Ситуация в угольной отрасли во всем мире, по оценкам экспертов, пока остается стабильной. В течение почти пяти лет (с 2012 года) мировые цены на уголь падали, а в начале 2016-го были, можно сказать, «на дне». По всему миру, в частности, в Австралии, США и Южной Африке, разорились многие успешные в прошлом компании.

Летом 2017 года цены на уголь пошли вверх. Прежде всего, из-за того, что Китай — крупнейший потребитель и одно­временно производитель угля — закрыл в 2016 году тысячу старых нерентабельных шахт и сократил количество рабочих дней на угольных предприятиях с 330 до 276 в году, чтобы снизить объемы добычи. В результате на азиатских рынках возник острый дефицит коксующихся углей. Соответственно, цены на них взлетели и в ноябре 2016 года достигли максимальных отметок — 320 долларов за тонну.

Кроме всего прочего, в марте 2017 года у берегов Австралии бушевал мощнейший циклон «Дебби», который привел к остановке на несколько месяцев добычи угля на шахтах в австралийском Квинсленде — крупнейшем в мире экспортном угольном бассейне. Все это привело к серьезным перебоям с поставками угля.

Сейчас основные угледобывающие страны — Китай, США, Австралия — вновь нарастили добычу, соответственно, цены на уголь уже особо не растут. Но, в целом, по сравнению с началом 2016 года цены на энергетический уголь выросли на 50%, а на коксующийся уголь — в 2,5–3 раза.

Чтобы не уйти

К 2014 году перепроизводство угля в мире достигло 130–150 млн тонн, цены на него упали до уровня 2000 года. Это был пик падения.

«Нельзя нам было закрывать ни одного предприятия. Иначе мы бы потеряли все рынки. И действительно: не закрыли, а строили новые и, как могли, держали международные рынки», — отметил в бюджетном послании губернатор Кемеровской области Аман Тулеев. Именно по этому региону кризис угля ударил более всего — более 70% «черного золота» РФ добывается в Кемеровской области.

Но здесь не растерялись и, напротив, стали добывать угля больше. Зачем? Просто для того, чтобы не потерять позиции на мировом рынке, откуда, как известно, легко уйти, но очень сложно возвращаться. Кроме того, угольщики стали искать «узкие места» в производстве. Повышать эффективность, перевооружаться технологически, искать рынки сбыта.

«А многие конкуренты из-за отсутствия спроса и падения цен на уголь в этот период с шоком не справились, — подчеркнул Тулеев. — Смотрите: американцы, индонезийцы, австралийцы закрыли немало угольных предприятий. А раз закрыли, соответственно, угля на мировом рынке стало меньше. И главнейший потребитель угля в мире — Китай, а он производит и потреб­ляет половину всего угля, — принял решение о закрытии опасных шахт».

Такая стратегия принесла свои плоды. Когда на мировом рынке понадобился уголь, у российских шахтеров были возможности его оперативно отгрузить и доставить поставщикам. Кроме того, в период кризиса уголь не только добывался, но и обогащался. Были открыты соответствующие фабрики не только в Кузбассе, но и в других угольных регионах РФ.

Абсолютно согласен с мнением губернатора Кемеровской области и руководитель аналитической группы ООО «КАРАКАН ИНВЕСТ» Александр Сарычев.

«Добиться стабильности позволило ежегодное повышение качества предлагаемой на рынке продукции (за счет развития обогащения угля), диверсификация поставок, более активная работа компаний с потребителями угля. Повышается и эффективность угольной отрасли в целом — ежегодно растет производительность труда, расширяется импортозамещение и т. д.», — отмечает эксперт.

Генеральный директор ООО «УК Межегейуголь» Вячеслав Сараев подтверждает: в период низких цен на уголь компания старалась закрепиться на рынке за счет технической эффективности и высокого уровня организации производства.

А вице-президент ЕВРАЗа, генеральный директор Распадской угольной компании Сергей Степанов добавляет: «Мы поняли, что действовать в сложное для рынка время нужно быстро и решительно. Важно сохранить основные активы и ядро коллектива и повышать эффективность производства. Собственно, рецепты схожи: сокращение издержек, модернизация, переобучение персонала, повышение производительности труда делают возможным не просто выживание на падающем рынке, но и активную игру в предлагаемых условиях. А увеличение добычи в этих условиях, как ни странно, дало возможность российским компаниям закрепиться в отрасли, не дать выйти из мирового клуба экспортеров угля.

