В СССР был такой популярный мультик: на Землю прилетает инопланетянин и пытается установить контакт с землянином-художником, который отды­хает на лоне природы, напевая популярную мелодию композитора Нино Рота. Наладить коммуникацию получилось только с помощью музыки: пришелец подхватил тему, и художник перестал его бояться. Какой комикс вы бы нарисовали в этой ситуации для художника?

Наверное, я бы изобразила большое сердце… И все. Комиксы в таких ситуациях работают отлично. На наших занятиях мы часто говорим на разных языках, но прекрасно понимаем друг друга с помощью картинок. Например, в Танзании мы проводили мастер-класс для женщин, которые никогда не ходили в школу. Они не умели ни писать, ни читать. Для них комиксы — практически единственная возможность рассказать о себе и своих проблемах окружающим.

Как вы оказались в Танзании?

Случайно — искала вариант для практики за рубежом. Европу уже видела, мне хотелось нового. Одна из финских негосударственных организаций включила меня в волонтерскую программу, и я попала в Танзанию. После практики вернулась в Африку писать диплом, потом вышла замуж и прожила там в общей сложности пять лет.

Что из этого опыта вы считаете самым ценным?

Я жила в Танзании вместе с местными, а не как экспат из Европы. И эта жизнь научила меня ценить простоту. Радоваться тому, что у тебя есть здесь и сейчас. Когда я приехала в Африку, мне казалось, что там многое будет совсем по-другому: люди, их поведение… И я ничего не пойму. Но в реальности все случается иначе. Внутри одного общества и культуры люди могут быть разобщены сильнее, чем я и мой друг-танзаниец, с которым у нас полное взаимопонимание.

Василий Епанов, Кудымкар, 2016 год. «Финно-угорский дом» Эта история рассказывает о том, как 5000 лет назад все финно-угры жили на одной территории, а потом постепенно «разошлись» в разные стороны. Хорошо, что сегодня им помогает общаться интернет.

Фото: из архива Санны Хукканен

Мне сложно представить себе настоящую жизнь африканской страны в отрыве от классических стереотипов.

О да! Людям кажется, что Африка — это такое место, где грязно, где все голодные. А в Африке есть такие же молодые активисты, как и везде. Они талантливые, они хотят изменить жизнь к лучшему и мечтают о том же, о чем и мы. Они рисуют с людьми комиксы. Среди прочих других групп я работала в Танзании с молодыми женщинами-инвалидами. Ну, понимаете, какой это уровень дискриминации. А они очень сильные, независимые, с отличным чувством юмора. Когда их кто-то пытался обидеть, они впадали в такой заразительный гнев! Мне это очень нравилось. Но западные СМИ никогда не покажут нам эту Африку.

О каких проблемах рассказывали танзанийцы в своих комиксах?

Женщины рисовали истории о доступности образования. Например, если молодые девушки беременеют, они не могут продолжить учиться в школе. Альбиносы, которые часто болеют раком кожи, рисуют сюжеты про трудности с лекарствами, про дискриминацию в больницах и вообще про стереотипы. Как-то раз мы пригласили президента одной транспортной компании на презентацию работ колясочников, которые ­рисовали комиксы о своих проб­лемах с общественным транспортом. Посмотрев комиксы, он разозлился и всем до единого написал свой личный номер — чтобы звонили, если что-то подобное повторится. Обычно мы стараемся, чтобы инвалиды сами развешивали свои работы на рынках, остановках. Так они сразу получают обратную связь: прохожие читают, начинают разговаривать с ними. Иногда восклицают: это  не ты рисовал, инвалиды не умеют так! И тогда наши подопечные очень гордятся собой. Как-то раз перед выборами мы занимались с группой слепых, и один участник с помощью преподавателей нарисовал смешной комикс о том, что в Танзании нет системы голосования для незрячих: он ведь не может попросить кого-то поставить галочку за себя. Мы повесили его историю на здание местного ЦИКа, и там признались, что такая проблема даже не приходила им в голову. Танзанийские семьи часто прячут своих детей с инвалидностью дома, и те не попадают ни к врачам, ни в школу.

