Персональные данные и персональные дела
Одна из главных экономических новостей КНР последнего времени – это принятие китайским парламентом, Постоянным комитетом Всекитайского собрания народных представителей (ПК ВСНП) закона о защите персональных данных. В нем прописано много интересного и обременительного для технологических гигантов. Например, собирать персональные данные, включая геолокацию, можно только с согласия пользователей и только в «минимальном объеме» и с «разумной целью». Более того, впервые строго регулируется трансграничный обмен данными.
Принятию закона предшествовало жесткое заявление Министерства информационной промышленности и технологий Китая. Оно обвинило в незаконной передаче пользовательских данных 43 приложения . Под ударом оказались компании-гиганты Alibaba, Baidu и Tencent (более всего известная приложением WeChat и соцсетью Qzone).
До 25 августа им было дано время на исправление ситуации, а какие оргвыводы будут сделаны по отношению к нарушителям, станет ясно только осенью. Закон вступает в действие с 1 ноября.
Но и этим неприятности техногигантов в ближайшее время не ограничатся. Впереди принятие нового закона о защите персональных данных, собираемых столь популярными в КНР «умными» автомобилями. Битва государства с BigTech продолжится.
Ее началом, или первой битвой следует, конечно, считать ставшую уже легендарной речь Джека Ма на Шанхайской конференции 24 октября 2020 года. Там «китайский Билл Гейтс», основатель Alibaba и вообще икона китайского технологического бизнеса обрушился на регуляторов, как мировых, названных им «клубом стариков», так и китайских, которые, по его выражению, «душат инвестиции». Джек Ма потребовал реформ, призванных стимулировать экономический рост в КНР.
Реакция главного слушателя, китайского государства, оказалась резкой и совсем не той, на какую, видно, рассчитывал «красный миллиардер». Ему быстро объяснили, что к чему. Не без усилий китайских властей не состоялось крупнейшее в истории (на 37 млрд долл.) IPO «дочки» Alibaba, компании AntGroup. Сам Джек Ма благоразумно умолк и в тюрьму не сел. Но, по безыскусному признанию вице-председателя Alibaba Джо Цая, сделанному этим летом, «залег на дно», занявшись филантропией и живописью.
После этого регулирующие деятельность технологических компаний законы и указания посыпались на головы несчастных китайских миллиардеров как из рога изобилия. Самые громкие, но не единственные, из новаций прошедшего с момента выступления Джека Ма неполного года – это законы о регулировании деятельности платформ интернет-кредитования и образовательных услуг. И на том, и другом были сделаны миллиарды.
Конечно, есть соблазн увидеть в речи Джека Ма причину, а не яркий признак наступления власти на позиции бизнеса. Без сомнения, публичных указаний на неэффективность государственной политики Си Цзиньпин не любит. А уж речь, произнесенная перед цветом деловой элиты миллиардером с обширнейшими связями в руководстве страны и за рубежом, не могла не быть воспринята как вызов первому лицу страны, который уже видит себя новым Мао. В этой связи вспоминается другой миллиардер, сельскохозяйственный магнат Сунь Даву, который позволил себе публично критиковать китайскую компартию и ее курс. В июле этого года он сел в тюрьму, получив 18-ти летний срок заключения.
Пандемия и «американский след»
Однако, регуляторные усилия властей КНР слишком масштабны и системны, чтобы считать их всего лишь затянувшейся реакцией на демарш отдельного бизнесмена. Причину следует искать глубже.
Все годы с начала рыночных реформ компартия Китая в обращении с высокотехнологическим бизнесом руководствовалась известным изречением Дэн Сяопина: неважно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей. Вмешательство государства в работу BigTech было минимальным. От бизнеса требовалось только одно: обеспечивать экономический рост.
Но грянули две беды. Первая – противостояние с США, а вторая – пандемия, обернувшаяся для Китая локдауном, в ряде районов очень строгим.
Экономика страны отозвалась на коронавирус замедлением темпов роста. Динамика розничных продаж, согласно данным Национального бюро статистики КНР, неутешительна, показатели уровня жизни – тоже. В этих условиях терпеть, как раньше, неурегулированность, допустим, рынка p2p-кредитования становилось социально опасным.
Коммунистические идеи уже давно перестали быть идеологическим фундаментом китайского общества. Хотя власти последнее время стараются реанимировать значимость наследия Маркса-Энгельса-Ленина-Мао, власть компартии покоится не на нем. Смириться со многими отрицательными чертами действительности китайцы готовы, потому что уверены: государство способно обеспечить рост их благосостояния.
Возможный бунт жертв микрофинансовых организаций или разоряющихся акционеров представляется властям слишком серьезной проблемой, чтобы отдать ее решение на откуп частным, пусть даже и повязанным с правящей верхушкой, лицам.
А в эпоху Дональда Трампа и началом открытого противоборства США и КНР в Пекине еще и обнаружили, что технологический бизнес – это ахилесова пята Китая, в которую могут запросто ударить американцы. Рубежом здесь, вероятно, оказалось наступление Вашингтона на Huawei. Особенно – дело Ванчжоу Мэн, финансового директора этой компании.
Ее, вхожую в самые высшие сферы китайской власти, арестовали в Канаде не без усилий США. Прямым следствием дела Ванчжоу Мэн, а также борьбы Белого дома за перевод в юрисдикцию США американского сегмента соцсети Tik Tok, стал принятый конгрессом и подписанный Трампом в прошлом году Holding Foreign Companies Accountable Act. Этот закон позволяет Комиссии по ценным бумагам и биржам запрашивать у компаний, торгующих на американских фондовых рынках обширные сведения. Это и расширенные данные об акционерах и аудите, а также то, контролируются ли они каким-либо иностранным правительством. Получается, американскому государству могут попасть сведения, которые и китайское государство, и китайские чиновники очень хотели бы скрыть. В этих условиях высокотехнологический бизнес становится не только драйвером роста, но и источником потенциальных неприятностей. Значит, чем он плотнее контролируется – тем лучше, решил товарищ Си.
Вопрос теперь в том, какие драйверы китайская экономика будет использовать и какими окажутся темпы ее роста. С учетом того, что на них влияют и объективные обстоятельства: последствия того же локдауна, с постоянными его локальными рецидивами по малейшему поводу, в связи с чем есть даже признаки переориентации бизнеса из разных стран на других поставщиков.
Также, в той мере, в какой новые шаги властей КНР стали ответом на зависимость технологического бизнеса и его владельцев от США, можно говорить, что американцы добились своей цели. Более того, теперь не они борются с компаниями из Китая, как в случае с Tik Tok и Huawei, а сами же китайские власти. Впрочем, мы пока наблюдаем только первый акт этой драмы, когда неизвестно, кому будут громче аплодировать в конце.
