Беспорядки в Казахстане сильно встряхнули урановый рынок

Это — уран. Цены на него буквально за сутки выросли на 8% — с $42,5 до $45 за фунт. 5 января цена фьючерса поднималась и выше 46 долларов за фунт, но после резкого взлета с 4 января, когда уран стоил 43,6 доллара, произошла закономерная коррекция в район 46 долларов. Однако по итогам торгов 10 января уран снова подорожал — до 46,5 доллара.

Причина проста: по данным Всемирной ядерной ассоциации (WNA) по итогам 2020 года Казахстан занимал первое место в мире по добыче урана. Из недр страны тогда извлекли более 19 тысяч 477 тонн — 41 % от всего добытого в мире объема. А разведанные запасы в целом оцениваются примерно в 15% от глобальных.

Самые большие запасы, по данным, приводимым РБК, находятся в Австралии (28% от общего мирового объема), Казахстане (15%) и Канаде (9%). В России залежи урана составляют 8% от мировых запасов.

В 2020 году глобальная добыча урана составила 49,7 тыс. тонн, и крупнейшим производителем стал именно Казахстан. За ним следуют Канада (13%), Австралия (12%) и Намибия (10%).

В такой ситуации опасения участников рынка, активно покупающих уран, понятны. Как пишет Bloomberg, беспорядки в Казахстане могут переориентировать покупателей на поставщиков вне этой страны, что приведет к резкому росту акций урановых компаний в Северной Америке и Австралии. По мнению Джонатана Хинзе, президента компании по исследованиям рынка в атомной отрасли UxC, даже если сейчас дефицита нет, на цены все равно влияет потенциал его возникновения.

Призрак бродит по планете. Призрак дефицита

По словам доцента экономического факультета РУДН Сергея Зайнуллина, крупнейшими импортерами сырья из Казахстана являются Россия, Китай и Канада. Причем, наиболее перспективны Россия и Китай, которые в отличие от западных стран активно развивают атомную энергетику, отмечает эксперт.

Тем не менее, именно канадские импортеры первыми забеспокоились по поводу стабильности поставок урана в свете беспорядков в Казахстане.

«Национальные протесты и ограничение безопасности транспортных, финансовых и коммуникационных систем могут добавиться к ранее существовавшим операционным рискам, таким как влияние пандемии COVID-19 на сотрудников и подрядчиков, а также сбои глобальных цепочек поставок критически важных товаров и услуг, необходимых для добыча урана», — приводит портал World Nuclear News комментарий компании Cameco, владеющей 40% в совместном предприятии «Инкай», осуществляющем разработку одноименного месторождения в Сузакском районе Южно-Казахстанской области. Только за первое полугодие 2021 года оно дало 2577 тонн урана.

При этом в «Казатомпроме» заявили, что поставкам ничто не угрожает — все договоренности с иностранными партнерами будут исполняться в срок. Операция ОДКБ по пресечению террористической атаки на Казахстан прошла успешно и вскоре будет завершена. В связи с этим политические риски, связанные с беспорядками с этой стране, значительно сократились, и рынок урана показал снижение.

Так же видят ситуацию и во французской Orano, которой принадлежит 51% СП KATCO, также работающего в Южном Казахстане. По сообщению «Казатомпрома», все офисы и предприятия компании работали в штатном режиме. В связи с приостановкой железнодорожного сообщения возможны, однако, прерывания в цепочках поставок — в ближайшее время это, возможно, будет поддерживать цены на уран.

Как ранее сообщал Reuters, определенные опасения выражались не только по поводу самой добычи, но и относительно транспортировки сырья конечным покупателям: частично оно отправляется через Алма-Ату, где беспорядки был особенно сильны. Однако речь идет в первую очередь о китайском направлении. А Поднебесная, как отмечают эксперты, хорошо подготовлена к форс-мажорам. Последние 10 лет КНР активно наращивает запасы урана, и по оценкам аналитиков, опрошенных агентством, сейчас они составляют порядка 120 тысяч тонн. К тому же ситуация в Казахстане уже стабилизировалась, поэтому опасения по поводу нарушения цепочек поставок также не обоснованы.

Тем не менее, даже таких сообщений хватило для того, чтобы призрачная угроза мнимого дефицита подстегнула цены. Ведь в теории, как заявил порталу Aljazeera Хинзе, перебои в добыче и отгрузке урана в Казахстане были бы сравнимы с проблемами с нефтью у Саудовской Аравии. Даже при отсутствии реального дефицита всегда найдутся те, кто будет зарабатывать на самой возможности его возникновения, отметил эксперт.

Тем не менее, указывает аналитик товарных рынков отдела глобальных исследований компании «Открытие Брокер» («Открытие Инвестиции») Оксана Лукичева, общая ситуация в атомной отрасли продолжает меняться в лучшую сторону для производителей: на фоне энергетического кризиса в Европе Еврокомиссия склоняется к признанию атомной энергетики «зеленой» и намерена включить атомную отрасль в состав будущего развития энергетики Европы. Это потенциально увеличит спрос на уран в долгосрочной перспективе.

