В прогремевшем год назад фильме, лауреате многочисленных кинофестивалей (в том числе за сценарий) «Три билборда на границе Эббинга, Миссури» речь идет об унылой жизни в провинции, копах-садистах, проблемах с взаимопониманием в семье, о мести «маленького человека» и о готовности простить. Темы и мотивы, актуальные всюду и всегда, — чем не история для российского кино? Но едва ли это кино можно представить себе снятым в нашей стране.
Даже при просмотре хороших фильмов возникает ощущение драматургической недокрученности или перекрученности. В картине «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов» Александра Ханта повседневный быт гопников в провинции местами показан штампованно-шаблонно, и местами возникает ощущение, что смотришь «Нашу Рашу»: драки, пьянки, семки. В «Нелюбви» в финале все сводится, условно говоря, к «кровавому режиму»: вот плохой Дмитрий Киселев рассказывает о войне в Донбассе, а вот плохая главная героиня бежит на месте (по беговой дорожке) в спортивном костюме с надписью «Россия». Режиссер Андрей Звягинцев считает возможным метафоры такого уровня использовать в кино, но, представляется, едва ли предельную нелюбовь, аномию можно объяснить так просто. И даже в замечательной «Аритмии» Бориса Хлебникова, которую наши эксперты выделяют как своего рода прорыв, присутствуют лирические диалоги, которым место скорее на дневных телесериалах телеканала «Россия».
При этом мы видим, что жизнь идет, что происходит много интересного. Что люди — интересные. Что общаются они интересно. Но в кино мы таких людей видим редко. В чем же дело? По всей видимости, дело в различного рода схемах, засевших в головах тех, кто делает кино. Сценаристы, отучившиеся по учебникам, боятся отступить даже на шаг, в итоге все становится предсказуемым, и мы уже в начале фильма понимаем, чем все кончится. Продюсеры, решающие, что «пойдет», а что нет, руководствуются представлениями о потенциальных прибылях, поэтому в нашем кино столько прошлого и так мало настоящего. Ну и, конечно, почти все думают как бы чего не вышло — по мнению киноведа Кирилла Разлогова, опасаясь «поссориться с единственным работодателем — Минкультом».
В первой серии блистательного сериала-телеспектакля «Хорас и Пит» герои называют Дональда Трампа «говнюком», а Хиллари Клинтон — словом, которое мы не можем привести. Тут дело не в самих эпитетах, обматерить политиков — много ума не надо. Свобода проявляется не в этом, а в том, что можно существовать вне ложной дихотомии «либо — либо». У нас же традиционно усматривают умысел: мол, кто-то льет воду на чью-то мельницу. Если снимаешь фильм о подвигах армии, ты «охранитель». Если снимаешь фильм, где чиновники-мздоимцы и неприглядная жизнь в России, ты «пятая колонна». Но жизнь тем ценна и интересна, что многие из нас живут не в этих категориях, а уж что касается кино, нас в первую очередь волнует, не из какого ты политического лагеря, а есть ли в фильме правда жизни, узнаешь ли ты себя, свои настроения, свою речь.
Творческая несвобода ощущается не только в том, что граничит с политикой. Посмотрите лучшие образцы сериалов — «Фарго», «Настоящий детектив», «Хорас и Пит», третий сезон «Твин Пикса». Если создатели решили, что традиционный пролог к серии будет длиться не пару минут, а чуть ли не половину серии, они так и сделают. И в середине серии только начнутся начальные титры. Если сочли, что флешбек может затянуться на серию — ради бога. Если, вопреки всем правилам, подумали, что диалог всего двух людей в кадре тянет на всю серию — так и сделали. Философ Виталий Куренной считает, что ведущие сегодняшние сериалы — лаборатория современного искусства и, как минимум, философские эссе. И мы видим, как они переплетаются с современной жизнью, как фиксируют и предвосхищают ее. Те же Петров и Боширов, предполагаемые отравители Скрипалей, словно выпрыгнули в реальную жизнь из третьего сезона «Фарго».
Тем не менее мы считаем — и об этом говорят многие наши собеседники — что кризис описания социальной реальности близок к своему финалу. Что неудивительно: после стагнации рано или поздно наступает подъем. Собственно, уже сейчас можно назвать имена тех, кто снимает кино о современных людях (и не о ментах и бандитах, а, например, о врачах «скорой») с настоящими проблемами, — Борис Хлебников, Наталья Мещанинова, Алена Званцова, Василий Сигарев.
