Мы попытались разобраться, помогут ли эти меры восполнить дефицит кадров в ключевых отраслях и готовы ли к этому студенты и их будущие работодатели.

Законодатели: лазеек не будет

Начнем с того, что реформа серьезно меняет концепцию целевого обучения, которое и раньше активно внедрялось в вузах. В 2025 году, как сообщила на пленарном заседании Госдумы РФ замминистра здравоохранения Татьяна Семенова, в медвузы было зачислено 14,5 тыс. «целевиков» — это примерно 29% всех первокурсников.

Действующий сегодня механизм целевого приема довольно прост: абитуриенты, которые заключили целевые контракты с будущими работодателями, поступают в вузы по отдельному конкурсу — там проходной балл ЕГЭ значительно ниже, чем в основном потоке. Порой разница доходит до сотни баллов. К примеру, в ходе приемной кампании 2024/25 года в Ростовском государственном медицинском университете низший балл, с которым «целевику» удалось пройти на направление «Лечебное дело», был равен 140, а в общем конкурсе — 263. Это наводит на мысль, что такую схему поступления мог использовать любой троечник, а после — возможно, с такими же знаниями и компетенциями, «едва на троечку» — гарантированно занять место в государственной системе здравоохранения.

Согласно новым правилам, которые, впрочем, пока обсуждаются, абитуриенты будут сдавать экзамены в одном потоке, а «целевиками» станут все зачисленные на бюджетные места (за исключением льготных категорий). Механизм поиска работодателей останется прежним. Этот формат был введен с 1 мая 2025 года: госклиники формируют заявки на целевое обучение на платформе «Работа России», указывая как требования к студентам (успеваемость, специальность и пр.), так и меры поддержки своих будущих сотрудников и сведения о предлагаемом месте работы. Абитуриенты вправе сами выбрать подходящий вариант из реестра — это кардинально отличает предложенный подход от директивного распределения молодых специалистов, которое действовало в СССР. Но подписать соглашение можно лишь с конкретным заказчиком: по целевой квоте документы удастся подать только в один вуз на одну специальность. Предполагается, что трудностей с поиском работы у бюджетников не возникнет, поскольку, как отмечают авторы законопроекта, сегодня предложений в госсекторе больше, чем желающих на них откликнуться. Теперь же студентов обяжут заключить целевой контракт в течение первого года обучения, а после окончания вуза отработать три года под руководством наставника — опытного медицинского работника.

Выполнение обязательств по договору планируется жестко регламентировать. Если целевой контракт не будет подписан, первокурсника отчислят или переведут на платное обучение (при наличии свободных мест). Однако в случае отчисления на любом курсе или при отказе от работы по целевому контракту по окончании вуза студенту придется выплатить компенсацию стоимости обучения в трехкратном размере. Если же заказчик не выполнит обязательство по предоставлению рабочего места или расторгнет договор в одностороннем порядке, штраф будет платить он. При этом стоимость первого года обучения может превышать 1 млн рублей — все зависит от того, в какой университет поступил абитуриент.

К примеру, в Сеченовском университете стоимость обучения для поступивших в 2025 году на направление «Лечебное дело» составит 6,97 млн рублей. И если выпускник откажется работать по целевому договору, ему придется выплатить почти 21 млн.

Ранее сумма компенсации равнялась цене обучения. Но, как показала практика прошлых лет, отказов от отработки было немало: так, в 2024 году около 2000 «целевиков» (порядка 8%) не исполнили свои обязательства. С них взыскивали плату за образование через суд. Анализ этих споров вкупе с постоянным недобором целевых квот (в предыдущие годы целевые места на медицинских специальностях в целом по стране заполнялись на 40–60%) и привел к дискуссиям о необходимости вводить всеобщую «трудовую повинность» для выпускников вузов по медицинским и фармацевтическим направлениям.

Регионы: это снизит дефицит врачей

Суть проблемы заключается в кадровом дефиците. В пояснительной записке к новому законопроекту сказано, что ежегодно порядка 35% выпускников медвузов и 40% выпускников медучилищ не идут работать в государственную систему здравоохранения.

