Стремительное и драматичное падение прозападного режима в Афганистане застало врасплох всех. Отношения с новыми властями — запрещенным в России как террористическая организация Талибаном - приходится выстраивать буквально на ходу. Это создает немало пока не разрешенных юридических коллизий, порождающих логичный вопрос: зачем это нужно нам как стране?
Перед российскими властями — прежде всего, перед внешнеполитическим ведомством — встала беспрецедентная задача: общаться с теми, кто с 2003 года признаны в России по закону террористами, и чья деятельность запрещена на территории нашей страны. С кем запрещено не только общаться (это грозит уголовным преследованием), но и «оправдывать» их действия. И если подходить к проблеме чисто формально, то теоретически некоторые заявления придирчивый ум мог бы как раз подверстать под «оправдание». Например, недавнее высказывание российского дипломата о том, что талибы - «адекватные мужики». Или заявление спецпредставителя президента по Афганистану Замира Кабулова о том, что с ними договариваться легче, чем с предыдущим марионеточным правительством.
Конечно, уникальность сложившейся ситуации заключается в том, что прецедентов прихода крайне радикальных исламистов (читай — террористов) к власти в одной отдельно взятой стране еще не было. При чем речь идет о приходе совершенно незаконным — вооруженным — путем. Была свергнута власть, избранная на законных демократических выборах. Во всяком случае, и мы, и весь остальной мир признали легитимными президентские выборы 2019 года (как и 2014-го). Сразу напрашивается вопрос: чем талибы лучше украинского «майдана» (он же — «революция достоинства»), который Москва, имея на то довольно веские основания, до сих пор называет государственным переворотом? В отношении военного наступления и победы талибов, окончившихся силовой сменой режима, из Москвы до сих пор ни разу выражений типа «государственный переворот», «незаконное свержение власти» и пр. не прозвучало. Чем объясняется такая, не присущая в иных случаях, сдержанность? Оправдана ли она?
Пока российский МИД вполне благоразумно заявляет, что Россия не станет спешить с признанием талибов законной властью в стране. Однако из подобного рода заявлений можно понять, что само по себе такое признание
не представляется абсолютно невозможным. То есть это не «харам». Но в качестве принципиально важного шага на пути снятия с талибов клейма «запрещенных террористов» указывается на необходимость ООН (очевидно, Совету Безопасности) «очистить» новые власти Афганистана от такого определения. И вот тут почему-то кажется, что Совбез ООН не будет спешить с этим решением. После стремительной эвакуации западных посольств вряд ли такие, обладающие правом вето в СБ ООН, страны как США или Великобритания поспешат с признанием новых правителей Афганистана. Потому что зачем им это?
Наше же посольство вы Кабуле, как сказано, «работает в штатном режиме». Посол не отозван для консультаций. Эвакуации дипперсонала не планируется, а те, кто уезжает, едут якобы в отпуск или в связи с истечением срока командировки. Diplomatic business as usual, иными словами. В сложной обстановке приходится перестраиваться на ходу — это привычно для дипломатов, работающих в «сложных» странах. Между тем, длительное промедление с признанием нового режима законным подсказывает в качестве следующего шага разрыв дипотношений (их же не может быть с «незаконным режимом»). Или, наоборот, отношения будут пролонгированы, и тогда новый афганский посол, представляющий «запрещенных в РФ террористов», по идее, должен будет вручать верительные грамоты президенту Российской Федерации. Который, заметим, пока ни с какими развернутыми оценками произошедшего в Афганистане не выступал.
С чисто прагматической точки зрения — особенно с точки зрения циничной большой политики — и прежние контакты с талибами на уровне главы МИД, и нынешние большие словесные дипломатические маневры можно объяснить легко. Потому что нужно пытаться как-то контролировать ситуацию, прощупывать почву, предугадывать ход событий — словом, делать все то, чем и положено заниматься дипломатам. Это разумно — тем более, что речь идет о наших гражданах (как минимум дипперсонале), — и Россия не одинока в таком «зондаже». Этим же занимались ряд европейских стран (например, Норвегия), а также Япония и, разумеется, «всеядный» практически во всех таких случаях Китай. Который уже выразил готовность в скором будущем признать новый режим в Кабуле.
Есть, правда, закавыка, которая заключается в том, что в соответствующем российском законе не прописано никаких исключений, согласно которым можно просто так, «запанибрата» сидеть за одним столом с террористами. Более того: давно бы следовало (если, опять же, по закону) заблокировать все счета афганского посольства в Москве, а также все возможные денежные переводы (кстати, США именно так и поступили — заблокировали все авуары
Центробанка Афганистана). Вряд ли это сделано. Не было также издано никаких законодательных актов или постановлений о том, что законы о терроризме, экстремизме и их оправдании более не работают в части талибов. Надо бы как-то уже оформить все это с юридической точки зрения. Это важно. Законы о терроризме — штука серьезная, и не стоит давать поводов для подозрений, что имеет место их профанация.
