России нет
Четверка крепких парней выносит на старт гоночные сани и привычными движениями ставит их на коньки. Зеркальная поверхность боба отражает черные шлемы атлетов. Забрала на их лица уже опущены, поэтому волнения в глазах не разглядеть. Зато можно увидеть накаченные бицепсы под облегающими костюмами. Чтобы тягать тяжелые бобы, атлетам нужны сильные руки и ноги. Звучит сирена, спортсмены сжимаются как пружины и начинают перекличку.
— Готов? — кричат разгоняющие.
— Да! — кричит пилот.
— И! — кричат они все вместе.
Спортсмены-пружины распрямляются и толкают со всей дури боб в ледяную трубу. У них есть пятьдесят метров и пять секунд, чтобы разогнаться и по очереди запрыгнуть в машину. Сначала пилот — Максим Андрианов, а за ним разгоняющие — Алексей Зайцев, Руслан Самитов и Юрий Селихов. Все на местах, и экипаж уверенно скользит к финишу.
— Как разгон? — спрашиваю у ребят после съезда. Я уже знаю, что хороший старт — еще не победа, но плохой — точно поражение.
— Надо еще тренироваться, — тяжело дышат спортсмены. У них есть несколько минут, чтобы перевести дух.
— Волнуетесь, что в самый ответственный момент что-то может пойти не так?
— Если так думать, то что-нибудь точно пойдет не так, — гогочут они.
— Мы уже свое отволновались, пока проходили кучу отборов и тестов для Олимпиады. Сейчас волноваться нечего, нужно просто делать свое дело, — объясняет Юрий Селихов, бобслеист-богатырь. Высокий рост, косая сажень в плечах и широкая улыбка до ушей.
— А были сомнения «ехать — не ехать на соревнования под нейтральным флагом»?
— Посмотрите на нас: мы живем спортом, разве мы можем отказаться от Олимпиады? Не все нас, конечно, понимают. Я видел много негативных комментариев: «Куда вы едете? За какую страну будете выступать? России там нет». А разве мы не Россия?
Я сразу вспоминаю красные футболки хоккеистов с надписями «Россия в наших сердцах».
— Мы едем, чтобы защищать честь своей страны. Чтобы доказать, что все наши спортсмены чистые и сильные. Что нам не нужен допинг, чтобы побеждать.
— Закалила вас эта непростая обстановка?
— Закалила! Еще как закалила, — четверка снова дружно взрывается смехом. — И физически, и психологически. На Олимпиаде собрались самые сильные спортсмены, но и мы не слабые. Так что пожелайте нам удачи.
И я, конечно, желаю им удачи.
Вещий Алексей
Трибуны ревут. Болельщики размахивают российскими флагами. Мужики орут и обнимаются. Девушки плачут от радости и размазывают тушь по щекам. Российские бобслеисты на пьедестале!
Такие сны видит перед олимпийским стартом пилот Алексей Стульнев. И он надеется, что эти сны исключительно вещие.
— Только в снах все перековеркано, — уточняет он.
— Это как?
— Едешь себе на бобе, поворачиваешь — и вдруг вираж исчезает или уклон проваливается.
— Но это вам не мешает долететь до финиша и победить?
— Нет. А вам сны точно можно рассказывать? — на всякий случай уточняет Алексей.
— Нужно, — утвердительно киваю я.
— Последний раз мы завоевали бронзу. Все как наяву было: и цветы, и медали.
— А почему медали не золотые? — разочарованно спрашиваю я. — Болельщики всегда ждут от спортсменов только первых мест.
— В данной ситуации для нас и третье место как первое. МОК отобрал у нас сильнейших спортсменов. Думаете, это просто так?
Думаю, что нет. И что теперь бобслеистам, и скелетонистам, и конькобежцам, и всем-всем-всем придется сражаться и за себя, и за того Касьянова, и за того Третьякова, и за того Легкова, и за многих других, которые остались за бортом Олимпиады.
— Когда на канадском Кубке мира мы узнали о первых «зачистках», мы были просто в шоке. Но верили, что суд разберется. Помню, на бобслеях, скелетонах, санях ребята писали «Правда за нами! Сочи-2014».
Правда оказалась действительно за нами. Главный спортивный суд CAS атлетов оправдал и пожизненную дисквалификацию отменил. Только МОК почему-то этих спортсменов в Пхенчхан все равно не пустил.