Согласно обзору рынка труда от hh.ru, медицина и фармацевтика уже с 2019 года испытывают острый дефицит специалистов: hh.индекс, отражающий соотношение между количеством активных резюме и активных вакансий, в этих сферах является одним из самых низких — всего 2,2. По данным Минздрава России, на конец 2024 года в стране не хватало более 25 тыс. врачей и около 50 тыс. медработников со средним образованием. Даже в мегаполисах в государственных и муниципальных клиниках недостаточно узких специалистов, а в малых городах и селах помощь людям зачастую оказывают только врачи общей практики.

Ситуацию связывают как с оттоком кадров из госсектора в частные клиники и бьюти-индустрию, так и с несовершенством действующего механизма целевого обучения.

Пока нет четкого понимания, насколько эффективно в отрасли работают традиционные рыночные рычаги привлечения кадров: зарплаты, условия труда, меры соцподдержки молодых специалистов. По словам абитуриентов и студентов медицинских вузов, именно эти три фактора являются ключевыми при выборе места работы, и госсектор здесь явно проигрывает частному.

По данным министра здравоохранения Михаила Мурашко, в 2024 году средняя зарплата врачей в России составила 123 259 рублей. Но показатель значительно варьируется в зависимости от региона. Росстат сообщает, что в Москве врачи получают 212 633 рубля, в Ямало-Ненецком автономном округе — 283 519, в Чукотском АО — 291 916, тогда как в Ингушетии средняя зарплата доктора составляет 57 566 рублей, в Калмыкии — 62 998, в Северной Осетии — 62 551. Заработок среднего медицинского персонала в целом по России равен 60 629 рублей, при этом разница между регионами может быть более чем пятикратной.

Однако реальные доходы могут отличаться от статистики. Так, региональные СМИ Свердловской области в мае этого года сообщали, как фельдшер из Екатеринбурга устроился на работу в сельскую местность, в фельдшерско-акушерский пункт Полевской больницы, где ему обещали 40 тыс. рублей в месяц плюс президентскую выплату в 30 тыс. Однако на деле он получал 25 тыс. или даже меньше. Через пять месяцев работы фельдшер решил уволиться и обратился в Минздрав и трудовую инспекцию. А там после многочисленных проверок медику объяснили, что зарплата соответствовала его квалификации и объему работы.

Согласно опросу Superjob, своим заработком удовлетворены 29% медработников — по сравнению с другими сферами это достаточно высокий показатель, входит в топ-5 профессий. Однако надо учитывать, что доход врачей определяется не только базовым окладом, но и различными коэффициентами, которые устанавливаются внутренними нормативными актами медучреждений. Порой основную часть суммы составляет плата за переработки, то есть за дополнительную нагрузку на специалиста. Кроме того, в госмедицине не предусмотрены базовые социальные гарантии для молодых врачей в виде жилья и подъемных выплат. В Госдуме обсуждают возможность дополнить законопроект в этой части ко второму чтению, но никто не обещает, что такую поддержку удастся реализовать на практике.

Вузы: это осознанность и мотивация

В крупнейших медицинских университетах, представители которых наверняка принимали участие в разработке законопроекта, нововведения приветствуют, в качестве плюсов отмечая раннюю профориентацию, практическую направленность обучения, интеграцию науки и клинической практики. «Целевое направление помогает, потому что ребята знают, куда они пойдут по окончании учебы, — говорит ректор Сеченовского университета Петр Глыбочко. —Я считаю, что выпускники вузов вне зависимости от формы обучения — бюджетной или внебюджетной — должны отработать в государственных учреждениях не менее трех лет. Они там наберутся опыта, как раньше в интернатуре (интернатура как институт поствузовского образования, в рамках которого выпускники мединститутов год осваивали профессиональные навыки в реальных клиниках под руководством врачей, была полностью упразднена в России в 2018 году. — “Монокль”). Кроме того, распределение позволит нам укомплектовать клиники кадрами».

По мнению начальника отдела организации приема на обучение, ответственного секретаря приемной комиссии Пироговского университета Елизаветы Короткой, есть несколько задач, которые поможет решить законопроект о всеобщем целевом обучении медиков. Это в первую очередь повышение качества медицинской помощи за счет внедрения института наставничества, что, как считает эксперт, снизит риск ошибок молодых специалистов в начале самостоятельной работы.

