В таких объемах жилье не строилось нигде. В Лондоне и других городах мира это всегда были штучные кейсы. Поэтому и решаться вопрос должен не только в масштабах Москвы, но и в масштабах страны.

В Восточной Германии была создана комиссия, которая занималась перестройкой пятиэтажек, доставшихся в наследство от СССР. Тогда счет тоже велся на миллионы квадратных метров, хотя в целом их было меньше, чем у нас. Национальная программа длилась 10–15 лет. Меняли ширину корпуса, снимали лишние этажи, иногда, наоборот, достраивали. Где-то добавляли балкон, где-то — мансарду. Учитывали все параметры: интерес людей к территории, соседство с индустрией. Что не подлежало реконструкции, сносили. Что подлежало — реконструировали. Но следует отметить принципиальный момент: жилье не принадлежало собственникам.

Еще были кооперативные дома, где жители сами объединялись, делали техническое задание, нанимали архитектора и создавали проект постепенной реконструкции. В таком случае появляется заинтересованность не строить что-то супервысокое. Но при этом важно, сколько денег у жильцов. Вы возьмете кредит под залог своего дома, посчитаете, сколько сдадите в аренду, столько продадите под новое жилье. Причем можно не просто продать, а устроить конкурс, привлечь единомышленников. В условиях нашей страны собственники квартир могут создать ТСЖ или зарегистрировать управляющую компанию. Однако в России очень высокие кредитные ставки и строительные риски. Может оказаться, что нужно реконструировать инженерные сети, а этого ни один собственник не потянет.

В Англии не было массового строительства панельных жилых домов. Работать с локальными территориями гораздо проще. Можно выработать внятную стратегию и для застройщиков, и для покупателей. Можно вообще парк создать. Так сделали с кварталом 16-этажек в Лондоне. Это было социальное жилье, с маленькими квартирами, оно принадлежало муниципалитету. Дома решили просто взорвать. На месте квартала разбили парк и построили новое жилье.

В Париже есть примеры реконструкции промышленных территорий и социального жилья в районе Сен-Дени. Там решали социальный вопрос: как повысить безопасность, внести разнообразие, создать новые рабочие места. Притом действует совершенно другая схема: на торги выставляются отдельные лоты, и никто не ждет трехсот процентов прибыли от проекта. Финансовые механизмы и устойчивость социальной системы мотивируют к ведению сложных долгосрочных проектов. В России же рассчитывают на короткие сроки: нет ресурсов, нет гарантии для функционирования таких сложных инструментов на кончиках пальцев.

И вот попираются права людей, кромсаются кодексы. С другой стороны, как еще в этих условиях реально преобразовать территории? Трудно сказать, потому что у людей годами отнимали возможность выражать свое мнение и отвечать за территории. Я уверен, что есть районы, которые хотели бы получить больше полномочий и подать пример жителям других районов. Но есть вопрос: кто распоряжается финансовым потоком?

Пятиэтажки на улице Гарибальди в Москве снесли несколько лет назад. Построили 16-этажные комплексы. Поскольку это район привлекательный, со сложившейся инфраструктурой, то и типология зданий здесь лучше, чем в других московских районах, где сносили пятиэтажки. Но как проектировщик я бы отказался от строительства 16-этажных комплексов, которые превратили комфортный бульвар в узкий проезд. Я бы делал восьми-/девятиэтажки, может быть, с локальными башенными аспектами. В целом это более комфортная и камерная среда.

Хотя надо сказать, что я не видел обременений, которые город ставил перед застройщиком. Стареют не только здания, но и инженерные коммуникации. Если эти затраты заложены, то, возможно, поэтому пришлось строить больше квартир. Хотя в районе, куда люди стремятся попасть, можно было продать любую типологию.

В мире есть тренд на уплотнение, но город неоднороден: все равно где-то будет наблюдаться концентрация, а где-то территория в большей степени разрежена. Где-то центр деловой или культурной жизни, а где-то — жилые кварталы. Модель застройки «колодцами» — явно не то, о чем мечтают люди.

Пятиэтажки реконструировать надо. Несносимые серии надо сносить. Но если вы строите в тех же границах и не увеличиваете плотность дорожной сети, вы создаете себе ловушку.

Если построить огромный молл, то в этом районе никогда не будет торговли на первых этажах. Если говорить про деловую активность в районах, это не значит, что надо построить башню — бизнес-центр. Чем больше кофеен на первых этажах, тем больше деловой активности. У молла тоже есть свои плюсы, но лично мне больше нравится, когда люди ходят по улицам. Это более человечный город.