Дальний Восток: территория противоречий

Но за десять лет многое изменилось. И если в 2015 году на ВЭФ «Газпром» подписывал контракты с немецкой газовой компанией Wintershall, австрийской OMV и давал старт проекту магистрального газопровода «Северный поток — 2», а американская кинозвезда Памела Андерсон участвовала в ходе форума в благотворительном аукционе в поддержку редких видов животных, то в 2025 году все выглядит куда скромнее: громких контрактов не случилось, обсуждали в основном инфраструктуру и людей.

Рост экономики

Экономика Дальневосточного федерального округа все это время росла. Полномочный представитель президента РФ в ДФО Юрий Трутнев заверил Владимира Путина, что по всем основным показателям Дальний Восток существенно опережает другие территории. Доходы субъектов региона выросли за десять лет в 2,4 раза.

Точных цифр он не назвал, но реальный рост может быть даже выше. По данным Росстата, с 2014 по 2024 год ВРП девяти регионов Дальневосточного федерального округа вырос в три раза — с 3,2 трлн до 9,7 трлн рублей.

Более трети всех доходов ДФО приходится на добычу полезных ископаемых. На Дальнем Востоке сосредоточено 100% добычи вольфрама и олова, 80% — алмазов, 60% — золота и серебра.

Одновременно Дальний Восток удерживает лидерство по стране по темпам роста инвестиций в основной капитал.

Находящийся в ведении Министерства по развитию Дальнего Востока Восточный центр государственного планирования подсчитал, что к 2023 году объем инвестиций в основной капитал в регионе составил 11,3 трлн рублей, увеличившись за пять лет на 60%, это вдвое превышает показатель по всей стране.

Однако директор Института экономики и организации промышленного производства СО РАН, академик Валерий Крюков в своей статье «Пространственный маневр на Восток: факты, барьеры, решения» пишет, что приоритет региона отразился лишь в лидирующих позициях по инвестициям в основной капитал, что стало результатом активных государственных вложений. Но эти вложения, по его мнению, почти не повлияли на темпы роста экономики. Рост валового регионального продукта ДФО в 2022-2024 годах был ниже среднероссийского, а рост промышленного производства чуть превысил средний по стране, отмечает ученый.

Экономика ДФО крайне неоднородна. 70% ВРП приходится на четыре сырьевых региона, которые и показывают опережающий рост. Развитие большинства других субъектов ДФО, где проживает основная часть населения, идет более медленными темпами, близкими к средним по стране.

Внутреннее неравенство ярко проявляется в показателе ВРП на душу населения. Формально в среднем по ДФО он существенно превышает общероссийский уровень — в 2023 году почти 1,3 млн рублей на душу населения при среднем по России в 1 млн рублей. Но достигается это за счет аномально высоких значений в малонаселенных нефтегазовых территориях. А в крупных населенных регионах, например в Приморском и Хабаровском краях, этот показатель находится на среднероссийском уровне (Чукотский АО в 2023 году — 3,9 млн рублей, Приморье — 1 млн рублей, Хабаровский край — 0,99 млн рублей).

При этом стоимость жизни в ДФО выше. Как сказал на ВЭФ замминистра РФ по развитию Дальнего Востока и Арктики Виталий Алтабаев, здесь дороже продукты и услуги: «Выражаясь простыми словами, предприниматель в центральной или в западной части страны, заработав свою чистую прибыль, потратит ее на свои нужды с большей эффективностью, чем на Дальнем Востоке».

«Закрытие европейских рынков и переориентация внешних связей̆ РФ на восточных партнеров не стали фактором опережающего роста востока страны», — констатирует Валерий Крюков.

Проблемой, по мнению Крюкова, является дисбаланс, когда вся деловая активность сосредоточена в европейской части страны, трудовые ресурсы мигрируют с востока на запад — с территорий, специализирующихся на добыче сырья, в регионы, которые ориентируются на переработку. А Дальний Восток и Сибирь остаются инфраструктурным коридором для обслуживания экспортных потоков.