«Мы не ожидаем оттока абитуриентов, — отмечает Елизавета Короткая. — Наоборот, к нам будут приходить более осознанные и мотивированные люди. Законопроект не закрывает выпускникам школ дорогу в медицину, а выстраивает надежную систему навигации, что в долгосрочной перспективе только укрепит престиж профессии. Сегодня риски есть и у студента, что его, вложившего годы в учебу, в итоге никуда не возьмут. Законопроект эти риски минимизирует».

Студенты: это крепостное право

Инициатива спровоцировала бурные обсуждения и в студенческом сообществе: многие восприняли ее крайне негативно, проведя параллели с крепостным правом. В Сети даже появилось открытое письмо в Госдуму РФ, премьер-министру Михаилу Мишустину и министру здравоохранения Михаилу Мурашко с просьбой отозвать законопроект, подписанное 30 студентами, в основном учащимися Казанского госмедуниверситета. «Закон игнорирует принципы мотивации труда, демотивирует кадры, превращает наставничество в инструмент эксплуатации без профессионального роста и усугубляет системные проблемы, такие как бюрократия и плохие условия труда», — говорится в обращении.

Многие опрошенные «Моноклем» студенты демонстрировали растерянность и непонимание, куда им двигаться. «Я уже окончил медицинский колледж, сейчас практикуюсь на скорой помощи и думаю, стоит ли продолжать обучение. Уверен, что подавляющее большинство студентов, да и в целом абитуриентов, которые уже определились с выбором своей стези, против данной инициативы, — говорит один из респондентов. — Судя по всему, никакой альтернативы молодым специалистам, которые не хотят работать в госсекторе, предоставлено не будет. Да, с одной стороны, все звучит замечательно: молодые врачи станут и учиться, и практиковаться, и перенимать опыт старших коллег, еще и кадровый вопрос в регионах удастся временно решить. Но есть ряд жирных минусов. Во-первых, врачам предлагают низкие зарплаты, особенно в регионах. Во-вторых, в Госдуме считают, что такие молодые специалисты должны нести уголовную ответственность наравне с опытными докторами. Но они же еще не врачи, я тут вижу противоречие. И наконец, столкнувшись с реальной медициной, молодой специалист может просто выгореть и уйти даже со ставки терапевта совсем в другую профессию. Вопрос закрытия кадрового голода решится примерно года на три за счет тех, кто поступит в 2026-м. А потом все меньше и меньше абитуриентов будет соглашаться на эту авантюру. Даже я уже задумываюсь, стоит ли учиться дальше…»

Если принуждать выпускников вузов к отработке, но не создавать им условий для профессионального роста, качественной наставнической среды и достойной оплаты, результат будет обратным: мы потеряем приток молодежи в профессию

Но есть и те, кто не боится отработки, — это, как правило, абитуриенты и студенты, которые уже связаны целевыми контрактами или заранее готовились именно к целевому приему. «Среди плюсов — гарантированное трудоустройство сразу после окончания вуза, — говорит студентка Вероника, поступившая на целевое обучение в Сеченовский университет в 2023 году еще по старым правилам. — Кроме того, “целевик” — такой же бюджетник. Вы можете получать обычную стипендию, повышенную за хорошие оценки или социальную. В общем, у вас есть те же плюшки, что и у поступавших без целевой квоты. Минусов для меня меньше, но для кого-то они могут играть ведущую роль: это отсутствие свободы выбора и штрафы, если вы решите отчислиться».

Клиники: это кнут без пряника

Государственные и муниципальные клиники в публичном обсуждении законопроекта не участвуют — все же его продвигает Минздрав России, от которого они зависят напрямую. А мнения представителей частной медицины, с которыми нам удалось пообщаться, разделились на две группы: «за» и «против».

Так, директор стоматологической клиники «Стомтек», основатель производства Stomtech Pro Ольга Харламова призывает коллег, обсуждая новеллу, не забывать об интересах государства и общества: «Поступая в медицинский вуз на бюджет, человек должен осознавать ответственность за свое решение. Это не просто получение образования, а выбор профессии, которая требует высокой самоотдачи. Поэтому идея обязательного распределения и отработки после выпуска, на мой взгляд, абсолютно логична. К сожалению, нередко оказывается, что студент, обучавшийся на бюджетном месте, уже на третьем курсе понимает, что работать врачом не собирается. Но ведь обучение на бюджете оплачивается из налогов, то есть за счет общества».

