А для участников рынка конференция в ВИМСе стала поводом еще раз поговорить о проблемах отрасли, критически важной для производства почти всех высокотехнологических продуктов.

«Несмотря на столетнюю историю, отрасль редких и редкоземельных металлов сегодня фактически создается заново. Вопросов по-прежнему больше, чем ответов», — заявил президент НП «Горнопромышленники России» Валерий Язев. Он напомнил, что ровно год назад Владимир Путин поручил первому вице-премьеру Денису Мантурову обеспечить разработку Томторского месторождения в Якутии. С тех пор лицензия на это крупнейшее в мире ниобий-редкометальное месторождение перешла от бывших менеджеров группы ИСТ к ПАО «Роснефть» (см. «Нефть обогатилась металлами», «Монокль» № 22 за 2025 год). «Прошел год, однако далеко мы не продвинулись», — заметил Язев.

Конференция в ВИМСе буквально проиллюстрировала тезис, что в России за сто лет не меняется ничего. Ведь в апреле 1925 года на Первом Всесоюзном совещании по редким элементам вопросы перед отраслью РЗМ стояли практически те же, что и сейчас. Необходимо было преодолеть критическую зависимость от импорта стратегических редкоземельных элементов и наладить собственную цепочку, от добычи до производства конечных продуктов.

Сегодня на долю России, обладающей почти четвертью мировых запасов РЗМ, приходится не более 1% их производства. Абсолютным монополистом на мировом рынке является Китай — от 60 до 100% по разным видам РЗМ. Минпромторг подсчитал, что зависимость России от импорта редкоземов из Поднебесной в 2025 году доходила до 96%. По редким металлам потребность в зарубежных поставках тоже высока: по литию — 100%, по ниобию — 85%, по танталу — 57%, по молибдену — 43%, по цирконию — 35%, по вольфраму — 19%.

При этом стоит задача к 2030 году свести зависимость почти по всем видам РМ и РЗМ к нулю, и лишь по молибдену и танталу Минпромторг оставляет лазейку в 10 и 20% соответственно.

Сказ о спросе

«Полному вовлечению имеющейся минерально-сырьевой базы в России мешает отсутствие целых технологических цепочек от сырья до готовых изделий, а также монопольное доминирование мировых лидеров — Китая, Австралии и Южной Америки. С такими гигантами на мировом рынке сложно конкурировать, когда у нас такой низкий спрос», — пояснил на конференции в ВИМСе начальник отдела РМ и РЗМ Минпромторга Игорь Калабский.

«Редкоземельные металлы широко применяются в создании ветряных станций, насосов для добычи нефти, промышленных роботов, электромобилей. Но во всем этом речь идет о килограммах. Это очень маленькие объемы и для того, чтобы сформировать достаточный спрос. Мы должны производить электромобили, ветроэнергетику, развивать отрасли, которые будут драйвить спрос на редкоземельные металлы», — призвал чиновник.

Сейчас Россия, по подсчетам министерства, потребляет 1500 тонн РЗМ, а производит всего 50 тонн. К 2030 году стоит задача удвоить потребление до 3000 тонн и производить их полностью в России. Пока эта цель выглядит труднодостижимой, поскольку у нас отсутствуют масштабные третий и четвертый технологические переделы — разделение редкоземельных концентратов на оксиды металлов и производство магнитов системы неодим-железо-бор.

Действующие в России производства в основном занимаются первичной переработкой сырья. Ловозерский ГОК поставляет лопаритовый концентрат на переработку на Соликамский магниевый завод (СМЗ). Управление обоими активами осуществляет ГК «Росатом». Большая часть полученного продукта — около 2500 тонн в пересчете на оксиды — СМЗ экспортирует в Китай и на эстонский завод Silmet.

Небольшая часть производимых СМЗ редкоземельных соединений поставляется подмосковной группе «Скайград», которая является единственным в стране предприятием, способным проводить разделение и выпускать оксиды, металлический неодим и некоторые соединения РЗМ. Экспортировать эти продукты мешают санкции, а продавать их в России некому из-за отсутствия развитых отраслей-потребителей, таких как производители магнитов для электромобилей и ветрогенераторов.

При этом потребление промышленных неодимовых магнитов, по данным «Росатома», в 2025 году в России более чем удвоилось — с 67 тонн в 2024 году до 152 тонн. Госкорпорация прогнозирует, что к 2030 году оно составит 710 тонн. На сегодня внутренний спрос удовлетворяется за счет импорта.

В 2024 году «Росатом» приступил к проектированию разделительного производства на СМЗ по выпуску церия, лантана, неодима, празеодима мощностью 2400 тонн. А также подтвердил намерение построить завод по производству постоянных магнитов в удмуртском Глазове. Однако сроки реализации этих планов все время сдвигаются. Так, согласно принятой в 2020 году Минпромторгом дорожной карте «Технология новых материалов и веществ», строительство завода РЗМ-магнитов планировалось на 2023 год. Затем госкорпорация называла 2027 год датой запуска разделительного производства, а в 2028 году предполагалось начать производство магнитов неодим-железо-бор.

