Поджигали туалетной бумаги метр, засунув в задницу. Пока горело, надо было успеть выпить литр пива. Кто не справлялся, того подпаливало. Ржали. Рядом сидел кучерявый хозяин с фингалом в пол-лица, довольно наблюдая за происходящим. Потом мерялись пенисами. Выкладывали на большую плоскую тарелку. Побеждал тот, у кого короче: ему доставалась самая красивая девушка. О девушках же следует умолчать. Скажу только, что раздевались на скорость. В питерском байкер-пабе «Красный лис» было лихо и весело. Там резвились хоть и хулиганы, но теплокровные — если давали дотронуться до своего волосатого живота пальцем, чувствовались жизненные токи.
«Красного лиса» уже нет. Зато есть объявление об открытии мотосезона в Санкт-Петер бурге: «Братья-мотоциклисты, представители мотоклубов и мотообъединений. Многие печальные события, связанные с Россией, происходят сегодня. Страну разрывают как внутренние противоречия, так и внешние. В такое время все наши чаяния должны быть направлены на укрепление Родины, сохранение всего, что свято для нас. Мы приглашаем всех присоединиться к параду и празднику».
Чаяния, понимаете ли.
Далее сообщается о торжественной программе в «Охта-парке», которая пройдет под патронатом каких-то там комитетов городского правительства.
А вот недавно еще было. Задумали мы с коллегой-фотографом проехать на «буханке» по всей нашей прекраснейшей Родине, из московского конца во владивостокский, чтобы показать-описать ее дивные ландшафты, снять фильм о земляках добродушных, дело живое делающих, — патриотов в хорошем смысле слова, а не как сейчас. Обратились сдуру (кто же знал!) к людям знакомым и государственным за финансовой поддержкой: так, мол, и так. Им идея сначала понравилась, потом очень понравилась, а потом они стали считать ее своей. «Буханка» превратилась в колонну иномарок с политическими флагами. Накануне старта мы получили маршрут, график движения и список мероприятий. Мне больше всего запомнилось такое: «Фото- и видеосъемка восхода солнца с моста на остров Русский в честь 15-летия со дня избрания президентом…» Ну и все в том же духе.
Или все-таки — заката? Сейчас не вспомнить. Хотя вряд ли заката. Не такие же они деревянные. Или такие?
А вот еще «Матч ТВ». Когда в девичестве этот телеканал носил имя «Россия-2», ведущими там работали задорные и плевать хотевшие на условности люди. Тот в растянутом свитере и линялых джинсах придет в студию — рассказывает иронически о заездах «Формулы-1» в Монако. И хотя понятия не имеешь, о чем он, — заслушаешься, потому что узнаешь в нем парня с соседнего двора, такого же, как ты сам.
Этот свои волосы разложит по плечам — и ну прямые включения с чемпионата Европы по волейболу передавать: живые, остроумные… только серьга в ухе покачивается в такт мячу, порхающему через сетку.
Каждый на другого не то что не похож — словно с разных планет прилетели. Тем и хороши были, глаз зрителя притягивая.
Потом пришли иные времена. Всех одели в костюмы, узкие брючишки, повязали вкруг шеи пастельного тона «гаврилку» — давай, говори. Все вдруг одноликими обратились. Что ж, федеральный канал как-никак. Патлатого вообще постригли коротко — и как он только дался, наверное, пригрозили… В эфире стало много фанфар, алого цвета и девушек-экспертов по всем спортивным проблемам. Рейтинги упали и валяются где-то в чулане.
А еще другой мой коллега несколько лет назад решил в Америке пожить-поработать. Устроился тоже в газету. Вернулся рассерженный года через полтора: не смог, говорит, бюрократия замучила. Из его рассказа выходило, что для того, чтобы получить комментарий даже самого мелкого государственного деятеля, приходилось ему писать кучу запросов и ждать ответа неделями. На этом фоне наши тогдашние чиновники выглядели сущими прогрессистами. В самом деле, можно было позвонить в интересующее тебя ведомство, сообщить о сути вопроса — и тем же вечером ты разговаривал по телефону с Николай Иванычем, замминистра, обсуждая с ним живо и запросто новый порядок ввоза иномарок, например.
Так вот, этот коллега мой подумывает вернуться в Штаты. Там, говорит, рано или поздно, но ответ все-таки приходит.
А тут я на Крещение в нашем Тимирязевском парке в прорубь решил окунуться. Вот, это, я вам скажу, было мероприятие! Столько полковничьих папах я видел только в 12-м на «болотном» митинге. Рядовых и не сосчитать: милицейских, эмчеэсовских, еще каких-то с антитеррористической походкой…
— Полотенце вешать сюда, — сказал мне один.
— Шлепанцы оставьте здесь, — скомандовал другой.
— Ваша иордань левая, — сообщил третий.
Да я уже и сам понял, что левая. Спасибо.
Словно на приеме у дерматолога или в спецприемник оформляют.
А раньше как? В прорубь веревку кинешь, на всякий случай, чтобы выбраться, если течение под лед понесет. Затем — ныркнырк-нырк. С криками, гоготом: «Живы будем — не помрем. А помрем, так сразу в рай, потому что на праздник святой». После бежать по снегу, сверкая пятками, в тепло — туда, где остограммливаются и огурец малосольный.
Эх!
Из жизни жизнь уходит, уходит. Что жить страшно — ерунда. Что скучно жить — вот где страх.
А что касается туалетной бумаги в заднице, то кажется мне: случись, не дай бог, война — именно такие первыми в бой за Родину и пойдут, без пустозвонства, потому что не на привязи, а дерзкие и свободные.
Есть у меня такое чаяние.