«Безусловно, для некоторых молодых врачей перспектива обязательной отработки может выглядеть не слишком привлекательной. Особенно если есть желание начать карьеру в частной медицине или просто остаться в большом городе. Однако такой компромисс представляется разумной платой за возможность бесплатного получения образования и необходимого опыта», — уверен медицинский директор “СМ-Клиники Санкт-Петербург” Cергей Пониделко. По его мнению, частная медицина тоже сможет извлечь пользу из нового законопроекта: на рынке труда появится больше специалистов с хорошей практической подготовкой, которые после окончания целевых контрактов смогут продолжать карьеру в частных клиниках.

Однако есть опасения, что в реальности новая модель образования будет работать не так гладко, как обещают ее авторы, и позитивные результаты реформы медобразования отрасль если и увидит, то нескоро.

На конец 2024 года стране не хватало более 25 тыс. врачей и около 50 тыс. медработников со средним образованием. Даже в мегаполисах в государственных и муниципальных клиниках недостаточно узких специалистов

«Лично я не верю, что принудительная отработка или обязательный трехлетний период наставничества смогут принципиально решить проблему дефицита кадров в первичном звене. Это попытка административным способом компенсировать системные просчеты в организации медицинского образования и распределении кадров, — делится мнением президент многопрофильной частной клиники АО “Медицина”, академик РАН Григорий Ройтберг. — Российские вузы по-прежнему выпускают врачей, которым еще учиться и учиться. Если обязать их ехать работать, но не создать условий для профессионального роста, качественной наставнической среды и достойной оплаты, результат будет обратным: мы потеряем мотивацию и приток абитуриентов в профессию. Принуждение не дает качества. Что же касается наставничества, то это вещь важная, но ее нельзя навязать приказом. Непонятно, кто и как будет обучать молодых врачей, если нагрузка ляжет на тех, кто сейчас работает в поликлиниках. Для полноценного наставничества необходимы учебные программы, методические пособия, а главное, нужны время и мотивация у опытных коллег. Без этого инициатива останется формальностью. Если изменения все же будут внедрены грамотно, возможно, через несколько лет появятся специалисты, лучше подготовленные к практике. Но ожидать быстрых результатов я бы не стал: реальные плоды таких реформ можно будет оценить не раньше 2030 года».

Не подменять целевым обучением необходимость решать системные проблемы государственной медицины призывает и Надежда Лауниц, генеральный директор федеральной сети офтальмологических клиник 3Z. «Инициатива Минздрава поможет быстро закрыть дефицит кадров, но не устранить его первопричину, — поясняет эксперт. — Почему врачи уходят из профессии, известно давно: у них неконкурентная заработная плата, высокая нагрузка и ответственность, отсутствие условий для профессионального роста и несбалансированная инфраструктура здравоохранения в регионах. Введение обязательной трехлетней отработки для выпускников медицинских и фармацевтических вузов, на мой взгляд, приведет к снижению интереса абитуриентов к медобразованию. Сильные абитуриенты, не желающие связывать себя жесткими обязательствами, выберут другие направления подготовки, и это только усилит кадровый голод в отрасли. Молодые люди должны видеть не только ограничения, но и перспективы — развитие, профессиональную поддержку, современную инфраструктуру».

Резюмируя, отметим, что готовящаяся сейчас реформа может выйти далеко за рамки отраслевой медицинской истории. И не только потому, что ее планируют масштабировать на другие сферы, в первую очередь на педагогику и строительство, о чем уже сегодня говорят в профильных министерствах и в Госдуме. Помимо системы подготовки кадров она затронет очень чувствительную для страны тему развития территорий и фактически станет лакмусовой бумажкой для регионов, которые впервые получат реальный шанс принять лучших выпускников с востребованными профессиями. В перспективе субъекты РФ начнут конкурировать за то, чтобы стать местом притяжения для молодежи, и регионы должны быть готовы не просто исполнять свои обязательства по целевому контракту, но и создать такие условия, чтобы после окончания трехлетней отработки молодые специалисты сами не захотели оттуда уезжать.

В подготовке материала участвовали Наталья Быкова и Александр Лабыкин