— Я стараюсь меньше думать обо всем этом, — вздыхает Алексей. — Все-таки от головы многое зависит в пилотировании трассы. Чем меньше негатива, тем лучше.
Негатива на Алексея вылилось немало. МОК осудил не только его друзей и коллег, но и жену, бобслеистку Ольгу Стульневу. К счастью, как и других спортсменов, CAS оправдал ее полностью.
— Оля уже завершила карьеру спортсменки. Поэтому для нас эта тема дисквалификации была не такой болезненной… Но давайте поговорим о чем-нибудь другом.
— Давайте, — быстро соглашаюсь я. — О чем вы думаете перед Олимпиадой?
— О трассе, о разгоне, о том, чтобы мы с Васей, — кивает он в сторону своего разгоняющего, — стабильно проехали все четыре заезда. Тогда можно рассчитывать не только на бронзу, но и на золото.
В бобслее борьба идет за сотые доли секунды. По сути, все усилия спортсменов и тренеров — ради одного мгновения. Именно оно отделяет победителей от проигравших. Иногда за это время человек даже моргнуть не успевает.
— Что если ваш разгоняющий в решающий момент упадет?
— Может быть такое, — кивает спортсмен. — Но лучше, чтобы не было.
— А бывало?
— Конечно. На одних соревнованиях мы ехали в бобе вчетвером, и двое разгоняющих выпали. Мы доехали без ребят, но нас, конечно, дисквалифицировали.
— Наверное, потом разбирались по-мужски, кто прав, а кто виноват?
— Да, мы все эмоциональные. Бывает, орем, но быстро успокаиваемся. Все ошибаются, и я не исключение.
— А вы берете с собой на соревнования какой-то талисман на удачу?
— У меня есть счастливая футболка с надписью «Россия». Я без нее на соревнования не выхожу.
— Как же вы без нее на Олимпиаде будете — российская символика ведь сейчас под запретом?
— А я футболку под комбинезон надену, и никто не увидит.
— Только ты комбинезон ни в коем случае не расстегивай, а то проблем огребем, — смеется разгоняющий Василий Кондратенко, который пришел звать товарища на тренировочный старт.
Модели на старте
Болид проносится по ледяному желобу. Невысокая блондинка с короткой стрижкой тут же делает какую-то пометку в своем планшете. Надежда Орлова внимательно следит за каждым движением своих подопечных.
— Ну что там, Надежда Анатольевна? — подбегает к ней после заезда хрупкая девушка с ясными, немного напуганными глазами. Видимо она чувствует, что сделала что-то не так.
— Ты зачем делаешь лишние шаги? Висишь на ручке! Тормозишь! — делает ей замечание тренер спокойным, без единой нотки раздражения голосом.
Взволнованная девушка быстрым шагом возвращается назад. Ее пушистые волосы растрепались под шлемом и теперь развеваются на ходу. А Орлова снова выжидающе смотрит на трассу.
— Вы не сильно ее… рубанули? — пытаюсь я подобрать слова.
— Нет. Я раньше думала, надо быть с ними мягкой — они же девочки. А потом поняла: ничего подобного! Они спортсмены. А как только начинаешь их жалеть, они превращаются в девочек — и расклеиваются на глазах.
— Как вы их успокаивали, когда МОК начал отстранять бобслеистов от Олимпиады?
— Никого успокаивать не пришлось. Потому что все понимали, что это просто политика. Когда Шокшуевой не пришло приглашение на игры в Корее, мы сразу послали запрос в РУСАДА: есть ли причины по допингу? Пришел ответ, что нет. Тогда все стало ясно.
— Вы разозлились?
— Да, но по-спортивному, — уточняет тренер. — Наша скелетонистка, Лена Никитина, которую тоже не допустили к зимним играм, писала в своем Инстаграме: «Раньше я не понимала, что такое спортивная злость...» Думаю, сейчас все поняли, что это такое.
— И что это такое?
— Это сила. Благодаря которой ты стискиваешь зубы и идешь до финиша, как бы тебя ни гнули.
— А нужно ли в такой ситуации идти до финиша? Один священник написал олимпийцам такое послание:
«Не продавайте родину, ребята —
Не стоит та медаль такой цены»
— Солдаты за родину бросаются в бой, а не отсиживаются в окопах и не ждут, когда враг сам отступит. Мы сейчас тоже солдаты. Мы боремся за эти медали не лично для себя, а чтобы в будущем спортсмены выступали с флагом и гимном.
