«Ангелы» — пилоты-добровольцы, сотрудничающие с «Лизой Алерт» и Красным Крестом — уже пять лет ищут потерявшихся в лесу людей с помощью вертолетов и каждый год спасают более 100 человек в Москве и Московской области. Александр Михайлов рассказал «РР» о том, какие технологии сегодня могут существенно ускорить поиск пропавших.

В каком случае для поиска человека нужна именно помощь вертолета?

В любом. Хороших специалистов по поиску людей немного, и мы иногда «забрасываем» лучших специалистов на территорию, где пропали люди. Самая дорогостоящая и, к сожалению, бесполезная работа для нас — это площадной поиск c воздуха на большой территории. В лесу, например. Если вы не в очень яркой одежде замрете на месте, то с воздуха вас даже при росте 1,80 будет очень сложно найти. А если маленький серый заяц начнет прыгать на открытом пространстве, он сразу же зацепит взгляд пилота. То есть если человек ранен и лежит, заметить его почти невозможно.

Что тогда спасает при поиске?

К тому моменту, как человек обращается в службы экстренной помощи, заряд батареи у него на телефоне обычно минимален. Но хорошо, если он остается на связи или может разжечь костер. Огонь мы в хорошую погоду заметим за 15 километров. Даже свет зажигалки опытные искатели ночью могут увидеть.

Почему чаще всего человек пропадает в лесу?

В основном люди теряются, когда уходят за грибами и ягодами. Если вы спросите бабушку, почему она заблудилась, скажет: «25 лет ходила в этот лес и никогда не терялась». На самом деле любой человек придерживается ориентира по солнцу. Как только становится облачно, вы уже не можете идти по прямой без линейных ориентиров.

Но совершенно разные ситуации бывают. В этом году одна девушка решила пересечь Лосиный остров. Пропала сеть, карты перестали подгружаться, и она заблудилась. Мы знали, что у девушки с собой зажигалка, и надеялись, что она подаст знак. Поиски шли два часа, по пути наткнулись на два костра, спускались к ним — но оказалось, туристы. Нашли девушку, когда почти закончилось топливо. Причем потерялась она точно в том месте, где мы два года назад нашли уже погибшего дедушку-профессора, плотно сотрудничавшего с Яндексом. Тогда вся компания выходила на поиски, но, к сожалению, не успели.

Как вы распределяете работу между пилотами и готовитесь к вылетам?

На подготовку к вылету обычно уходит час. Мы научились просчитывать, в какие дни недели и при каких погодных условиях мы скорее всего понадобимся. Если прошли дожди и в лесу появились грибы, или если с утра солнце и к обеду будет тепло, то вызовов будет очень много.

Бывало, что вы отказывали и не вылетали на помощь?

Довольно много таких случаев. Но основная причина отказа — метеоусловия. Если плотный туман, то вертолет просто не долетит до человека.

Можно по сигналу мобильного телефона определить, где именно находится человек в лесу?

В этом году в Подмосковье погибли три человека, которые очень долго были на связи. В одном случае телефон работал несколько часов, во втором — сутки, хотя человек уже был в невменяемом состоянии из-за обезвоживания. Третьего человека, дедушку, искали около пяти дней, телефон мы нашли рядом с уже погибшим — и телефон работал. Если бы у нас было оборудование, имитирующее вышку сотовой связи, которым давно пользуются спасатели во многих странах, мы бы определяли местоположение очень быстро.

А почему нельзя использовать эти технологии?

Они есть у полиции, есть у ФСБ, ФСО, а нам их пока просто не дают. Мы даже испытывали их год назад во время учений МЧС, но до сих пор они не введены в эксплуатацию, не закуплены. С тех пор я для себя веду счет людей в Московской области, которые погибли только из-за того, что у нас нет этого оборудования.

Вы стали экспертом конкурса «Одиссея» благотворительного фонда «Система». Победители получат 75 миллионов рублей на разработку новых технологий для поиска людей в лесу. Проекты уже известны?

Команды будут работать в течение года и покажут результаты на лесном полигоне в ноябре 2019 года. Задача — найти технологическое решение по поиску пропавшего в лесу человека без источника связи быстрее чем за 10 часов. Скорость — основной критерий, так как важно найти человека вовремя. Но я был бы рад получить даже те технологии, что уже опробованы.

Сколько стоит один полет?

Около 30 тысяч рублей. Есть организация, которая оплачивает нам топливо — это минус четыре тысячи. Но я вас уверяю, добровольцы «Лизы Алерт», которые на своих машинах выезжают искать человека и делают это почти каждый день, тратят не меньше. Почему никого не удивляет, как они с этим финансово справляются, наматывая сотни километров?

Надеюсь, рано или поздно поисково-спасательные отряды начнут финансировать. Но если в данный момент государство придет и скажет: «Держите деньги», — я как черт от ладана сбегу от этих денег, потому что сейчас мне не нужно тратить время на бухгалтерию, отчитываться за каждую минуту полета. Представьте, что член нашего экипажа летит к себе на дачу, но по дороге мы просим его свернуть и помочь в спасательной операции. Как я потом за такой полет отчитаюсь? Пока что надежда на частные структуры.

Кем вы работаете? Какую часть дохода тратите на полеты?

Я занимаюсь торговлей — продавец, проще говоря. Летаю с 2003 года как частный пилот. Правда, давно занимаюсь уже только спасательными перелетами, потому что сейчас кризис. В нашем экипаже есть как люди, возглавляющие корпорации, так и просто наемные менеджеры, которые все свои заработанные деньги тратят на авиацию. Если пять лет назад я тратил только маленькую часть дохода, то сейчас иногда все 100% — приходится с трех карточек собирать, чтобы оплатить стоянки и ремонт. Но пока есть хоть какая-то финансовая возможность, буду вылетать на помощь пропавшим. Я ненавижу свой бизнес, ненавижу заниматься торговлей! Видимо, я в прошлой жизни был птицей. Или служебной собакой.