Ученый говорит, что проблемами для региона остаются огромные расстояния, очаговый тип расселения и слабое развитие внутрирегиональных связей «север — юг». Он имеет в виду, что из-за сурового климата жизнь на востоке России сосредоточена на юге макрорегиона, а ресурсы находятся на севере. Существующие железные дороги (Транссиб и БАМ) идут вдоль юга (с запада на восток), но почти нет дорог, ведущих на север. Это мешает связать ресурсы севера с промышленностью и людьми на юге. Из-за чего юг не может полноценно служить базой для освоения севера.

В Минпромторге с этим фактически согласны. «Главным вызовом является то, что исторически большая часть технологических предприятий сконцентрированы в европейской части России. Дальнему Востоку нужно выстраивать всю цепочку, от сырья до производства компонентов и конечной продукции», — заявил на форуме замминистр промышленности и торговли Роман Чекушов. По мнению чиновника, предприятиям округа стоить обратить внимание на сырьевые проекты, которые сейчас реализуются на территории ДФО, — освоение Баимской рудной зоны и Удоканского месторождения. Горнорудная добыча нуждается в средствах автоматизации, комплектующих, запчастях, чтобы обслуживать оборудование, и этим должна заняться промышленность ДФО.

К слову, ввод в эксплуатацию Баимского ГОКа намечен на 2029 год, если компания сумеет решить проблему с электроснабжением. Первая очередь Удоканского ГМК уже работает, запуск второй очереди намечен на 2028 год.

Директор Института экономических исследований ДВО РАН Артем Исаев подчеркивает, что внушительная часть инвестиций на Дальнем Востоке направляется в строительство инфраструктуры и в «мегапроекты». «Отдача от инфраструктуры может быть только косвенной. Применительно к Дальнему Востоку инфраструктурные инвестиции — это, по сути, инвестиции в увеличение «пропускной способности» территории», — рассказал он «Моноклю».

К мегапроектам Исаев относит судостроительную верфь «Звезда», а также газохимические проекты «Газпрома» и «Сибура» в Амурской области. «Верфь выпускает нишевую продукцию, характеризующуюся длительным производственным циклом, к тому же спрос на нее довольно ограничен. Газохимические же проекты, несмотря на внушительные объемы инвестиций, до сих пор не запущены на проектную мощность», — объясняет ученый.

«Высокотехнологичная оборонная промышленность, имеющаяся в округе (и выпускающая также и гражданскую продукцию), функционирует в собственном “контуре” и каких-либо “импульсов” на локальное экономическое окружение практически не продуцирует», — считает Артем Исаев.

Для развития обрабатывающих производств с высокой долей добавленной стоимости Дальний Восток, к сожалению, не обладает какими бы то ни было сравнительными или конкурентными преимуществами, полагает он: «Небольшой внутренний рынок, большая удаленность от емкого рынка центральной части страны, наличие восточноазиатских соседей, видящих в Дальнем Востоке скорее ресурсную базу, нежели потенциальную площадку для размещения обрабатывающих производств, а также отсутствие трудовых ресурсов необходимой компетенции и в нужном количестве — вот основные факторы, препятствующие развитию высоко- или даже среднетехнологичной обрабатывающей промышленности на востоке страны».

Кроме того, близость Китая и других «азиатских фабрик», готовых закрыть потребности в готовой продукции по низким ценам, делает практически бессмысленным создание собственных производств в ДФО.

Дефицит мощности

Росту экономики ДФО мешает также дефицит электроэнергии. На ВЭФ критической ситуации с электроэнергией на Дальнем Востоке была посвящена отдельная сессия. Глава Якутии Айсен Николаев отметил, что рост энергопотребления на Дальнем Востоке последние пять лет стабильно превышает среднероссийский уровень — 3,8% против 1,8% по стране.

