Фундаментальные противоречия тайцев и камбоджийцев, китайцев и индийцев, армян и азербайджанцев никуда не исчезли, евреи и арабы продолжат убивать друг друга в Палестине. Террористы и боевики остались при своих, а мировые политические элиты строят карьеры на стремительной милитаризации — мировой рынок вооружений растет невиданными темпами с окончания холодной войны.

Глобальную миротворческую импотенцию лучше всего характеризует Нобелевская премия мира, последним «достойным» лауреатом которой был, пожалуй, Барак Обама в 2009-м, человек, решивший масштабным насилием остановить расползание экстремизма на Ближнем Востоке и породивший смертоносный ИГИЛ*. Его последователи, мало известные миру, в основном лишь расшатывали режимы своих стран в духе американской демократизации, отрабатывая задачу хаотизации мировой системы безопасности. Трамп был бы идеальным лауреатом 2025 года, он, по сути, преследует ту же цель, но уж слишком агрессивен и чужд либеральному интернационализму.

За подозрительным для американского политика стремлением примирить всех бузотеров в мире кроется простая идея стать менеджером всех ключевых конфликтных точек на планете, балансировать интересы оппонентов, как это удавалось Вашингтону многие десятилетия. Ведь ликвидация причин противостояния нивелирует и роль «глобального полицейского», позволяет вчерашним противникам искать точки соприкосновения и конструировать новые альтернативные союзы, в том числе экономические. Так что Трамп движется напролом, он не только не имеет времени, но и желания разбираться в сути многовековых вопросов. А все вокруг, как кажется, давно свыклись с этим обстоятельством мировой политики и имеют массу возможностей манипулировать американскими инициативами через массмедиа. С каждым месяцем следить за этой игрой все менее интересно, когда знаешь, что на любом следующем этапе договоренности будут обнулены, обещания нарушены, а стратегии выброшены в урну.

Эпоха дипломатии нового времени прошла этапы крепких международных институций, затем нашла выход в личных контактах политических мастодонтов, выросших на опыте холодной войны, задержалась в кулуарах серых бюрократов и добралась до эпохи постправды, по пути лишившись содержания, взаимного доверия и уважения крупнейших мировых акторов.

Украинский конфликт выбивается из «списка Трампа» именно тем, что Россия никак не желает играть с американским президентом в поддавки, а требует настоящей и обстоятельной дипломатии. Ставки здесь еще выше, чем кажется: если не разрешить кризис в его начальной фазе, он рискует превратиться в «вечную проблему» России по примеру вышеперечисленных. И было бы наивно предполагать, что американский президент этого не понимает. В его постоянном возвращении к эскалационной риторике видится лишь попытка убедить Москву, что она сегодня приобретает на Украине больше, чем могла бы получить в ближайшей перспективе, а риски столь значительны, что лишь при мудром менеджменте Вашингтона можно добиться баланса затрат и выгод.

Символичным прототипом нынешних российско-американских отношений можно считать проект тоннеля между Чукоткой и Аляской через Берингов пролив «для ученых и предпринимателей», который был внезапно предложен российскими переговорщиками: красивый, дорогой и бесполезный до тех пор, пока ему не придумают стоящее содержание. Можно долго обсуждать изящность идеи и инженерные решения, равно как форматы и места для диалога двух сторон, но пока в Вашингтоне не найдут мотивацию к настоящей дипломатии, не услышат предложения Москвы обсудить ядерную повестку, экономическое партнерство или проблемы мировой безопасности, диалог рискует сохранить статус формального. И разрешение украинского кризиса, глубоко вторичного на фоне этой повестки, останется на штыках российских солдат.

Однако Владимир Путин терпелив, хорошо помнит путь к Нобелевской премии «миротворца» Обамы и готов последовательно возвращать дипломатию в повестку отношений с США. Следующая остановка, похоже, Будапешт.

* Организация признана террористической и запрещена в РФ.