, когда ее недостаточно. Из всех имеющихся способов балансировки энергосистем этот пока самый надежный, зарекомендовавший себя десятилетиями эксплуатации таких станций во множестве стран.
Нам, в христианской логике, трудно понять манию китайцев к инфраструктурной мегастройке. У нас слишком разная жизненная философия. Мы считаем, что главная функция государства — обеспечение безопасности. Символ средневековой Европы — замок, символ средневековой Руси — кремль. Два друга России — армия и флот.
В конфуцианской философии главный смысл государства — создание инфраструктуры. Символ Китая — рисовые поля. Чтобы их засеять, необходим был колоссальный совместный (государственный) труд — строительство каналов, дамб и другие ирригационные работы. Даже китайское оборонительное сооружение, Великая стена — это пассивная защита, то есть тоже инфраструктурное сооружение: гигантский забор. По мнению китайцев, хорошая власть тысячелетиями строит инфраструктуру — дамбы, каналы, мосты, дороги. Плохая власть разрушает ее. Именно поэтому возрождающийся после полутора веков смуты Китай строит, строит, строит и не может остановиться.