Выдавливают в экспорт

Поддерживаемый спросом в Азии мировой рынок морских поставок угля в 2018 году вырастет, как ожидается, еще на 48 млн тонн, или 5% к уровню 2017 года — до 974 млн тонн. О такой оценке гонконгской NobleGroup сообщает специализированное агентство Platts. «Нынешний год будет еще одним сильным годом для угольного рынка, наряду с большинством других сырьевых товаров», — заявил глава отдела анализа Noble Resources International Родриго Эчеверри на конференции в индийском Гоа. На фоне подъема спроса предложение отстает — мировой рынок дефицитен, ощущается нехватка около 10 млн тонн.

По данным агентств, только США, Индонезия и Россия были в состоянии увеличить добычу в прошлом году. При этом, согласно прогнозам, США будут единственным влияющим на рынок производителем, когда цены на уголь в австралийском Ньюкасле будут оставаться на уровне выше 80 долларов за 1 тонну в течение ра­зумного времени. В презентации NobleGroup на конференции прозвучало, что спрос на уголь предъявляют традиционные центры его потребления. «В Китае начался новый строительный цикл на увеличении покупок земельных участков, а в Индии ожидается 10-процентный рост выплавки стали, что резко увеличит спрос на энергию и уголь», — уточнил глава агентства.

Более осторожно на эту тему высказываются российские угольщики и эксперты.

«На самом деле рынки развиваются разнонаправленно. На внутреннем рынке России продолжается вытеснение угля газом, и поставки российского угля на внутренний рынок имеют устойчивый тренд к сокращению. Тем не менее, в 2017 году поставки на внутренний рынок выросли на два процента, что стало следствием временных факторов: высокого потребления в первом квартале 2018 года из-за климатических условий и низкой выработки ГЭС во втором полугодии 2017 года», — отмечает Александр Сарычев.

А Вячеслав Сараев подчеркивает, что цена на уголь — понятие очень подвижное и всецело зависит от мировой конъюнктуры на металлургию. «Есть понимание, что цена немного просядет во втором-третьем квартале от текущего рынка, а дальше уже загадывать не стоит. Тут для нашей компании маркером является экономика Китая. От того, как поведет себя китайский рынок, и будут зависеть цены. Любые изменения — технические или политические — в металлургии и добыче угля в КНР так или иначе влияют на рынок в целом. Если приостанавливается металлургия, то рынок в профиците — цена падает; и наоборот, наращивается металлургия — растет и цена угля. Подчеркиваю: в ближайший квартал-два будет некоторое снижение, а дальше надо уже смотреть и анализировать», — заключает директор ООО «УК Межегейуголь».

На мировых рынках ситуация тоже различается — в Европе ежегодно сокращается потребление, в то время как в Азии объем международной торговли углем растет и здесь основным локомотивом роста выступает Китай, который в последние пару лет также сократил собственные мощности по добыче угля в ходе реализации программы реструктуризации отрасли. «На европейских рынках цены на уголь нестабильны и могут существенно изменяться ввиду временных факторов», — подтверждает Александр Сарычев.

Так, например, высокая выработка ветряной генерации в Германии в январе 2018 года, а также температура в Северной Европе на 3–4 градуса выше нормы привели к резкому снижению спроса и цен на уголь в начале февраля 2018-го (-15% за одну неделю).

На азиатских рынках цены более стабильны, но потенциала для их дальнейшего роста фактически нет, прежде всего, ввиду мер по ограничению роста цен правительства Китая. В то же время, ввиду роста спроса на уголь в странах АТР ожидается, что цены на данных рынках в средне­срочном периоде сохранятся на относительно высоком уровне.

Этот осторожный оптимизм поддерживают и в «Русском угле» (входит в группу САФМАР Михаила Гуцериева). «Угольная отрасль отличается высокой инерционностью. Поэтому мы не ждем стремительного падения мировых цен на уголь», — рассказали в пресс-службе компании «Русский уголь».

Возможности инвестиций

На фоне положительного рынка угольной отрасли очень показательно звучат цифры, обнародованные в феврале 2018 года заместителем губернатора Кемеровской области Евгением Хлебуновым. Напомним, что регион добывает 70% коксующегося и 59% всего угля в России.

Он отметил что в 2017 году в развитие угольной отрасли Кузбасса инвестировано 63 млрд руб­лей (на 4,6 млрд руб­лей больше, чем в 2016 году). В 2018 году, согласно планам, инвестиции составят не менее 65 млрд руб­лей, объем добычи угля — около 243 млн тонн.

«В этом году планируется ввести в эксплуатацию новый участок открытых горных работ «Убинский -1» АО «Разрез «Шестаки», запустить проект по освоению участка «Гусинский-Южный» ООО СП «Барзасское товарищество». Через 4–5 лет, при выходе на проектную мощность, добыча с этих участков достигнет 5 млн тонн угля», — отметил вице-губернатор.

