Торгует с внешним миром в последние полтора десятилетия Азербайджан исключительно в плюс — импортные аппетиты, как правило, строго следуют за объемами экспортной выручки, а последняя четко следует за нефтяной конъюнктурой (см. график 1). И это неудивительно: если в России экспорт нефти и газа формирует половину экспорта, то в Азербайджане — 87%, еще чуть менее 3% приходится на продукты нефтепереработки и нефтегазохимии. Тройку ведущих позиций в импортной корзине примерно поровну делят продовольствие, оборудование и автомобили.

Поставляемые на экспорт углеводороды определяют значительный актив внешней торговли Азербайджана. Даже после спуска с ценовых пиков 2022 года профицит текущего счета платежного баланса в прошлом году составил внушительные 7,8% ВВП (для сравнения: в России — 2,5% ВВП). Очень сильна и фискальная позиция Азербайджана. По данным МВФ, общий профицит бюджета в 2024 году составил 3,2% ВВП, госдолг низкий (21% ВВП), золотовалютные резервы очень приличные — 11 млрд долларов при 74 млрд номинального ВВП (6,6 месяца ненефтяного импорта при норме 3).

Впечатляют размеры суверенного нефтяного фонда Азербайджана. К концу прошлого года его накопления превысили 60 млрд долларов, составив 81% ВВП (в России ФНБ составил 6,2% ВВП). Если добавить к этому победу над инфляцией — взметнувшиеся на 14,4% в 2022 году потребительские цены в прошлом году удалось сбить до 4,9%, — то поводов для эйфории, если не у экспертов, то у руководства страны, более чем достаточно. Военные успехи в противостоянии с Арменией за Карабах в 2020 и 2023 годах подкреплены и развиты на экономическом поле, что, вероятно, создает ощущение безграничных возможностей.

Упущенная выгода

Ведущая четверка торговых визави нашего южного соседа более или менее стабильна — это Италия, Турция, Россия и Китай. На них в последние годы приходится в общей сложности 55‒60% внешнеторгового оборота Азербайджана (см. график 2). За пределами четверки нередки ситуативные скачки и провалы. Так, по итогам прошлого года Израиль с шестого места вылетел из первой десятки, США поднялись с девятого места на пятое, а их место заняла Индия, хотя еще год назад была седьмой. Зато в первую десятку, сразу на седьмую позицию, десантировалась Австралия.

Россия замыкает тройку крупнейших торговых партнеров Азербайджана с долей 10,1%. Мы шестой экспортный рынок для Азербайджана (4,5% экспорта) и второй импортер —17,2% импорта, только в прошлом году уступили первенство Китаю. А вот для России Азербайджан — это партнер не первого ряда: 4,8 млрд долларов прошлогоднего оборота двух стран на фоне общего объема внешней торговли России в 716,9 млрд долларов — это мизерные 0,7%. Замыкающий первую десятку наших торговых визави Узбекистан имеет вдвое большую долю.

Что же касается Кавказского региона, то здесь ситуация более запутанная. «На Южном Кавказе Азербайджан был нашим важнейшим торговым партнером до начала СВО, но затем он не стал включаться в российский параллельный импорт, в отличие от Армении, и уступил лидерство», — поясняет Станислав Притчин, заведующий сектором Центральной Азии Института мировой экономики и международных отношений РАН. Следует учитывать и институциональные ограничения в экономических связях России и Азербайджана, который, опять-таки в отличие от Армении, не входит в ЕАЭС.

В 2024 году торговля России с Арменией достигла 12,4 млрд долларов, увеличившись с 2021 года почти впятеро. Правда, в этом году, очевидно, будет спад. Вице-премьер Алексей Оверчук последнем ПМЭФ оценил снижение российско-армянской торговли в 2025 году, исходя из тенденций первого полугодия, в 6 млрд долларов.

Трудно предполагать в условиях резкого ухудшения отношений и дальнейший рост взаимной торговли России с Азербайджаном. Но значимость для последнего нашей страны как экономического контрагента гораздо выше, чем его — для нас.