«Инвестиции в основной капитал за десятилетие удвоились, добыча полезных ископаемых выросла на 33 процента, а объем строительных работ — на 107 процентов. Это привело к колоссальной нагрузке на энергосистему», — пояснил причины возникшего дефицита министр по развитию Дальнего Востока и Арктики Алексей Чекунков.

Все это, по его словам, наложилось на более сложную энергосистему, так как большая часть дальневосточных земель относится к энергоизолированным районам, на «более сложную логистику, более высокую цену строительства и более высокую цену подключения».

Дефицит мощности на Дальнем Востоке, по словам Алексея Чекункова, — 3,3 ГВт к 2030 году, а с учетом запуска всех подтвержденных проектов он может достичь 5 ГВт. Министр опасается, что из-за нереализованных проектов потери бюджета в ближайшие пять лет могут составить 500 млрд рублей в виде недополученных налогов.

При этом, например, согласно Генеральной схеме размещения объектов электроэнергетики до 2042 года пуск АЭС в Приморском крае мощностью 2ГВт намечен на 2033 года, а в Хабаровском (1,2 ГВт) — после 2040 года. За пределами 2030 года ожидается и появление ряда новых гидроэлектростанций.

Алексей Чекунков также отметил высокий износ энергетической инфраструктуры и отсутствие источников для модернизации энергетики в изолированных районах.

«Это отдельная сложная тема. У нас 1800 населенных пунктов, и многие предприятия — с учетом того, что часть из них касается добычи и переработки недр, — разбросаны по всей территории Дальнего Востока, по северам, где тариф может зашкаливать за 50 рублей и выше. Тариф и стоимость подключения на Дальнем Востоке также росли значительно более быстрыми темпами, чем в среднем по стране», — заявил глава министерства по развитию Дальнего Востока и Арктики.

Председатель совета директоров компании «Удоканская медь» Валерий Казикаев подтвердил, что за полтора года расчетная стоимость присоединения второй очереди Удоканского ГМК (300 км сетей и 200 МВт подстанция), выросла для компании в два раза, до 50 млрд рублей. «Мы активно готовимся к запуску второй очереди, проект принесет до одного триллиона рублей налогов во все уровни. Сгладить эту проблему [с подключением] поможет фабрика проектного финансирования», — надеется глава «Удоканской меди».

Такие же проблемы и у других представителей бизнеса. Губернатор Хабаровского края Дмитрий Демешин рассказал, что компания «Полиметалл» потратила на линию электропередачи 9 млрд рублей, а Русской медной компании придется создавать собственную генерацию на 250 МВт на Малмыжском ГОКе. Он подтвердил дефицит в крае в 2 ГВт и заявил, что «конкурентный отбор новых генерирующих мощностей не работает, конкурсы… не состоялись». То есть инвесторы не готовы строить генерирующие мощности на предлагаемых условиях.

Министр энергетики Сергей Цивилев считает эти вызовы частью глобального тренда. По его мнению, в мире формируется новый технологический уклад, создающий огромный спрос на электроэнергию. «Это связано с растущим искусственным интеллектом, которому надо все больше электрической энергии. С развитием криптовалют, что требует все больше электрической энергии. С транспортом, который переходит на электрическую энергию, с роботизацией предприятий», — объяснил министр энергетики.

Отметим, что в случае с Дальним Востоком можно говорить пока в основном об электрическом транспорте — улицы того же Владивостока, где проходит ВЭФ, заполнены автомобилями на электротяге. Что же касается криптовалюты, то на одном из совещаний Юрий Трутнев говорил, что майнинг в ДФО может стать тем потребителем, который «съест» профицит электроэнергии в макрорегионе, если он вдруг появится, с тем чтобы снизить затраты со стороны генерации и сетей на его содержание. Но профицит, судя по всему, ДФО еще долго не грозит.