Также запланировано начать строительство трех обогатительных фабрик общей мощностью 12,5 млн тонн. После запуска этих фабрик совокупная перерабатывающая мощность Кузбасса увеличится на 8% и составит 175,4 млн тонн, будет создано 1 540 новых рабочих мест.

ПАО «Кузбасская топливная компания» согласно своему отчету за 2017 год произвела 13,23 млн тонн угля, что на 13% выше, чем в прошлом году. Объем товарной продукции увеличился к уровню 2016 года на 13%, составив 11,44 млн тонн. Переработка угля составила 9,70 млн тонн, что на 10% выше, чем в 2016 году. Объем обогащения понизился на 3% и составил 4 млн тонн, что связано с тем, что на ОФ «Каскад 1» проходило техническое перевооружение для увеличения мощностей.

Объем продаж угля в 2017 году вырос на 9% по сравнению с 2016 годом и составил 12,08 млн тонн. Объем экспорта по итогам года составил 72% от общей реализации и составил 8,72 млн тонн. Реализация на внутреннем рынке снизилась на 7% до 3,36 млн тонн. Объем продаж собственного угля составил 91%.

Если говорить об угольных компаниях вне Кузбасса, то стратегия просматривается похожая.

Основные экспортные активы компании «Русский Уголь» — разрез Саяно-Партизанский в Красноярском крае и разрез Степной в Республике Хакасия. На этих разрезах добывают высококалорийный каменный уголь, пользующийся спросом за рубежом. Сейчас 85% добычи разреза Саяно-Партизанский идет на экспорт через порты Мурманска и Усть-Лугу, — рассказали в пресс-службе АО «Русский уголь».

В 2018 году компания планирует увеличить добычу на Саяно-Партизанском разрезе до 1 млн тонн угля в год, а в перспективе — выйти на ежегодные производственные мощности 3 млн тонн. На разрезе Степной за год добывают более 4 млн тонн каменного угля, который идет на экспорт в страны АТР и Восточной Европы. Более 80% угля со Степного перерабатывается на обогатительной фабрике, благодаря чему повышается калорийность и качественные характеристики твердого топлива. Обогащение угля позволяет повышать добавленную стоимость продукции, и компания намерена развивать это направление. В планах на текущий год также модернизация обогатительной фабрики на разрезе Степной, рассматривается вопрос строительства обогатительной фабрики на разрезе Саяно-Партизанский.

Вызовы

«В мире снижение (потребления угля. — Ред.) происходит по экологическим и климатическим соображениям, продиктованным Парижским соглашением, — считает заместитель министра энергетики Российской Федерации Анатолий Яновский. — У России другие особенности — вытеснение угольного топлива дешевым газом, большие расстояния транспортировки угольной продукции и инфраструктурные ограничения».

Еще одна угроза для угольной промышленности заключается в нестабильности конъюнктуры угольных рынков, отметил Яновский в августе 2017 года в ходе круглого стола «Угольная промышленность России». По мнению чиновника, в России последствия такой нестабильности могут привести к финансовой неустойчивости угольных компаний в условиях роста финансовой нагрузки при недропользовании и перевозках угля, ограничений в привлечении заемных средств, высокой импортозависимости и дефицита квалифицированных кадров. Также это может привести к стихийной ликвидации угольных предприятий.

Аналитик инвестиционной компании CoalIndustrywatch Питер Каммингс также отмечает, что в России угольные регионы находятся очень далеко от основных портов и перевалочных пунк­тов: «Везти уголь в порт — очень накладное дело, и хорошо, если эти издержки оплатит покупатель. Но при «низком рынке» так не будет происходить. А работать в «стол» угольщики не смогут вечно. И это серьезный риск».

По мнению самих представителей угольных компаний, главными вызовами сегодня становятся ограничения, возникающие в транспортной инфраструктуре. «Мы видим, что РЖД, порты, вагонные операторы предпринимают серьезные усилия по обеспечению запроса угледобывающих компаний, но ситуации дефицита по-прежнему регулярно возникают, — подчеркивает Сергей Степанов. — Стратегия дивизиона Уголь ЕВРАЗа и Распадской угольной компании рассчитана на десятилетний период по каждому предприятию. Мы делаем ставку на низкую себестоимость продукции и сильные коллективы, активно инвестируем в повышение уровня промбезопасности».

Готовых рецептов нет ни у кого, уверен Вячеслав Сараев, каждое предприятие решает проблемы по-своему, и, тем не менее, опыт показал, что вложения в эффективность наряду с модернизацией техники и внедрением новых технологий в производство позволяет проходить периоды рыночных спадов с минимальными потерями.