Несимметричная зависимость

«В нефтегазовой сфере Азербайджан давно и плотно сотрудничает с Россией, получая существенные выгоды от такого партнерства, — говорит Алексей Громов, главный директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов. — В частности, Азербайджан зарабатывает в год порядка 150‒200 миллионов долларов только на российской нефти. Так, в 2024 году объем закупок российской нефти Азербайджаном достиг 1,53 миллиона тонн (плюс 30,7 процента год к году) на фоне падающей добычи нефти в стране (минус 5,1% год к году). При этом Азербайджан наращивает закупки российской нефти без дальнейших обязательств, что позволяет SOCAR экспортировать в Европу премиальную Azeri Light, зарабатывая на разнице в ценах. К примеру, в 2024 году премия Azeri Light к Brent в Средиземном море составила 3,6 доллара на баррель, тогда как расчетный дисконт Urals на аналогичном базисе составил бы около 10 долларов на баррель. Таким образом, Азербайджан экономит 12‒15 долларов за импорт каждого барреля Urals».

Конечно, в данной своповой схеме заинтересована и Россия: в условиях закрытия Европой своего рынка для нашей нефти мы таким образом получаем возможность дополнительного квазиевропейского экспорта. Но отказ России от этой схемы ввиду незначимости объемов поставок для нашей страны и падающей добычи в Азербайджане был бы более болезненным для азербайджанской стороны.

Россия является важнейшим экспортным рынком для азербайджанских полимеров. Причем по полиэтилену высокой плотности и полипропилену наша страна благодаря запущенному «Сибуром» в 2020 году комбинату «Запсибнефтехим» полностью обеспечивает свои потребности. Таким образом, азербайджанская продукция, как и поставки полимеров из Белоруссии и Узбекистана, отбирает российский рынок у отечественных производителей.

«Россия в 2024 году стала единственным покупателем азербайджанского полипропилена с предприятия SOCAR Polymer в Сумгаите, изначально ориентированного на турецкий рынок, — продолжает Алексей Громов. — Однако Турция в 2024 году остановила его покупки из Азербайджана, тогда как Россия, напротив, их даже увеличила. По итогам 2024 года доля Азербайджана в общем российском импорте полипропилена выросла до 39 процентов с 34 процентов в 2021 году». В логике трансляции противостояния в экономическом поле закрытие российского рынка для азербайджанских полимеров будет болезненным для южного соседа и благом для нашей нефтехимической отрасли.

Важнейшая сфера двустороннего экономического сотрудничества — сельхозпродукция и продукты питания. Россия — крупнейший поставщик продовольствия в Азербайджан. Отгрузки зерна превышают 1 млн тонн в год, быстро растут поставки мяса птицы, мы также экспортируем южному соседу подсолнечное масло, сахар, кондитерские изделия, безалкогольные напитки (алкогольные, напротив, больше ввозим, чем вывозим). Переориентировать эти небольшие в структуре российского агроэкспорта объемы на другие рынки будет несложно.

А вот куда пристроит Азербайджан свою плодоовощную продукцию — томаты, кабачки, огурцы, виноград, хурму, орехи, поглощаемую бездонным российским рынком (общий объем поставок — порядка 600 млн долларов в год, почти половина азербайджанского экспорта в Россию), — непонятно. Внутренний рынок узкий, у Турции и Ирана своих овощей и фруктов с избытком. Эти же страны, как и Узбекистан, смогут легко заместить России выпавшие объемы. А еще лучше, если это сделают российские фермеры и агропредприятия.

Нефтедобыча: 15 лет сжатия

В 1990-е годы нефтегазовый комплекс Азербайджана деградировал. Созданный в 1992 году государственный отраслевой монополист, компания SOCAR, не имела ни финансовых, ни технологических, ни кадровых ресурсов даже для поддержания добычи, не говоря уже о развитии. Зато большую ставку на каспийские углеводороды сделали англичане. В 1994 и 1996 годах Азербайджан заключил многодесятилетние соглашения о разделе продукции с консорциумами международных компаний по разработке двух крупных месторождений на шельфе Каспийского моря — нефтегазоконденсатного блока месторождений Азери — Чираг — Гюнешли (АЧГ) и газоконденсатного Шах-Дениз соответственно. Крупнейшим акционером и оператором обоих консорциумов стала BP. В конце 1997 года началась промышленная добыча на АЧГ, тогда же пошли первые пробные поставки азербайджанской нефти на экспорт через новенький трубопровод Баку — Новороссийск и далее морем конечным покупателям.