Азиатские соседи видят в Дальнем Востоке скорее ресурсную базу, а не потенциальную площадку для размещения предприятий обрабатывающей промышленности

Сергей Цивилев в качестве страны, стратегия которой в энергетике соответствует новому технологическому укладу, привел в пример Китай, который строит 30 атомных блоков и каждый год добавляет по 250 ГВт солнечной и ветровой генерации, а в перспективе будет экспортировать электроэнергию. Цивилев заявил, что Россия стоит на пороге этапа, сравнимого с планом ГОЭЛРО (электрификация СССР), и в качестве ответа предложил комплекс мер: создать отраслевой финансовый институт для обеспечения «дешевых» денег, поскольку «мы не можем смириться с тем, чтобы в конечной стоимости генерации 40 и более процентов закладывалась стоимость денег», возродить отраслевое проектирование и типовые модульные решения, а также сформировать долгосрочный отраслевой заказ для заводов. Ключевой продукт Минэнерго, по его словам, — это «стоимость киловатт-часа на весь период жизни проекта».

Дискуссия свелась к тому, что для преодоления кризиса нужны нестандартные решения: специальные преференциальные режимы для энергетиков, аналогичные тем, что есть у резидентов ТОР, синхронизация усилий регулятора и инвесторов, комплексный подход с развитием атомной, тепловой и гидрогенерации, а также прямое государственное участие в финансировании инфраструктуры. Как резюмировал модератор сессии глава Якутии Айсен Николаев, эти наработки должны лечь в основу решений на совещании у президента страны.

В режиме преференций

Вместе с форумом свое десятилетие в этом году отмечает и преференциальный режим на Дальнем Востоке. Сейчас в ДФО реализуются 2900 инвестиционных проектов на 10,6 трлн рублей.

Ключевым для округа является режим ТОР (территория опережающего развития), ориентированный на создание новых производств. В ДФО созданы 17 ТОР в 10 регионах (кроме Магаданской области). Преференции Арктической зоны РФ (АЗРФ) работают в Республике Саха и Чукотском АО. А режим свободного порта Владивосток (СПВ) распространяется на Приморский, Хабаровский, Камчатский края, Сахалинскую область и Чукотский АО. Режим СПВ направлен на логистику, торговлю и смежные производства.

В рамках ТОР инвесторы не только могут воспользоваться налоговыми и административными преференциями, но и имеют доступ к инфраструктуре, а иногда и к производственно-административным зданиям (ПАЗ) со всеми коммуникациями. Но и проблем за десять лет существования у преференциальных режимов накопилось достаточно.

Член комитета Госдумы по развитию Дальнего Востока и Арктики Павел Симигин отметил сложность правовой базы. Сейчас существует шесть федеральных законов, 20 постановлений правительства и огромное количество подзаконных актов. Кроме того, разные режимы (ТОР, СПВ, Арктика) имеют разные правила, что создает путаницу и неравные условия. Инвесторам и чиновникам трудно в этом ориентироваться.

Возникают и правовые коллизии. Например, резидент СПВ не может одновременно иметь режим свободной таможенной зоны (для беспошлинного ввоза оборудования) и зону таможенного контроля, необходимую для портовой операционной деятельности.

Участники, посвященных преференциальным режимам сессий, отмечали длительные сроки согласований. Процедура расширения границ ТОР под новый проект может занимать от трех до шести месяцев с «непредсказуемым результатом», так как каждый проект Минфин РФ рассматривает «под микроскопом», оценивая его рентабельность, говорит Симигин.

«Производственных площадей не хватает. Я сам, как промышленник и участник ТОР, знаю, насколько большой спрос на ПАЗы. Я сам участвовал в этой гонке: до десяти предприятий претендуют на одну площадь», — подхватывает сопредседатель, межрегионального отделения организации «Деловая Россия» по Хабаровскому краю и ЕАО Андрей Почелинцев.