Из докладов на конференции в ВИМСе следует, что разделительные линии на СМЗ откроются в 2028 году, а запуск первой очереди магнитного производства в Глазове мощностью 500 тонн намечен на 2029-й. Ожидается, что СМЗ будет поставлять на глазовский завод неодим и празеодим. Но источник также необходимых для выпуска неодимовых магнитов «тяжелых» РЗМ — тербия и диспрозия — пока не определен. Закрыть эту потребность обещает проект «Кульйокская площадь» на Кольском полуострове. Однако этот проект в структуру «Росатома» не входит и пока находится на стадии НИОКР и геологоразведочных работ.

Впрочем, заявленный «Росатомом» объем несопоставим с масштабами мировых лидеров из Китая, где стандартом являются мощности в десять тысяч тонн, замечает руководитель исследовательской группы «ИнфоМайн» Игорь Петров. «Завод рассчитан как минимум на 30 лет работы. Разумнее строить сразу хотя бы на те же 10 тысяч тонн. Рано или поздно спрос придет к этому объему», — сказал Петров «Моноклю». 

«Когда мы в 2021 году запускали завод магнитов, 70‒80 процентов его продукции были рассчитаны на ветрогенерацию. Сейчас, ввиду появления более современных машин с меньшим потреблением, им нужно меньше магнитов. Ветрогенерация будет заказывать не более 30 процентов. Поэтому нам нужны производители конечных изделий, а это беспилотие, электромобили, робототехника», — пояснил генеральный директор подразделения «Росатом МеталлТех» Андрей Андрианов.

Его коллега, заместитель директора по технологическому развитию «Росатома» Дмитрий Иванец, еще в сентябре на посвященном РЗМ форуме в Торгово-промышленной палате соглашался, что пока в России «не будет кумулятивного эффекта от полной цепочки редкоземельного производства, госкорпорации крайне сложно доказывать экономическую эффективность отдельных переделов» (см. «В редких землях обнаружился раскол, «Монокль» № 38 за 2025 год), сейчас резко сменил риторику.

На примере производства урана Иванец продемонстрировал, что «Росатом» исходит из утвержденной государством дорожной карты по строительству АЭС. «Была дискуссия о необходимости сначала сформировать запрос, а потом создать производство. Так не работает», — заключил он.

«Построить завод по обогащению мы можем за четыре года, а чтобы разработать и наладить выпуск специального сплава для его центрифуг, нужно десять лет. Если мы сегодня объявим, что спрос на этот сплав появится через четыре года, к моменту запуска завода его просто не будет — производство не успеют создать, и цепочка разорвется. Поэтому сначала должна сложиться вся производственная и технологическая цепочка, появиться опережающие мощности, и только тогда возникнет реальный, устойчивый спрос. Аппетит приходит во время еды. Этот принцип опережающего планирования и создания полного цикла, проверенный на уране, мы считаем необходимым применять и при построении отрасли редких и редкоземельных металлов», — сказал Иванец.

Заказчик — государство

Участники рынка настаивают на усилении роли государства в отрасли редких и редкоземельных металлов. Председатель Ассоциации РМ и РЗМ Руслан Димухамедов рассказал об опыте США, которые тоже не обладают полным циклом редкометального производства и наверстывают упущенное. Министерство обороны США по гарантированной цене 110 долларов за килограмм покупает неодим у компании MP Materials при китайской цене в 60 долларов. А также обязалось повысить цену закупки при изменении конъюнктуры.

Руководитель и основатель «Скайграда» Алексей Абрамов называет подобный подход вполне разумным. «Считаю необходимым и правильным обеспечить сбыт всем участникам государственной программы. До формирования полноценного рынка в России решить проблему сбыта могли бы государственные закупки редкоземельной продукции для создания стратегического резерва (Госрезерва)», — сообщил он «Моноклю».

Американская модель предполагает долю государства в капитале компании, возражает Игорь Петров. Пентагон владеет контрольным пакетом акций MP Materials, что создает принципиально иное правовое поле.

«У нас же сохраняется системная проблема: при обилии амбициозных планов в отрасли отсутствует детализированный план, связывающий добычу, переработку и конечное производство в единую технологическую цепочку. В одном китайском технопарке в одной цепочке работают полсотни компаний. У нас же объявлено о создании уже второго промышленного кластера по добыче и переработке редкоземельных металлов (на Кольском полуострове и в Красноярском крае), но конкретики пока нет», — полагает эксперт.

Игорь Петров говорит о новом детище Сергея Шойгу — Ангаро-Енисейском кластере для глубокой переработки редких, цветных и редкоземельных металлов в Красноярском крае. В сентябре этот проект специальным постановлением одобрил председатель правительства Михаил Мишустин. А в рамках конференции в ВИМСе было подписано соглашение о взаимодействии между оператором этого проекта ИНТЦ «Долина Менделеева» и Ассоциацией РМ и РЗМ. Однако какие конкретно проекты войдут в кластер, пока неясно.

Несмотря на трудности, председатель правления Ассоциации РМ и РЗМ Игорь Демидов уверен, что отрасль стоит на пороге нового рывка. После нефтяной, черной и цветной металлургии именно высокотехнологичный сектор, основанный на редкоземельном сырье, станет его драйвером. Спрос на эти металлы будет стремительно расти, поскольку они являются основой для будущего: авиации, беспилотников, робототехники и других инновационных отраслей, которые еще недавно казались фантастикой.