Всплеск добычи и экспортных поставок нефти из Азербайджана последовал в период с 2005 по 2010 год, когда друг за другом стали давать отдачу шельфовые участки на Центральном, Западном и Восточном Азери. Страновая добыча нефти за шесть лет взлетела в 3,3 раза — с 15,5 млн тонн до исторического пика в 50,9 млн тонн в 2010 году, а экспорт — еще более выраженно: с 9 млн тонн в 2004 году до 44,5 млн тонн в 2009-м. Правда, надо отметить, что собственно Азербайджану в лице SOCAR достается примерно две трети добытой и экспортируемой нефти — в шельфовых СРП-проектах компания участвует в разделе «пирога» прибыльных нефти, конденсата и газа пропорционально своей доле участия в этих предприятиях.

Однако в дальнейшем поддерживать объемы добычи нефти в Азербайджане не удалось: с 2011 года они монотонно снижаются, а вслед за ними и экспорт. По итогам 2024 года добыча съежилась до 29,1 млн тонн, а экспорт — до 24,4 млн тонн (см. график 3). В результате основной экспортный нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан (БТД) мощностью прокачки 50 млн тонн в год сегодня заполнен примерно наполовину, несмотря на некоторые объемы транзитной казахстанской и туркменской нефти.

Стоит отметить, что 1768-километровый нефтепровод от Баку до турецкого средиземноморского порта Джейхан, заработавший в 2006 году, построен и управляется представительным международным консорциумом (10 компаний), при этом у BP вторая по размеру доля (30,1%), больше только у SOCAR (33,71%), но именно англичане являются оператором проекта и руководят консорциумом.

«Добыча нефти в Азербайджане устойчиво и быстро снижается. Основная причина — истощение основного блока месторождений (АЧГ), несмотря на регулярные работы по дополнительной разведке и строительству нагнетательных скважин, — рассказывает руководитель Института энергетики и финансов Марсель Салихов. — Падение добычи будет продолжаться, так как нет подобных крупных ресурсов, которые могли бы заменить АЧГ. Азербайджан пытается готовиться к этому за счет комплекса мер — участие SOCAR в зарубежных добычных проектах, привлечение иностранных инвесторов и увеличение геологоразведки, инвестиции в химические производства, усиление роли транзита той же казахстанской нефти. Но в целом пока эта стратегия сталкивается с большим количеством сложностей».

Газовая отрасль: у потолка

Что касается газодобычи, то и здесь львиная доля успехов связана с работой международных консорциумов на двух главных каспийских месторождениях. В первые полтора постсоветских десятилетия добыча монотонно снижалась по инерции до середины 2000-х, дно было достигнуто в 2005 году на уровне 5 млрд кубометров — половины добычи последнего полного советского 1990 года — при тогдашнем уровне внутреннего потребления в 10 млрд кубов. Ни о каком экспорте газа не могло быть и речи, напротив, до половины потребностей в природном газе Азербайджан покрывал импортом из России.

Первые небольшие объемы газа на экспорт Азербайджан начал поставлять в 2007 году, когда заметно увеличил добычу консорциум, работающий на АЧГ. Добыча газа в стране совершила первый невероятный скачок, увеличившись за шесть лет более чем впятеро, до 26,3 млрд кубометров в 2010 году (см. график 4). Затем наступила «ступенька» до 2017 года, когда стартовал новый всплеск добычи —без малого с 30 до 50 млрд кубометров по итогам 2024 года. Из этих объемов 28 млрд кубометров в прошлом году дал Шах-Дениз (и плюс к тому 4,6 млн тонн газового конденсата).

Правда, к отчетным номинальным данным об азербайджанской газодобыче Станислав Притчин призывает относиться аккуратно, утверждая, что значительная часть добываемого газа — по официальным азербайджанским оценкам, в последние годы до четверти — не является товарным, то есть используется в местах добычи для технических нужд (закачки в пласт и т. д.).

Вряд ли совпадением было то, что консорциумом по строительству Южно-Кавказского газопровода от Баку до турецкой границы, запущенного в 2006 году, руководила тоже BP. У нее же крупнейшая доля участия (28,8%, у SOCAR 10%), она же является оператором проекта. В 2018 году трубу протянули через Турцию к греческой границе (проект TANAP), а еще через два года — на запад, через Грецию и Албанию на юг Италии (проект TAP, см. карту).

К середине прошлого десятилетия Азербайджан окреп и созрел для более субъектной политики если не в добыче, то в транспортировке своих углеводородов. В TANAP оператором проекта является уже SOCAR, крупнейшим акционером c долей в 58% — СП «Южный газовый коридор» в составе SOCAR (49%) и Республики Азербайджан (51%), еще 30% у турецкой BOTAS, BP довольствуется миноритарным участием (12%). Увеличил SOCAR свою долю и в проекте АЧГ, доведя ее до 32,27%, обогнав BP (30,27%). Но последняя сохранила роль оператора консорциума.

