— В определении «прокремлевский» на самом деле нет ничего зазорного. Когда в Кремле располагался Дмитрий Медведев, про модернизацию говорили чуть ли не из каждого утюга. И именно Кремль был источником надежд, что Россия, российская наука вернется на передовые позиции. А в таком деле как научные исследования, новации наличие надежды на будущее — не абстрактное понятие, а движущая сила. Ведь ученый и изобретатель хотят понимать, что их наработки не останутся в лучшем случае на страницах научных журналов, а воплотятся в реальных технологиях. К сожалению, году к 2014 эти надежды стали сходить на нет, это особенно отчетливо проявилось в затухании проекта «Сколково», который некоторым виделся как едва ли не конкурент Кремниевой Долины. Знамя модернизации попыталось перехватить АСИ, но у него тоже дело пошло не шатко ни валко.
— Виновато ли АСИ, да и кто-угодно, хоть ваш институт, в том, что надежды на модернизацию не сбылись в полной мере? Ведь не руководители модернизационных проектов определяют политику в стране и приоритеты в области образования, технологий, общего вектора развития.
— Было ощущение, что институтам развития не дают развернуться независимо от персоналий тех, кто за ними стоит, по разным причинам. Вектор на социально-технологическую модернизацию или, напротив, на консервацию определяется не учеными и не изобретателями. Он определяется финансовыми группами, которые в данный отрезок времени имеют влияние на высшее политическое руководство. Политическая ситуация определяет вектор технологического развития, но никак не наоборот. Это верно не только для России. Какие бы современные технологии не появлялись, они всегда носят инструментальный характер. Какую-нибудь систему распознавания лиц можно использовать для бесконтактной оплаты в магазинах, а можно — для вычисления участников митингов.
— Но вон в Китае как-то же удается совмещать тоталитарный политический режим и одну из самых передовых в мире высокотехнологичную экономику…
-—Там это проще делать, потому что китайское общество более гомогенное, чем российское. Оно и более жестко структурировано. Поэтому китайцы не так болезненно, как европейцы — а я россиян отношу к европейцам — воспринимают несоответствие возможностей политического режима отвечать на те технологические вызовы, которые перед человечеством, включая и эти самые режимы, постоянно возникают. А у нас этот диссонанс раскалывает общество на — я даже не хочу употреблять все эти термины вроде «либералов», «консерваторов» и т. д. — на людей, которые видят в модернизации угрозу своим политическим и экономическим интересам и всех остальных, которые совершенно естественным для любого человека образом тянутся к новым знаниям.
— Вы сейчас непроизвольно употребили слова, которые являются названием проходящего в эти дни форума. На нем, кроме прочих, выступают с докладами такие лица как Владимир Соловьев, Маргарита Симоньян, Петр Толстой, Сергей Лавров, Дмитрий Песков, митрополит Тихон (Шевкунов), и получается, что новые знания привлекательны даже для представителей и пропагандистов консервативно-охранительного режима?
— Дело не в их тяге к знаниям. Любым общественным силам нужно обладать современным знанием, потому что оно, простите за банальность, сила. В наших обстоятельствах знания и технологии, которые они порождают, не могут быть отделены от политики. Я еще раз повторю — это не только для России верно.
— Не сталкивается ли здесь власть, если все же говорить о России, с почти гегелевским диалектическим противоречием? Чтобы двигать науку и технологии, которые она, власть, будет использовать для защиты себя — возьмем ту же систему распознавания лиц, которую вы упомянули — необходимо инвестировать в университеты, в НИИ. А университеты почти по определению являются рассадником вольнодумства и нонконформизма. То есть государство вынуждено само же взращивать себе оппонентов, если не хочет, чтобы через полстолетия страна стала выглядеть этаким неандертальцем?
— Я как работник высшей школы своими глазами наблюдаю, как государство делает наше высшее образование неконкурентоспособным. Одно дело — провести пиаровскую акцию под названием «Новое знание». И совсем другое — выстроить преемственную систему передачи знаний, начиная со среднего образования. Вместо этого происходит дезинтеграция высшей школы, как в организационном, так и в персональном смысле. То, что происходит с Физтехом, с «Вышкой» — это же разгром фундаментального технического образования! Система образования у нас чудовищно неповоротлива, она не поспевает за темпами развития технологий в XXI веке, и думать, что вот выступит на форуме Илон Маск и научит нас, как надо делать — это какая-то, извините, глубокая провинциальность думать, что если «сам» Маск нас не чурается, то мы можем считать себя равными ему по уровню...
— Надо, чтобы Маск к себе российских ученых и инженеров приглашал? Это с его стороны будет продвинутым действием?
— А вы недалеки от истины. У нас есть отдельные направления, где работают люди, которые с Маском могут говорить не снизу вверх, а на равных, если не вообще не наоборот. Мы просто мало про них знаем как раз потому, что у них нет необходимости в дешевом пиаре с участием телезвезд — у них и так всё есть. Не только потому, что айтишники, например, очень неплохо по сравнению с другими профессиями оплачиваются. А потому, что государство заинтересовано в том, чтобы эти ученые не помышляли свалить на Запад со своими мозгами и компетенциями. Понятно, что в основном люди, о которых я веду речь, сконцентрированы в оборонке и для них предоставлен режим наибольшего благоприятствования, у них есть карт-бланш на любые эксперименты. Но это достаточно закрытая «каста», а надо, чтобы такой же режим предоставлялся всем талантливым ученым, не только работающим на ОПК и Ростех. К сожалению, гораздо больше примеров обратного.
— А как же «Сириус», разве это не инкубатор будущих российских масков?
— У меня к «Сириусу» довольно двойственное отношение — мои студенты ездили туда на смены, и приехали с ощущением, что это какой-то «Артек», только с интеллектуальным уклоном. Ну хорошо, получат там школьники интеллектуальный стартовый капитал, получат затем, будем надеяться, хорошее высшее образование. Но смогут ли они его применить на практике? Вот я знаю группу технологических гениев, не постесняюсь их так назвать, они изобрели технологию аукустической заморозки, аналогов которой в мире нет. Это как микроволновка, только наоборот. Помыкались они с этим изобретением на родине, а инвестора нашли в за рубежом. Пример, конечно, точечный, но из таких точек складывается картина в целом, которую никакими форумами с именитыми гостями не поправить.
