Большая пресс-конференция, которую ежегодно дает министр иностранных дел, в этот раз прошла по тому же сценарию, что и прошлогодняя. Опять Лавров общался с прессой около трех часов, опять подавляющее большинство вопросов, на которые он ответил, поступило от зарубежных СМИ. Желание донести до иностранной аудитории российскую позицию, видимо, в этот раз было особенно сильным. Пресс-конференция прошла под знаком завершившихся переговоров с США и НАТО о российских предложениях по безопасности — точнее, о гарантиях, которые, по замыслу Кремля, должен дать Запад России.
Вопреки грозным, а иногда откровенно пессимистическим заявлениям, которые делали ранее должностные лица того же МИДа, Лавров дал понять, что диалог с Западом вовсе нельзя считать неудачным. «Многое из того, что сегодня говорится публично, наверное, связано с искусственным нагнетанием напряженности, с желанием создать такую атмосферу вокруг Российской Федерации, в том числе в качестве дополнительного фона для переговоров, которые начались в Женеве, продолжились в Брюсселе, и которые, я надеюсь, мы сможем возобновить. Но это будет зависеть от ответа Соединенных Штатов, конкретного, письменного ответа на наши предложения», — сказал он.
Эти слова министра выглядят и объяснением, почему ни он, ни кто-либо еще из представителей российских властей не сказал, какие действия, все-таки, предпримет Россия, если и в письменных ответах «западные партнеры» повторят то, что неоднократно говорили ранее. А именно — напишут, что никаких гарантий отвода войск от российских границ и уж тем более невступления в альянс Грузии и Украины нет и не может быть. Лавров весьма осторожно отвечал на вопросы, касающиеся возможного расширения ОДКБ или усиления военно-технического сотрудничества с теми или иными странами — словом, обо всем том, что можно счесть российской реакцией на нежелание Запада идти России навстречу.
Со слов министра следует, что, по крайней мере, до прояснения отношений с США в Москве не собираются идти на новые конфликты с кем бы то ни было, даже с Турцией, где местная пресса весьма резко восприняла ввод сил ОДКБ в Казахстан. Оккупацией назвал появление российских военных в среднеазиатской стране и Ихсан Шенер, советник президента Реджепа Тайипа Эрдогана. На вопрос о турецкой и азербайджанской реакции на казахские события, который задал армянский журналист, Лавров счел нужным разъяснить, что критическое высказывание о российской миссии в Казахстане со стороны турецких официальных лиц не делаются. А «непонятное заявление» президентского советника («я не помню его имя», — сказал глава МИД РФ) — это не заявление чиновника. Тем не менее, Лавров сообщил, что объяснений от турецких властей в Москве ждут и соответствующий запрос по линии ОДКБ им уже направлен.
«Знаете, что мы долго запрягаем, да? Запрягали мы очень долго, и сейчас уже пора нам ехать. Вот ждем, когда ямщик на той повозке нам ответит конкретно на наши предложения», — сказал Лавров. В ответ на вопрос корреспондентки «Дейли телеграф», почему Россия озаботилась подготовкой предложений о безопасности именно сейчас (а точнее, в декабре 2021 года), министр ответил кратко: «Накопилось». Расшифровку того, что он имеет в виду, в дальнейшем в ходе пресс-конференции Лавров дал не один раз. Впрочем, о том же самом и он, и Владимир Путин, и многие другие российские чиновники различных рангов уже говорили: Запад на излете существования СССР давал устные обещания не расширять НАТО на восток, но свое слово не сдержал. Значит, теперь надо добиваться юридических обязательств: какая-никакая, а гарантия.
В словах, сказанных Лавровым, вместе с тем, было и противоречие. С одной стороны, он опять произнес, что Россия считает, что ее предложения надо принимать только полностью и быстро, не забалтывая их в долгих переговорах. С другой — говоря о письменном ответе США, который ждут в Москве, Лавров заявил, что в нем должен быть «постатейный ответ» по каждому пункту. «Подходит — не подходит, если не подходит — почему. Если нужно дополнить чем-то — сформулируйте поправки. Если есть, что добавить — дайте поправки на бумаге», — говорил Лавров. Выходит, в Кремле рассматривают свои предложения все-таки как меню, где Запад может что-то выбрать, и рассчитывают на долгий диалог.