Уязвимый конкурент

Итак, можно зафиксировать: к началу СВО англичане создали конкурента «Газпрому» в Европе и Турции. Правда, слабенького. Даже после «отмены» российского трубопроводного газа в ЕС, по итогам 2024 года, наш экспорт в Европу (ЕС + не-ЕС) составил 32,1 млрд кубометров, тогда как Азербайджан поставил 12,9 млрд кубометров. В Турцию «Газпром» поставил в прошлом году 21 млрд кубометров, Азербайджан — 9,8 млрд.

К тому же конкурент не в состоянии ритмично работать без нашей помощи. В 2021 году SOCAR заключила соглашение с «Газпромом» о сезонном обмене газом с объемом поставок около 1 млрд кубометров в год. Баку в тот момент попросту не хватало газа для удовлетворения спроса на своем рынке. Сезонный обмен газом тогда предусматривал поставки в Россию летом, а в зимний период, наоборот, в Азербайджан.

Более того, планы Азербайджана по наращиванию экспорта природного газа в ЕС невозможны без участия России. По итогам 2024 года общий объем экспорта азербайджанского газа составил 25,2 млрд кубометров (+5% год к году), из которых 50% (12,9 млрд) было направлено в страны ЕС (+9% год к году). «Еще в 2022 году Азербайджан и Еврокомиссия подписали меморандум, предусматривающий удвоение к 2027 году поставок азербайджанского газа в ЕС, — напоминает Алексей Громов. — Однако амбициозные планы по увеличению экспорта газа не согласуются с темпами роста добычи газа в Азербайджане, что может привести в 2027‒2030 годах к росту зависимости этой страны от импорта газа (см. график 5. — “Монокль”). При этом в качестве наиболее вероятного источника такого импорта рассматривалась именно Россия».

К тому же Европа не торопится с заключением новых длинных контрактов с Азербайджаном, без которых вложения в строительство новых компрессорных станций на маршруте TANAP — TAP представляется рискованным с точки зрения отдачи от необходимых инвестиций.

Без крупняка. За исключением «ЛУКойла»

В Азербайджане зарегистрировано более 1,8 тыс. компаний с российским участием. Из несырьевых проектов следует отметить сборочные производства КамАЗ и «Урал». В 2021 году запущен завод по сборке автомобилей «Газель». Однако масштабировать сотрудничество с Россией Азербайджан не торопился. «Со стороны России были предложения о строительстве атомной электростанции и большого алюминиевого завода, но Азербайджан избегал прихода крупных игроков, опасаясь усиления влияния Российской Федерации, — рассказывает Станислав Притчин. — Поэтому, за исключением пакетных инвестиций “ЛУКойла”, крупных российских проектов здесь нет».

Об интересах в Азербайджане «ЛУКойла», крупнейшей частной вертикально интегрированной российской нефтяной компании, созданной в 1993 году уроженцем Баку Вагитом Алекперовым, стоит сказать особо.

Уже через год после создания «ЛУКойл» начал свою зарубежную экспансию с приобретения 10-процентной доли в консорциуме AMOC, заключившем СРП о разработке шельфового блока АЧГ. Два года спустя аналогичная доля была приобретена в проекте Шах-Дениз. В 2002 году россияне уступили свою долю в АЧГ японской INPEX, а вот участие в Шах-Денизе, наоборот, было увеличено. Буквально накануне СВО «ЛУКойл» закрыл сделку по приобретению доли в проекте у малайзийской Petronas, пакет вырос до 19,99%. Максимальная доля в Шах-Денизе (29,99%) и статус оператора консорциума по-прежнему у BP, SOCAR довольствуется 14,35%.

Помимо этого «ЛУКойл» владеет 10% Южно-Кавказского газопровода — части трубопроводной системы, связывающей Азербайджан с Европой, а также большим розничным бизнесом: в Азербайджане работают 75 автозаправочных комплексов российской компании и обслуживающая их крупная нефтебаза.

