Нас посетили сразу два мощных кризиса (они и не ходят по одному). Пандемия коронавируса — первый. Война на нефтяном рынке и резкое падение цен на нефть (с 70 до 25 долларов за бочку) — второй. Про оба можно было бы говорить, что не так уж и страшно, заболевших пока мало, денежные резервы есть. Но Россия никогда не оказывалась тихой гаванью в мировом шторме. Переждать не удастся.
Пандемия коронавируса опасная сама по себе (особенно после вспышки в Италии и Испании и выхода ее на мировые просторы) и, похоже, подхвачена риторикой мировых лидеров, которые пророчествуют еще более страшные беды. Ангела Меркель вообще сравнивает эту напасть со Второй мировой войной. Как будто политики только и ждали повода, чтобы уже с чистой душой войти в большой мировой кризис.
У Константиноса Кавафиса есть стихотворение «В ожидании варваров»: римские патриции и народ ждут варваров, чтобы сдаться и отдать им ключи от вечного города, но вдруг… варвары исчезают с лица земли. Стихотворение (в переводе Бродского и Шмакова) заканчивается так: «— Но как нам быть, как жить теперь без варваров? / Они казались нам подобьем выхода». Коронавирус исчезать не собирается, и он очень похож на «подобье выхода».
Эксперты ожидали замедления мировой экономики и в какой-то перспективе кризиса; глобальная экономика уже начала делиться в торговых войнах на фрагменты, локальные конфликты завели международные отношения в серию тупиков. И не было больших идей о том, что делать дальше. Теперь стало вдруг ясно: бороться с пандемией.
И это действительно мобилизует и дает ясные ориентиры правительствам развитых и богатых стран: надо спасать своих граждан и свои экономики. Своих спасать. Бедные и развивающиеся страны пострадают больше, у них будет меньше шансов на поддержку экономики и спасение людей.
А где Россия? В экономических кризисах она была всегда там, где развивающиеся страны. Не только по объективным причинам (слабость собственной финансовой системы, зависимость экономки от цен на нефть), но и из-за узости государственного мышления. Спасали государственные финансы, а не экономику и тем более не народ.
Меры экономической поддержки малого бизнеса и отдельных отраслей на этот раз российское правительство быстро представило. Меры пока довольно скромные в сравнении с западными странами (например, отсрочка по налогам для туристических авиакомпаний, а не для всех), но список может быть расширен.
А вот что с гражданами, как их-то будем спасать? Важность этой темы я понял в разговоре с экономистом Яковом Миркиным, который предлагает прямые меры поддержки населения, например одноразовые выплаты всем пожилым гражданам старше 70 лет, что было бы совсем не затратно на фоне накопленных резервов.
И это могло бы начать менять страну. Вместо «мы» и «они» (граждане и государство, бедные и богатые…) начало бы рождаться что-то вроде общего дома. Если б наше государство хоть частично отказалось от грубого прагматизма и начало говорить о любви к своим же гражданам, это стоило бы кризиса.
Раньше было принято думать, что экономика — это про конкуренцию. Это, конечно, есть. Но по-настоящему и крупно выигрывают те, кто, кроме прочего, и про солидарность. Это разные арифметики: у грубого прагматика есть только кубышка, и она конечна. А у любви бесконечный источник.
Хитроумные схемы, манипуляции и пиар сейчас будут работать плохо. Искренность и любовь к своей стране и ее людям — лучший рецепт в кризис.