Таким образом, долгосрочно рынок урана остается в растущем тренде, отмечают в компании «Открытие Брокер». Потребление будет расти по мере увеличения инвестиций в строительство атомных станций. В целом ожидается продолжение роста цен на уран до 55-61 долларов к 2026 году.

Quid prodest

То есть, уран — не тот товар, который подвержен серьезной волатильности. Это нефтяные котировки могут совершать невероятные кульбиты буквально в считанные минуты. Но и радиоактивный металл тоже дорожает на новостях. Так, в сентябре на фоне возобновления интереса к ядерной энергетике он прибавил 24%. А нынешнее решение Еврокомиссии, которое относит атомные электростанции к чистым источникам энергии, может только повысить ставки.

На этом фоне уже зазвучали заявления некоторых компаний, готовых нарастить, а то и возобновить добычу урана. Та же Cameco сообщила, что может вновь открыть пять рудников в Северной Америке, работа на которых сейчас приостановлена, и добавить в рынок около 24 млн фунтов (10,9 тыс. т) урана в год. Готовность запустить производство выразила и американская Energy Fuels Inc., у которой есть месторождения в штатах Юта, Техас и Вайоминг. Сейчас они законсервированы — добывать там радиоактивное сырье при нынешних ценах невыгодно. Но при необходимости, замечает Лукичева, EF может производить около 2,5 млн фунтов урана в год — при устойчивом росте цен и подписании долгосрочных контрактов. Таким образом, вопрос дефицита урана на рынке закроется, если вдруг сократятся поставки урана из Казахстана.

Впрочем, обещанного три года ждут. Так что пока Казахстану, где себестоимость добычи считается одной из самых низких, не стоит опасаться новых конкурентов. При этом бенефициаром роста цен выступает в первую очередь само казахское государство. Ведь именно оно владеет большей частью активов.

«Уран и различные производные этого сырья — стратегический товар, используемый в производстве атомной энергии. И потому в Казахстане, как и в России, существует государственная корпорация, которая занимается производством урана — “Казатомпром”», — поясняет руководитель аналитического департамента AMarkets Артем Деев.

Крупнейшим акционером компании, владеющим 85% её акций, является Фонд национального благосостояния «Самрук-Казына», полностью принадлежащий правительству Казахстана. Остальные 15% находятся в свободном обращении на бирже «Астана» и Лондонской фондовой бирже.

Кстати, в мире всего две крупных публичных компании, сопоставимых по размерам и масштабам производства, сконцентрированы на добыче исключительно урана. Это канадская Cameco с рыночной капитализацией $5,1 млрд и «Казатомпром», чья капитализация составляет $4,7 млрд.

Им есть, что терять

По словам Сергея Зайнуллина, волнения в Казахстане стоили национальному атомному гиганту более 9% рыночной стоимости — именно на столько просели акции компании на бирже. Однако эти колебания вряд ли будут долгоиграющими: цены на сырье растут, производство продолжается, а такие риски, как, например, смена собственников активов, практически исключены, считают эксперты.

При этом Зайнуллин полагает, что в случае, если бы удался госпереворот, проблемы с доступом к урану из Казахстана возникли бы в первую очередь у России и Китая — самых давних и активных партнеров.

Россия и Казахстан сотрудничают в ядерной сфере с начала двухтысячных. Это и атомные электростанции и, естественно, совместная добыча. Ее ведет «дочка» «Росатома» Uranium One. На сайте компании сообщается о шести казахстанско-российских совместных предприятиях. В частности, ей принадлежит 70% акций в ООО «Южная горно-химическая компания», владеющей рудниками Акдала и Южный Инкай; 50% в СП «Каратау»; 50-процентная доля в СП «Акбастау»; 49,98% акций СП «Заречное»и 30% в СП «Хорасан-У», которому принадлежит Харасанский урановый рудник.

В общей сложности на долю СП «Росатома» и «Казатомпрома» в 2020 году пришлось, по подсчетам Зайнуллина, примерно 4200 тонн добытого урана. При том, что в общей сложности российская госкорпорация добыла в тот год 7100 тонн сырья. То есть, на казахские активы пришлось около 60% от общего объема добычи. Понятно, что России в данной ситуации есть, за что бороться.

Китаю тоже есть, что терять. Пекин сотрудничает с Астаной (а ныне Нур-Султаном) с 2006 года. У Поднебесной есть СП с «Казатомпромом». Кроме того, она активно покупает сырье. В частности, в ноябре 2021 года было объявлено о подписании двух новых контрактов на поставку концентрата природного урана в Китай: с China National Uranium Company Limited и State Nuclear Uranium Resources Development Company Limited. Кроме того, еще в 2015 году, по информации World Nuclear Assotiation, Казахстан договорился о транзите урана через КНР в Северную Америку. Так что закрытие одного направления неминуемо приведет к проблемам у целой цепочки импортеров.