На старте снова меняются экипажи. Надежда Орлова нагибается через бортик, чтобы разглядеть, кто сейчас будет разгоняться. Статная брюнетка Анастасия Кочержова и блондинка модельной внешности Надежда Сергеева толкают гигантские сани. И откуда у них только силы берутся?
— Почему такие красотки выбирают такой неженский спорт? — недоумеваю я.
— А они не выбирает, — смеется Орлова. — Чаще всего тренеры сами уговаривают спортсменок. А те еще капризничают: да ну, что это за спорт?» Это только сейчас бобслей стал популярным, а раньше у нас мало кто про него знал. Меня три года звали, прежде чем я сюда из легкой атлетики пришла.
— И почему согласились?
— Потому что это скорость и адреналин...
— Ага, а еще штанги и гири.
— Ну, без этого никак, — разводит она руками. — Чтобы ездить на бобах, нужны сила и хороший вес. Юлька Беломестных сначала никак набрать не могла. Весы показывали 66, и хоть умри. А сейчас стрелка стабильно клонится за 70.
— Но девочки же всегда хотят быть хрупкими и беззащитными!
— Но мы же не жирные, а крепкие, — успокаивает меня Орлова. — Вон смотри, какие модели стоят!
Опустить забрало
Говорят, что, хотя бобслеистки с виду непробиваемые, внутри они очень сентиментальные. И что боб для них — как живой человек. И они даже могут с ним договориться так, что он первым долетит до финиша. Но чтобы это случилось, нужно найти с бобом «общий язык»...
— Он весит 180 килограммов, а ездит со скоростью 100 километров в час, поэтому его непросто удержать, — жалуется Юля Беломестных. — Когда я первый раз села в боб… это был ужас! На вираже меня придавило, а потом начало высасывать на трассу. Я еле удержалась.
Сейчас разгоняющая в санях выглядит вполне уверенной, как и ее пилот Александра Родионова. Хотя той тоже пришлось набить синяки, прежде чем она научилась управлять бобом.
— Я была в шоке от своих первых заездов, — округляет глаза Александра. — Думала, что мне за трактор дали: все трясет, громыхает… А потом я прониклась и впала в эйфорию.
Александра Родионова пришла в бобслей из санного спорта. Поэтому долгое время не могла привыкнуть к командной игре.
— Я одиночка и в спорте, и в жизни. Первое время мне было вообще до фени, кто за мной бежит — в голове только одна мысль: не уронить боб. Теперь я понимаю, что нужна слаженность в команде.
— А как добиться этой слаженности?
— Пилот должен быть уверен в своих действиях, а разгоняющий — верить в своего пилота.
— Вы верите в своего пилота? — спрашиваю я Юлю.
— Да, — отвечает она, не задумываясь ни на секунду.
В Александру верю даже я, хотя мне, конечно, никогда не приходилось вместе с ней лететь на огромной скорости в бобе. У спортсменки уверенный взгляд и твердый шаг. А какая спина! Даже сейчас, после тренировки, когда мы втроем удобно устроились на лавочке, она все держит спину ровно.
— А что вы делаете, когда ссоритесь?
— Я с разгоняющими не ссорюсь, — мотает головой Александра. — Я понимаю, что это продолжение меня. Концентрируюсь на траектории и веду сани. А Юлька мне помогает.
— Когда мы летим на виражах, — объясняет разгоняющая, — я расслабляюсь и сливаюсь с бобом. Тогда я чувствую его движение и могу наклоняться вместе с ним.
— Ты в первый раз будешь лететь по олимпийской трассе. Не страшно?
— Зачем бояться? От страха можно «выгореть» — и все. Это очень серьезные соревнования и большая ответственность.
— Я сейчас заплачу… — умиленно смотрит на свою разгоняющую Родионова. Это уже ее третья Олимпиада. Правда, в первых двух она ездила на санках, а не на бобе.
— Ну вот, вы меня спросили, и мне стало страшно… — растерянно смотрит Юля. Родионова хлопает ее по плечу.
— Вы уже придумали план, как победить ваших соперниц канадок?
— Неожиданно приехать и неожиданно победить, — Александра «пилотирует» не только на трассе, но и в разговоре. — Никто же от нас этого не ждет — думают, что мы пали духом и вообще испугались.
— А почему вы не испугались?
— Я не читала комментарии, не смотрела телевизор.
