Турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган и Владимир Путин провели переговоры в Сочи, большая часть которых, судя по пресс-конференции двух лидеров, была посвящена ситуации в Сирии. В этой стране создается зона безопасности, свободная от столкновений противников религиозных радикалов. Однако за ее пределами вероятность таких столкновений, в том числе, с участием Турции, по-прежнему очень велика.
Сказанное, а еще больше, не сказанное на пресс-конференции Путина и Эрдогана заставляет задуматься, на сколько хрупко перемирие, о котором в эти дни говорят в Астане сирийские противники запрещенной в России группировки ИГИЛ. Зона безопасности или зона деэскалации, как назвал ее турецкий президент, создается в провинции Идлиб – той самой, где недавно произошла газовая атака, повлекшая за собой американский удар по позициям правительственных сирийских войск. Причем, согласие на ее создание дал и Дональд Трамп: с американским президентом, кстати, оба лидера скоро проведут переговоры. Путин с ним побеседует в июле, на саммите «Большой двадцатки» в Гамбурге. А Эрдоган приедет в США в середине мая.
По словам Путина, режим действия зоны предусматривает, в частности, запрет на полеты там военной авиации. Российский президент при этом оговорился, что запрет может быть снят, если происходящее в Идлибе «будет представлять опасность». Но не только это внушает опасение в том, что шаг к миру в Сирии все-таки пока еще не сделан.
«Есть русская пословица, которая мне очень нравится: у кого что болит, тот о том и говорит», - пошутил Эрдоган, объясняя интерес к Сирии. И судя по заявлениям турецкого президента перед поездкой в Россию, «болит» у властей его страны вовсе не провинция Идлиб, а ее соседи – провинции Халеб и Ракка, где о создании зон безопасности или деэскалации речи не идет. Кроме того, Россия и Турция в очередной раз не сошлись в оценке того, кто угрожает этой самой безопасности. Путин подчеркнул, что предстоит бороться «со всеми кто входит в список террористических организаций, утвержденный Организацией объединенных наций». Эрдоган же напомнил, что его страна понимает понятие «террорист» максимально широко. «Мы не допустим существования на наших границах террористических образований, которые угрожают территориальной целостности нашей страны», - сказал он, явно имея в виду Сирийский Курдистан, частично занимающий провинции Халеб и Ракка.
Именно на севере Сирии сложилась сложная ситуация, чреватая масштабными боевыми действиями с участием Турции. Здесь 29 марта турецкие войска и их союзники прекратили операцию «Щит Евфрата», длившуюся семь месяцев. Ее декларируемая цель – очистить приграничные районы от двух одинаково опасных, по мнению Эрдогана, угроз безопасности Турции, отрядов курдских националистов и исламских фундаменталистов - достигнута не полностью. Удалось добиться лишь некоторого успеха. Турецкие военные смогли занять сравнительно большую территорию и взять стратегически важный город Эль-Баб.
Еще сложнее – с подлинными целями «Щита Евфрата», которые, как стало ясно по мере развития операции, куда амбициознее декларируемых. Турецкие войска нацелились на Ракку и Манбидж, находящийся в провинции Халеб. Первый город, как известно, является «столицей» запрещенной в России группировки «Исламское государство», второй – имеет большое значение для курдcкой группировки YPG («Отряды народной самообороны»).
В конце февраля-в марте турецкие войска вплотную приблизились к достижению своих целей, однако помешала Москва. Сначала подступы к Ракке отрезало наступление сирийской правительственной армии, поддержанное российской авиацией. А потом, опять-таки, не без участия Москвы, YPG и Башар Асад достигли соглашения. Курдские формирования уступили район у Манбиджа правительственным силам. Для турок вступить в бой с войсками Асада – значит нарушить договоренность с Россией. Отказываться же от такого боя – значит отказываться от глобальных замыслов, к чему Эрдоган не привык. Особенно не хочется ему уступать сейчас, когда он одержал важную внутриполитическую победу: выиграл референдум об увеличении своей власти. О том, что операции в районе Манбиджа и Ракки будут обсуждаться на встрече с Путиным, Эрдоган прямо заявил журналистам перед поездкой в Россию. Вот, правда, на пресс-конференции оба лидера предпочли обойти эту тему молчанием, что может свидетельствовать о том, что стороны не нашли взаимопонимания.
Между тем, оснований опасаться, что любые существующие договоренности по ситуации районе Сирийского Курдистана будут нарушены, да так, что их виновника найти окажется очень трудно, более чем достаточно. Уж слишком запутан расклад сил и в стране вообще, и на ее севере в частности. Нет единства в рядах тех, кого именуют протурецкими силами. Например, во время «Щита Евфрата» состоящая из арабов, туркоманов и курдов-суннитов группировка «Джейш Аль-Тавар» («Армия революционеров») вначале поддержала Эрдогана, а потом прямо перешла на сторону YPG. Основная ударная сила союзников Турции, Сирийская свободная армия, во время боев за Эль-Баб в очередной раз продемонстрировала, что не является ни полностью боеспособной, ни единой и дисциплинированной структурой.
Да и то, что называется правительственными силами Сирии, никак не может похвастать единством в своих рядах. Упрощенная картина битвы шиитов с суннитами, которую нередко рисуют, пытаясь описать перипетии местной гражданской войны, не соответствует сложной реальности. Кроме собственно правительственной армии, на стороне Асада воюют отряды ливанской «Хезболлы», фактически автономно действующие отряды добровольцев-шиитов из Ирака и Ирана, а так же те, кого собирательно именуют термином «Шабиха». Это пестрый набор различных группировок, часто сформированных по этническому или этно-конфессиональному признаку. «Шабиха» включает в себя отряды и алавитов, и шиитов, и группировки христиан, и, о чем мало говорят, суннитские формирования. Так, в районе Алеппо одной из опор Асада является суннитский клан Аль-Бери. По существу, все разномастные сирийские противники ИГИЛ представляют собой набор группировок, которые пытаются, по мере возможности, держать единым целым, преимущественно, внешние игроки – Россия и Иран, Турция, США. В этих условиях напряженная ситуация на севере Сирии может разрешиться самым неожиданным образом, даже вне зависимости от того, какие условия мира напишут где-то далеко влиятельные мировые лидеры.