Естественно, Россией и Китаем международная партнерская сеть не ограничивается. Как уже говорилось выше, с Казахстаном работают Канада и Франция, а также Япония, Индия. Заключены соглашения с Южной Кореей, Ираном, Соединенными Штатами. С кем-то ведется совместная добыча на условиях СП (из 13 горнодобывающих проектов «Казатомпрома» 10 реализуются совместно с зарубежными инвесторами), кто-то просто покупает сырье. То есть, в любом случае смена власти в Казахстане грозила бы серьезными потерями и этой стране, и ее партнерам. Однако, если бы все упиралось только в финансы, риски были бы иные.

«Поскольку уран — это сырье не только для атомной энергетики, но и необходимый элемент для развития программ ядерного вооружения, данное направление нуждается в жестком контроле со стороны государства. Передел собственности в производстве урана будет иметь очень серьезные геополитические последствия, так что это вряд ли произойдет», — рассуждает Артем Деев.

События последней недели наглядно продемонстрировали, что серьезные геополитические последствия, которые могут повлечь за собой беспорядки в Казахстане, не нужны никому. Понятно, что дело тут не только и не столько в ядерном топливе. Но скорее всего урегулирование ситуации охладит в том числе пыл тех, кто пытался нажиться на воображаемом урановом дефиците. Под контролем останется не только сама отрасль, но и цены на ее продукцию.

«Нас пугают, а нам не страшно»

Новая неделя для рынка урана началась достаточно спокойно, признает эксперт информационно-аналитического центра компании Hamilton Антон Гринштейн. После скачка цен на 9,3% с 42,05 за фунт до 46 долларов, урановые котировки немного откатились вниз и пятый день подряд консолидируются в узком ценовом диапазоне 45,60-45,80 доллара за фунт.

Протесты, которые переросли в погромы, беспорядки и отставку правительства, вывели рынок урана из сна, в котором он находился с ноября 2021 года. Рынок проснулся, однако долго ли он будет бодрствовать, или вновь уйдет «на боковую» двигаясь в ценовом диапазоне? Ответ, полагает Гринштейн, очевиден: «Казатомпром» уже заявлял, что социальные волнения в стране не оказали никакого влияния на производственные процессы. Это значит, что ценовой скачок на 9,3% 5 января 2022 имеет скорее спекулятивную природу — об этом же говорят и сопровождавшие его крупные покупки специализирующихся на уране инвестиционных фондов: таких как Sprott Physical Uranium Trust, Yellow Cake, Uranium Participation и других.

Проще говоря фонды, которые напрямую заинтересованы в росте цен на уран, попытались их «разогнать», пользуясь событиями в Казахстане. Отчасти у них получилось, но для дальнейшего роста этого пока маловато. Нужно реальное сокращение предложения урана или заметный рост спроса, уверен эксперт. Пока этого нет, и на горизонте ближайших нескольких месяцев не ожидается. Поэтому рост урановых котировок будет ограничен сильным уровнем сопротивления 48-50 долларов за фунт.

К тому же из-за выросшей торговой активности инвестиционных фондов на рынке урана ценообразование на этот металл стало более подвержено общим рыночным настроениям. Так, с ноября 2021 года на сырьевых площадках преобладают минорные настроения из-за омикрон-штамма COVID-19 и из-за торможения мировой экономики. Цены на нефть в моменте падали более чем на 20% от уровней конца октября 2021 года, в это же время снижались цены и на уран, и лишь в последние несколько недель нефтяные котировки смогли сократить потери до 6%, что отчасти помогло отыграться и ценам на уран.

ФРС все еще «вливает» на финансовый рынок по 75 млрд долларов в месяц, констатирует Антон Гринштейн. Поэтому локальная волатильность будет восприниматься инвесторами как последняя или предпоследняя возможность купить, и ее влияние на котировки урана, скорее, будет носить опосредованный характер — во-первых, потому что рынок урана отыгрывает события на других рынках с временным лагом, а во-вторых, потому что поддержка от истории с протестами в Казахстане пока сохраняется.

В общем, заключает Гринштейн, можно сказать: рынок урана упустил среднесрочную возможность для более масштабного роста в четвертом квартале 2021 года и теперь будет вынужден после небольшого роста до марта-апреля 2022 года к 48-50 долларам за фунт, сходить в коррекцию. И только после этого, вероятно, к концу 2022 года, можно будет ожидать, что

долгосрочные структурные факторы (рост спроса на уран под новые мощности АЭС и сокращение производства урана в мире) создадут устойчивый тренд подорожания урана до 80-90 долларов за фунт к 2024-2025 годам.