Ахмед, Финляндия, 2016 год. «Путешествие» Мужчина спасается бегством из Багдада, охваченного военными действиями. Его путешествие в Европу очень опасно — за время пути он не раз видел, как люди тонут в Средиземном море. Когда он прибыл в финский город Лиекса, местные жители оскорбляли его, а еще через какое-то время ему отказали в статусе беженца. Что делать дальше, он не знает. Это история самого Ахмеда. Мастер-класс был подготовлен совместно с World Comics Finland.

Они боятся, что их детей будут обижать?

Нет, все гораздо хуже. Им стыдно иметь «неправильных» детей. Многие в Танзании все еще уверены в том, что если человек сидит в инвалидном кресле, он не обучаем в принципе.

Есть объективные ситуации, в которых комикс просто передает какое-то информационное сообщение. А бывает так, что картинка в принципе работает лучше слов?

Да, и очень часто. В один маленький рисунок можно вместить кучу всего. Что-то такое, что замучаешься объяснять словами. Например, мы сразу видим, как выглядит комната: ее стиль, обстановка… Картина — это живая эмоция автора. Поэтому комиксы действуют мощно.

Вы уверены в том, что люди, какими бы разными они ни были, всегда могут найти общий язык — надо только подобратьнужный инструмент?

Да, я думаю, что взаимопонимание возможно всегда. Но иногда взгляды людей могут быть настолько полярными, что наладить диалог крайне непросто. Например, мне очень, очень сложно понять финских неонацистов. Тут самое сложное — начать коммуникацию.

В Финляндии много неонацистов?

В последнее время их число растет. Люди боятся. А боятся, потому что не понимают, что происходит.

Дан Макена, Танзания, 2010 год. «Образование для глухих» Один из братьев ходит в школу, а другой нет, потому что он глухой. Однажды родители увидели, как глухой мальчик пишет что-то на стене дома, и поняли, что он тоже может учиться. Тогда они решили найти для него специализированную школу и отправились за советом в ассоциацию CHAVITA. Мастер-класс был подготов- лен совместно с CHAVITA — Танзанийской ассоциацией глухих людей.

Консерватизм действительно как будто берет свое: это видно по реакции на наплыв мигрантов в Европу, по той же победе Трампа. Вы как человек, который хочет стереть границы между людьми, чувствуете себя в меньшинстве?

А мне не кажется, что обычные люди поддерживают эти консервативные настроения, как нас пытаются убедить в этом СМИ. Я вот не знаю никого, кто считает приход к власти Трампа чем-то конструктивным. СМИ показывают людям другой мир.

Вы попадали в ситуации, заставившие вас сомневаться в своих ценностях?

То есть чтобы мигрант сделал мне что-то плохое? Нет. Случается, что мигранты, точно так же, как и финны, совершают преступления. Только когда мигрант уличен в чем-то плохом — это скандал, а когда то же самое делает финн, это почему-то не попадает на первые полосы газет. Эти люди бегут от войны, нельзя же просто закрыть перед ними дверь.

У вас вообще нет страха перед «чужими»?

Да тут не о чем говорить. Если ты можешь помочь, ты должен помочь. Нельзя ставить под сомнения человеческие права. Я очень много путешествовала — наверное, поэтому я понимаю, что люди везде примерно одинаковые. Я могу бояться нападения насильника в темном переулке. Но он может быть как финном, так и мигрантом.

Екатерина Порсева и Мария Ермакова, Кудымкар, 2016 год. «Язык поколений» Бабушка пытается говорить со своей внучкой на коми-пермяцком языке, но девочка ей не разрешает, потому что это «немодно». В конце концов, когда она сама становится бабушкой, ее собственная внучка запрещает ей говорить с ней уже по-русски. По словам авторов, это история о том, как быстро может погибнуть язык. Мастер-класс был подготов- лен совместно с Драматическим театром им. Горького г. Кудымкара.