В конце прошлого десятилетия Вагит Алекперов замахивался и на вхождение в капитал самой SOCAR, а также на участие в ее паритетном СП с французской TotalEnergies по разработке перспективного шельфового Апшеронского газоконденсатного месторождения. Но — пока? — не срослось. SOCAR остается в 100-процентной собственности Республики Азербайджан, поддерживая взаимодействие с «ЛУКойлом» по линии геологоразведки. А в апшеронское СП в 2023 году основатели впустили с 30-процентной долей ADNOC, национальную нефтяную компанию ОАЭ.

Тем не менее с начала санкционного изгнания российской нефти и нефтепродуктов из Европы взаимодействие «ЛУКойла» и SOCAR только активизировалось. В октябре 2023 года Reuters сообщил о кредите российской компании в адрес SOCAR в размере 1,5 млрд долларов для возобновления переработки нефти на НПЗ Star Refinery — крупном (10 млн тонн по сырью) гринфилде SOCAR, построенном в 2011‒2018 годах за 6,3 млрд долларов в Измире, на средиземноморском побережье Турции. Завод технологически заточен именно на переработку российской нефти Urals, и санкционные перебои в поставках негативно сказывались на его работе. «ЛУКойлу» важно было сохранить крупного покупателя в условиях беспрецедентного давления на его собственные перерабатывающие активы в Европе — «ЛУКойл Нефтохим Бургас» в Болгарии и «Петротел-ЛУКойл» в румынском Плоешти. Свой же крупнейший европейский НПЗ, ISAB на Сицилии (мощность по сырью 16 млн тонн), «ЛУКойл» под угрозой конфискации актива вынужден был продать в 2023 году структуре кипрского фонда ARGUS New Energy Fund.

Так что «ЛУКойл» можно рассматривать в качестве респектабельного амбассадора российских интересов в Азербайджане и влиятельного игрока, весьма заинтересованного в том, чтобы двусторонние отношения не скатились к жесткой фронтальной конфронтации.

Транзитный хаб

Важнейшей сферой экономики Азербайджана, развитие которой несет существенные выгоды и России, является транспортно-логистический комплекс. «В долгосрочной перспективе потенциала значительного увеличения экспорта газа у Азербайджана не просматривается, стране нужно искать другие точки роста, — говорит Станислав Притчин. — Большую ставку руководство страны делает на транспорт, чтобы по максимуму использовать выигрышное географическое положение страны на перекрестке крупных международных логистических артерий».

Упомянутых артерий главных две — это международный транспортный коридор «Север — Юг», меридианный грузовой маршрут, пролегающий от балтийских и северных портов России к Каспию и далее вокруг и через море в Иран, а через его южные порты — в Индию и другие страны Южной Азии и Ближнего Востока. Соглашение о МТКСЮ подписали Россия, Индия и Иран еще в 2000 году. В дальнейшем к ним присоединился еще десяток стран — транзитеров и интересантов проекта, включая Азербайджан. Именно через Азербайджан проходит западная ветка МТК, от российского Дербента до Астары на азербайджанско-иранской границе. В июле 2022 года состоялась отправка первых коммерческих грузов по МТК.

Слабое звено западной, «азербайджанской», ветки МТК — отсутствие железнодорожного сообщения на севере Ирана, от Астары до города Решт, к которому от города Казвин перемычка до основной сети железных дорог Ирана в 2019 году дотянута. В 2023 году Россия и Иран подписали межправительственное соглашение о совместной реализации проекта строительства железнодорожной линии Решт — Астара, при этом Россия согласилась инвестировать в эту стройку средства межгосударственного кредита в размере 1,3 млрд евро. Еще раньше, в 2018 году, полмиллиарда долларов в этот проект инвестировал Азербайджан (правда, тогда средства до получателя вроде бы не дошли из-за ужесточения западных финансовых санкций против Ирана).

Информации о ходе строительства дороги Астара — Решт в открытых источниках нет. О сроках завершения проекта можно только гадать. Участок Решт — Казвин аналогичной протяженности (165 км) Иран строил десять лет, правда, ту дорогу пришлось пробивать через горные массивы (22 тоннеля), а трасса нынешней дороги проходит исключительно по прикаспийской низменности. Зато здесь расположены фешенебельные виллы и курорты, так что выкуп и отвод земельных участков под дорогу может быть дорогим и долгим.

