Опрос управленцев в сфере общественного здоровья юга России, проведённый «Экспертом ЮГ», позволил заново увидеть больное место системы здравоохранения. Об этом сейчас говорят очень неохотно. Более 90% респондентов нам заявили о том, что качественное обслуживание врачом пациента — большая проблема. Почему? Два самых популярных ответа: не хватает оплаты труда и времени на работу с пациентом. А главная проблема системы здравоохранения в целом — нехватка специалистов. Проблема обострена и коронавирусом, который потребовал больше врачей, но сократил их численный состав, и развитием частной медицины вкупе с ростом спроса на ЗОЖ — именно в эти коммерческие области уходят медицинские специалисты, которым надо зарабатывать. При этом основной пафос всего, что происходит в сфере ЗОЖ, простой — эта сфера быстро растёт, но ничего в ней не должно происходить без контроля медиков, иначе у нас будет увеличиваться количество не только здоровых, но и больных. То есть и коронавирус, и ЗОЖ — это дополнительный мощный спрос на врачей. Но как так сложилось, что их либо нет, либо к их работе с пациентами есть вопросы, и по всему фронту задач в сфере общественного здоровья именно на них надежда?
Картина последних двадцати лет выглядит примерно так. В этой сфере на начало 2000-х было очень долгое и дорогое образование, отбивать которое при мизерных зарплатах можно было либо приёмом «гонораров», либо подработками в частных клиниках. Базовое образование терапевта или педиатра — это бесконечная ходьба ногами по вызовам в качестве участковых врачей за сущие копейки. Структура дохода медработника в госсфере — это сложная система, в которой оклад может составлять около 20%. В ней есть региональные надбавки, размер которых колеблется от региона к региону, а потому существует миграция хороших кадров в те регионы, в которых врач может сколько-нибудь зарабатывать — например, в Московскую область. С большим энтузиазмом в своё время была воспринята путинская надбавка для участковых — она, однако, отменена пять лет назад. В результате миграция участковых в благополучные регионы усилилась.
Со специалистами история другая. Вообще стать специалистом в медицинской сфере — это большой труд. Но для специалистов никаких надбавок не было, поэтому государственная медицина их в существенной степени потеряла. Сегодня повсеместно встречается ситуация, когда, например, на две районные поликлиники есть один детский гастроэнтеролог, который при этом работает одновременно в нескольких частных медицинских центрах. В государственных поликлиниках этот человек принимает бесплатно по два часа в неделю, он оформлен там на четверть ставки, и очередь к нему стоит на несколько недель вперёд. По факту это то, что может предложить сегодня государственная медицина. Для пациента с недостаточными доходами и рецидивом болезни ситуация критическая. Гораздо удобнее найти того же врача в частной клинике и заплатить там за приём около 2 тысяч рублей. У частных клиник много плюсов — можно тут же и сразу сдать анализы, пройти обследование, а не ехать с талончиком по другому адресу в другой день. Но есть и минусы — работающие там врачи часто сами не понимают, откуда берутся эти порой совершенно неадекватные цены за услуги. То есть качественное обслуживание у специалиста сегодня доступно в основном в частных клиниках, а значит, реально доступно далеко не всем. А во вторых городах специалистов нужного профиля может вообще не быть – по ряду вопросов детей из Волгодонска, например, нужно везти в Ростов, не ближе.
А потом грянул ковид. Основной удар пришёлся на первичное, уже ослабленное звено участковых врачей. Часть из них в предыдущий период мигрировала, часть во время пандемии заболела, часть — уволилась, потому что помимо трудовых подвигов были и те, кто не выдерживал условий работы. По этой причине участкового можно было ждать неделю, а когда он всё же приходил и приоткрывал реалии своей работы, иные пациенты не могли представить, что такое вообще может быть, что люди способны выдерживать такую нагрузку за такие деньги. Какие деньги? Чуть больше 20 тысяч в месяц. В 2020 году региональные надбавки врачам, занятым в первичном звене здравоохранения, в Ростовской области выплачивали три месяца — по 10 тысяч в месяц врачам, по 5 тысяч медсестрам. Конечно, трудно это считать системным решением проблемы.
Новая система оплаты труда медиков, при которой базовый оклад будет определяться не регионом, а центром, была анонсирована правительством ещё до ковида — и ковид её отодвинул, обострив до крайности саму проблему. Дело идёт очень медленно. Ожидается, что с ноября система будет опробована в пилотном режиме в семи регионах, в число которых вошёл Севастополь. Как покажет себя система, большой вопрос.
В нацпроекте «Здравоохранение» были здравые предложения, но кому сейчас до нацпроектов? Ситуация требует жёстких приоритетов. Моя мысль проста: экспорт медицинских услуг, закупка дорогого оборудования — не приоритет, цифровой контур в здравоохранении и инновации в медицине — подождут. Приоритет — условия, в которых работают врачи и их квалифика. Видимо, когда разрабатывался нацпроект, это было неясно, а сейчас ясно. Весь забуксовавший нацпроект «Здравоохранение» стоило бы заменить одним пунктом — обеспечение квалифицированными кадрами.
В результате сложившейся сегодня ситуации на вопрос о том, какая проблема сферы общественного здоровья в наибольшей степени недополучает внимания, у наших респондентов лидирует ответ: недоступность качественных медицинских услуг для части населения. Насколько это большая часть, точно судить трудно, но мне кажется, что с этой проблемой сталкивается сегодня едва ли не каждый, кто не входит в 2% самых богатых людей страны.