Кстати, у тех же американцев есть механизм не только наложения санкций/признания террористами, но и «исключений», каковое право предоставлено исполнительной власти. Президент по соображениям национальной безопасности может «замораживать» действие санкционных законов на некий оговоренный срок в отношении тех или иных физических или юридических лиц. К примеру, нынешний премьер-министр Индии Нарендра Моди на момент прихода к власти был как раз под американскими санкциями за нарушения прав человека в бытность главным министром штата Гуджарат. Эти санкции были с него сняты распоряжением исполнительной власти США без изменения соответствующего закона.
Это к вопросу о том, как важно в законах прописывать процедуры. Наши законодатели в свое время озаботились, чтобы всякое публичное упоминание террористов, «иностранных агентов» и прочих «нежелательных» сопровождалось «шаманскими заклинаниями» о том, что они все запрещены. А вот куда более важными процедурами не озаботились. Кстати, если просмотреть (например, https://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/4810299 ) некоторые пресс-релизы МИД РФ на тему контактов с талибами, то там они не обозначены, вопреки закону, как запрещенная в РФ террористическая организация. Равно как и ИГИЛ, также запрещенная в РФ и находящееся под такими же санкциями. Значит, Роскомнадзор должен вынести МИД предупреждение, а на второй раз заблокировать сайт департамента печати и информации, так надо понимать? Кто-то может подумать, что это троллинг со стороны автора, но на самом деле речь именно о качестве написания законов (часто демагогических), которое как раз и порождает такое их «соблюдение».
Еще более интересен вопрос о том, ради каких, собственно, геополитических целей все это делается? Зачем нам Афганистан, находящийся под властью средневековых мракобесов? Одна цель вполне понятна: чем хуже Америке, тем лучше нам. Американцы действительно крупно проиграли в Афганистане, не только спустив в никуда почти триллион долларов, потраченных на эту войну (из них 83 млрд — на обучение и оснащение распавшейся вмиг 300-тысячной афганской армии), но и не сумев толком организовать эвакуацию работавших на них людей. Радость от этого epic fail настолько сильно охватила
умы отечественных пропагандистов, что им даже в голову не приходит простая мысль о том, что чужие провалы не могут быть самоцелью нашей суверенной внешней политики. И весь этот регион — это теперь уже не американская, а именно наша головная боль.
Однако помимо чисто пропагандисткой (а потому ложной) цели просматривается более серьезная: контакты с талибами нужны, чтобы по возможности блокировать или хотя бы минимизировать угрозу распространения исламизма далее на север, подвергающего опасности дружественные нам режимы Средней Азии. И такая цель, возможно, оправдывает ныне предпринимаемые усилия, создающие впечатление непоследовательности в отношении к тем, кто признан террористами. Правда, есть некоторые сомнения относительно того, что талибы сдержат обещание не осуществлять внешнюю экспансию и предпримут решительные меры по борьбе с ИГИЛ, который в Афганистане пока чувствует себя вполне вольготно.
Ведь эти обещания даны «кяфирам», «неверным». А значит — грош им цена, и, согласно исламистским понятиям, их можно не выполнять. По такой логике и с ИГИЛ в Сирии тоже можно было бы попытаться договариваться. Но почему-то до этого до сих пор не дошло. И слава богу.
Поэтому дипломатические маневры в любом случае надо подкреплять силой. Такие контрагенты, как талибы, понимают только ее. И если их экспансия — а также экспансия идей джихадизма и исламизма — на страны Средней Азии будет сдержана, то в первую очередь силой российского оружия, жесткими репрессиями против боевиков и проповедников, а также системными реформами в самих среднеазиатских обществах, которые должны сделать их более «иммунизированными» по отношению к идеям исламизма. И лишь во вторую очередь — некими «договоренностями».
При этом Афганистан беден природными ресурсами. Их там практически нет. А те, что есть (например, говорят о возможности добывать там литий и прочие редкоземельные металлы), будут с высокой вероятностью освоены китайцами, конкурировать с которыми мы не сможем. Да и надо ли? Афганистан расположен на «Шелковом пути», и лезть туда наперекор Пекину — это нарываться на обострение отношений с КНР. Из-за Афганистана? Слишком велики могут быть издержки такой политики. Так что не надо преувеличивать наши экономические и политические интересы в этой стране.
И хорошо бы еще абстрагироваться от «фантомных болей» не довоеванной в свое время войны и не поддаваться сомнительному искушению сплясать «танцы с бубнами» на руинах американской политики последних 20 лет. Не стоит пытаться вскарабкаться на эти руины и слишком усердствовать с
риторическими упражнениями в адрес талибов, пока еще запрещенных к общению нашими законами. Они эти наши «танцы с бубнами» не оценят все равно.