Удивительно, но не меньше тумана вокруг информации о точном объеме грузов, перевозимых по МТК «Север — Юг» сегодня. Минэкономразвития недавно стало трактовать этот коридор сильно расширительно, засчитывая в него вообще все перевозки между Россией и странами Центральной Азии. Это сильно завышает провозной объем восточной ветки коридора (не будем смущать читателя этой цифрой), где сидят масштабные потоки грузов между Россией и Казахстаном, идущие вне собственно логистических маршрутов МТК. Объемы же перевозок по западной ветке в прошлом году, по данным МЭР, составили 17,3 млн тонн, причем как в экспортном (10,7 млн тонн), так и в импортном (2,8 млн тонн) направлении преобладали продовольствие и сельхозсырье, древесина, черные металлы, нефтепродукты. Транзитные объемы пока совсем смешные (3,8 млн тонн).

Транскаспийский морской маршрут пока вдвое менее мощный (6,2 млн тонн перевозок в 2024 году), также с большим преобладанием в структуре перевозок продовольствия и сельхозсырья. В импортном потоке заметные объемы составляет продукция иранской нефтехимии.

Чтобы представить масштаб приведенных цифр, их можно сопоставить, например, с прошлогодним объемом грузоперевозок по Северному морскому пути — 38 млн тонн. Грузопоток по Восточному полигону российских железных дорог (в него входят БАМ и часть Транссиба восточнее Кузбасса) — 152 млн тонн или с грузооборот крупнейшего в России Новороссийского морского порта (165 млн тонн) в разы больше. Понятно, что для России МТК «Север — Юг» — это полезная диверсификация транспортных возможностей, пока не более того.

Ситуация может кардинально измениться, если Иран не просто достроит участок дороги, а согласится на прокладку через всю страну, от азербайджанской границы или северных каспийских портов к южным портам на берегу Персидского залива современной железнодорожной магистрали с российской шириной колеи (1520 мм) вместо принятой сегодня в ИРИ европейской (1435 мм). Страстным сторонником этой дерзкой идеи является совладелец ГК «Дело» Сергей Шишкарев.

Что касается Азербайджана, то сегодня его южные соседи по МТК не являются важными контрагентами в торговле. Товарооборот с Индией недотягивает до 1 млрд долларов в год (в 4,5 раза меньше, чем с Россией), Иран вообще находится за пределами первой десятки внешнеторговых партнеров. В то же время Азербайджан может рассчитывать на рост доходов от транзита грузов по западной ветке в Россию и из нее.

Гораздо большее значение для Азербайджана имеет широтное направление «Восток — Запад», более конкретно — укрепление транспортно-логистических связей со своим ключевым партнером в регионе — Турцией. Здесь важнейшее место занимают два проекта. Первый — железнодорожная магистраль Баку — Тбилиси — Карс, модернизацию своего участка которой (504 км из общей протяженности 826 км) Азербайджан завершил в прошлом году, доведя провозную способность дороги до 5 млн тонн в год. Второй — восстановление наземного сообщения со своим эксклавом, Нахичеванью, что предполагает создание так называемого Зангезурского коридора, 43-километровой автомобильной и железной дороги через территорию Армении вдоль иранской границы. Подходы к определению статуса коридора, управлению его работой и контролем за составом грузов существенно различаются у Армении и Азербайджана, свои позиции по этой коллизии имеют Турция и Иран. Реализация проекта последует не ранее достижения политического компромисса.

В заключение нельзя не упомянуть неожиданную активизацию Ирана на каспийском направлении сотрудничества с Россией. Иранская компания Nasim Bahr Kish, владеющая 53% нашего Астраханского порта, в конце июня, после окончания скоротечной войны Ирана с Израилем, выразила намерение полностью консолидировать этот актив, направив остальным акционерам, среди которых «Ростех», предложение о выкупе их акций. Одновременно делегация иранских бизнесменов нанесла визит в Калмыкию, где посетила несколько потенциальных площадок для размещения логистического комплекса в Элисте и подтвердила свой интерес к созданию нового порта в Лагани — на этом участке побережья Каспий не замерзает круглый год, как и в Махачкале, в отличие от портов Астрахань и Оля. Очевидно, Иран, учитывая также нынешние свои трения в отношениях с Азербайджаном, делает серьезную ставку на развитие именно транскаспийской ветки МТК «Север — Юг». России есть смысл поддержать эти усилия, в том числе на случай потенциальных осложнений в работе западной ветки коридора. Кроме того, страны-транзитеры восточной ветки — Казахстан и Туркмения — являются активными сторонниками развития этого маршрута.

В подготовке материала принимала участие Александра Селюкова