«Низко висящие плоды собраны: все легкодоступные площадки заняты. Строительство новой инфраструктуры для новых площадок идет медленнее, чем хотелось бы бизнесу», — согласен управляющий директор инвестиционного департамента Корпорации развития Дальнего Востока и Арктики (КРДВА) Андрей Шарафутдинов.

Участники сессий отмечали, что получение технических условий и подключение к сетям (электричество, железная дорога) — длительный и сложный процесс, который часто выходит за рамки изначального планирования проекта.

«Дискуссия о рентабельности проекта между финансовым и экономическим блоками правительства может длиться больше года. А у нас ставка за год умножилась на два. Это непозволительное время для принятия инвестрешения», — согласен замминистра РФ по развитию Дальнего Востока и Арктики Виталий Алтабаев.

Минвостокразвития, со своей стороны, пообещало, что на территории Дальнего Востока и Арктики будет функционировать единый преференциальный режим по принципу единого окна. Оператором выступит КРДВА. Проект будет реализован на единой цифровой платформе. Требования понятные: минимальный порог инвестиций — 10 млн рублей, новый проект, который не касается производства нефти, газа, подакцизной продукции и финансового посредничества, рассказал Андрей Шарафутдинов. Единый преференциальный режим на всей территории ДВО и Арктики планируется запустить с 2027 года.

Кроме того, власти договорились, что предоставлять налоговые льготы бизнесу на Дальнем Востоке будут в зависимости от его рентабельности. Льготы получат те проекты, чья рентабельность окажется ниже средней по России. Этот порог будут дополнительно повышать на специальный коэффициент, который учтет разницу в стоимости жизни (потребительской корзины) между регионами, пояснил Алтабаев.

Помимо системных проблем резиденты преференциальных режимов сталкиваются с угрозой реализации самих инвестпроектов. Так, замгендиректора по правовым вопросам компании «Карьер Приморский» Ирина Олифер пожаловалась, что принятый недавно закон 52-ФЗ с марта 2026 года запрещает изъятие земель сельхозназначения для добычи общераспространенных полезных ископаемых (песок, щебень).

Компания «Карьер Приморский» является резидентом свободного порта Владивосток, занимает 45% рынка строительного песка в Приморском крае и присутствует в четырех регионах Сибири и Дальнего Востока.

По словам Оливер, закон может заблокировать множество строительных и инфраструктурных проектов, так как альтернативных запасов на землях промышленного назначения мало. Между тем признанные землями сельхозназначения участки часто для сельского хозяйства непригодны. «В связи с этим мы видим дефицит строительного песка, который коснется и дорожников, и застройщиков, и производителей строительных материалов и поставит под угрозу реализацию государственных программ, а также инвестиционных проектов», — утверждает она.

Дальневосточный федеральный округ является ключевым транзитным коридором, через него осуществляются международные перевозки из Китая, и это обстоятельство тоже создает массу сложностей. Коммерческий директор индустриального парка «Авангард» Тимофей Казарцев указал на демпинг со стороны иностранных (в первую очередь китайских) перевозчиков. «Мы наблюдаем демпинг цен на 30–40 процентов за счет льготного лизинга [на технику] у китайских компаний», — рассказал он.

Между нашими странами нет соглашения о каботажных перевозках, китайские водители неофициально берут груз и доставляют его внутри России. «В течение семи дней они могут находиться на территории, осуществляют доставку продуктов, по всей стране могут ездить. При этом они на своих номерах и в принципе не платят штрафы, которые им приходят, в том числе по системе “Платон”», — пояснил Казарцев.

Окно в Китай

Впрочем, жалобы на китайских водителей вряд ли будут услышаны. Китай в очередной раз назван основным торговым партнером. Российский фонд «РК-Инвестиции» и китайская транспортно-логистическая корпорация из провинции Хэйлунцзян подписали на ВЭФ соглашение о создании совместного предприятия. СП будет «решать логистические проблемы и бороться с подделками, чтобы упростить и увеличить поставки российских товаров (особенно продовольствия) в Китай».