Мне кажется, для очень многих людей ваши слова прозвучат радикально.

Просто люди не знают, с кем имеют дело. И поэтому на всякий случай боятся. А когда человек боится, он не захочет узнавать что-то большее. Это какой-то порочный круг.

Когда вы вернулись из Африки в Финляндию, вы нарисовали книгу комиксов «Корни». Это было подведение итогов?

После пяти лет жизни в Танзании мне было интересно рассказать о своем опыте на родине и одновременно узнать больше о Финляндии. Это история о поиске себя, своих корней. Удивительно, но книга больше всего зацепила мою бабушку: она находила какие-то параллели между жизнью в Африке и своим детством. В Финляндии уже мало кто помнит, что совсем недавно мы были бедной страной. Я рассказывала бабушке, что у детей в Танзании нет игрушек, а она вспоминала, как во времена войны собирала ягоды и продавала их, чтобы купить какие-то детали для самодельной куклы. В магазинах тогда вообще не продавали игрушки.

Сейчас вы работаете с мигрантами в Финляндии?

Да. Вот один из моих любимых примеров. В финском городе Лиекса в последние годы участились случаи агрессии на национальной почве, и вот мы ездили в одну из местных школ, где учатся финны и дети мигрантов. Они пока занимаются раздельно, потому что приезжие дети еще недостаточно знают финский. Дети начали рисовать, и я поняла, что они ни разу не контактировали. Мигранты рисовали о том, как они хотят поиграть в футбол с детьми-финнами, но стесняются попроситься, а финны рисовали, как они хотят познакомиться с новенькими, но боятся. И вдруг на занятии они начали общаться: «А как тебя зовут? Ты откуда?» Это было потрясающе!

Моника Анаэль, Танзания, 2010 год. «Невеста» Мужчина представляет свою невесту родителям. Но те отказываются принять ее в семью, потому что она альбинос. Тогда пара принимает решение жить отдельно, без помощи родственников. Мастер-класс был подготовлен совместно с TAS — обществом альбиносов Танзании.

Получается, комикс — это своего рода безопасная территория. Просто встать и сказать: «Я хочу играть в футбол с мест­ными» — это сложно.

Да, конечно. А еще в комиксах можно шутить, жанр это разрешает. Какую-то сложную ситуацию ты можешь перенести на бумагу и посмеяться, чтобы решить проблему.

В России любят хвалить финскую систему образования. В ваших школах принимают какие-то специальные меры, чтобы подружить детей разных национальностей?

Сложно сказать, но детям точно легче интегрироваться. Они быстрее учат язык, у них быстро появляются финские друзья. Гораздо хуже обстоят дела со взрослыми. Например, женщины, как правило, так и не выучивают финский, потому что сидят дома. Да, бывает, что детей обзывают на улице. Только не другие дети, а взрослые финны.

Что вам большего всего запомнилось в России?

В прошлом году мы проводили занятия в Кудымкаре, где активисты рисовали комиксы в поддержку коми-пермяцкого языка.

И к нам издалека приехал шаман — чуть ли не главный эксперт по этому языку. Я сейчас работаю над книгой о финской мифологии, связанной с природой, и мы выяснили, что у нас много общего. Например, легенда о Млечном Пути — срубленном дубе, загородившем людям солнечный свет.

Как вы думаете, что должно случиться с человеком, чтобы он понял, что стены между людьми не нужны?

Я люблю шутить, что всех финских политиков надо отправить пожить в африканские исламские страны хотя бы на три месяца. Просто для того, чтобы они увидели другой мир. А если серьезно, то люди должны путешествовать, много путешествовать. Другое дело, если ты всего боишься — как ты сдвинешься с места? РР