Кроме того, со следующего года на Дальнем Востоке заработают международные ТОРы. МТОР — новый масштабный государственный проект России. По сути, это специальные зоны на Дальнем Востоке с особыми условиями для иностранных инвесторов (в первую очередь для Китая). Им предлагают льготы, упрощенные правила и защиту через межправительственные соглашения, чтобы они вкладывались в инфраструктуру, логистику и производство.

Хотя объем торговли Дальнего Востока России с Китаем и без того огромен. В 2024 году он превысил 1,7 трлн рублей и за пять лет удвоился. При участии китайского капитала в преференциальных режимах уже реализуется 69 крупных инвестиционных проекта на общую сумму 1 трлн рублей.

Ценные люди

Но самой главной проблемой Дальнего Востока являются люди, а точнее, их устойчивая убыль на протяжении долгого времени. По данным Александра Вайно, директора направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив по продвижению новых проектов (АСИ), за последние 25 лет Дальний Восток потерял 300 тыс. населения. «Надо вдуматься в эту цифру, ДФО — это 40 процентов территории нашей страны, чуть меньше половины, на которой живет всего около восьми миллионов человек», — заметил он.

Рынок труда региона испытывает хронический дефицит кадров, особенно квалифицированных. По словам директора по взаимодействию с органами государственной власти и корпоративному управлению компании HeadHunter Дмитрия Маркелова, на одну вакансию приходится четыре с половиной резюме. Вакансия геолога с зарплатой 250 тыс. рублей, «что выше среднего по стране» закрывалась больше полугода, привел пример Маркелов.

Уровень зарплатных ожиданий в ДФО выше, чем в среднем по стране. Если средняя вилка по стране — 75–77 тыс. рублей, то на Дальнем Востоке — 80 тысяч. А в строительстве, добыче и IT — от 100–120 тыс. рублей.

Глава «Росатома» Алексей Лихачев тоже сообщил, что корпорации потребуется до 9000 человек на этапе строительства АЭС и до 2000 человек для ее эксплуатации. И он очень рассчитывает, что дальневосточные вузы будут «системно заниматься этой проблемой».

Для привлечения населения и освоения территории в ДФО действует льготная ипотека под 2%, а также работает госпрограмма «Дальневосточный гектар». По данным КРДВА, по льготной ипотеке приобрели или построили собственное жилье на Дальнем Востоке более 150 тыс. семей. Общая сумма выданных кредитов составила 727 млрд рублей. За пять лет объем строящегося жилья на Дальнем Востоке увеличился в три раза.

«Дальневосточный гектар», по словам директора департамента социального развития Дальнего Востока и Арктики Григория Смоляка, получили 151 тыс. человек. Из неожиданных целей использования гектара Смоляк назвал школу английского языка, клубничную плантацию и хлебопекарню.

Хотя директор Института экономических исследований ДВО РАН Артем Исаев говорит, что массово идея раздачи гектаров людей не заинтересовала: «Конечно, самые лакомые куски (юг Приморского края) были заняты довольно быстро, но много желающих взять себе кусок земли “посреди тайги” не нашлось даже среди местных жителей, не говоря уже о потенциальных переселенцах из западных районов страны».

Что касается льготной ипотеки, то локальный рынок оперативно отреагировал на это нововведение повышением цен на жилую недвижимость, в результате чего сравнительные преимущества территории в виде доступного финансирования быстро нивелировались, полагает экономист.

«Приток населения — это производная от уровня развития территории: ее делового и инвестиционного климата, доступности качественного жилья и комфортности проживания, стандартов жизни, сопоставимых если не с восточноазиатскими соседями, то, по крайней мере, с крупными агломерациями западной части страны. Каких-либо сравнительных преимуществ Дальний Восток (даже его крупнейшие города) в этом отношении перед остальной частью страны не имеет», — заключает он.