Встреча Всемирного экономического форума в Давосе в мае 2022 стала первой многих отношениях: первая очная встреча после Ковид-19 (в 2021 году очная встреча не проводилась из-за эпидемии), первая встреча весной, а не в конце января, как обычно, первая встреча в период масштабных военных действий в Европе. В немалой степени это отразилось и на повестке дня ВЭФ. Как обычно, там обсуждалось практически все, что можно себе представить — 500 сессий, 2000 участников (на 1000 меньше, чем в 2020), в общем, было о чем поговорить. Однако после завершения встречи секретариат ВЭФ выделил 9 основных тем, занявших наибольшее внимание участников. Это: 1) военные действия на территории Украины; 2) мировая экономика; 3) будущее глобализации (или, возможно, ее конец, как считают некоторые); 4) два крупнейших мировых кризиса — продовольственный и энергетический; 5) изменение климата и экология (что, естественно, связано с энергетикой); 6) роль бизнеса и предпринимателей; 7) здравоохранение; 8) будущее работы и занятости; наконец, 9) технологическое развитие и открывающиеся возможности.
Очевидно, что все темы — действительно глобальные, затрагивающие интересы не только большинства стран мира, но и все практически все сферы жизни человека на планете Земля. Собственно, это вполне соответствует миссии форума, сформулированной еще при его создании в 1971 - «улучшать состояние мира, вовлекая бизнес, политических, академических и иных лидеров общества для формирования глобальной, региональной и отраслевой повестки». Правда, с самого начала ВЭФ упрекали в том, что это — клуб богачей, собравшихся поговорить на разные, действительно важные темы, но при этом ничего не делающих для решения обсуждаемых вопросов. На что следовал ответ — мы не можем решить все проблемы, но мы можем их сформулировать, поставить в центр внимания мировых лидеров, и это само уже будет важным шагом к их решению.
Можно ли считать, что ВЭФ-2022 чем-то существенно отличался от предыдущих заседаний? Большинство наблюдателей сходятся во мнении, что в основном нет, отличия малозначительны. Конечно, отсутствовали «русские вечера» с икрой и шампанским, раньше бывшие отличительным знаком присутствия российских представителей на форуме — в этом году их не приглашали. Было меньше число участников, хотя все традиционно присутствующие на форуме сообщества — бизнес, правительства, международные и неправительственные организации — были представлены на вполне высоком уровне. А выводы, которые делают по итогам форума независимые наблюдатели, выглядят не слишком оптимистично не из-за самого форума, а, скорее, из-за ситуации в мире. Как выразился обозреватель Financial Times Мартин Вулф, участникам впору было обсуждать слова пророка Иезекииля — миру угрожают меч, голод и мор, и это лучше всего описывает современную ситуацию. Человечество нередко забывает о своей уязвимости и главное — непредсказуемой уязвимости к разного рода шокам, которые уже давно стали называть черными лебедями.
Другой важный вывод — далеко не все в мировой повестке определяется экономическими интересами. Сегодняшний мир живет в эпоху столкновения культур и идентичностей, роста национализма и геополитического соперничества. Итог — глобальное разъединение, вместо глобального объединения, которое казалось почти неизбежным 30 лет назад. Даже глобальные черные лебеди, такие как ковид, не приводят к ощущению общности, наоборот, приводят к еще большему росту разобщенности, особенно между Севером и Югом, в данном случае — из-за доступа к вакцинам. Хотя сама по себе скорость, с которой вакцины были разработаны и доставлены потребителям (в в первую очередь в развитых странах) была удивительной и свидетельствует о том, что технологическое развитие может давать ответ даже на совершенно новые вызовы.
Однако и само технологическое развитие лишь подчеркивает политическую разделенность мира и разные взгляды на пути развития новых технологий и их применение. Примером может служить развитие средств связи и интернета: обсуждаются так называемые «китайский» и «американский» путь, которые радикально отличаются по составу основных участников, по отношению к регулированию и контролю и даже по основным технологическим параметрам. Движение в сторону авторитаризма и тоталитаризма, по мнению большинства участников связанное в первую очередь с Китаем, накладывает отпечаток и на технологическую сферу. И здесь многие видят почву не только для дальнейшей конкуренции, но и для геополитического соперничества, особенно если технологические достижения начнут широко применяться в военной области, а это почти неизбежно.
Тем не менее, несмотря на впечатляющий рост Китая, экономически «Запад» (включающий, разумеется, и Дальний Восток — Японию, Южную Корею, Австралию и Новую Зеландию — по-прежнему доминирует в мировой экономике. Согласно данным МВФ, на него приходится сейчас 42% мирового производства по паритету покупательной способности и 57% - по рыночному валютному курсу, в то время как на Китай — лишь 19%. Что, однако, не означает, что эта ситуация сохранится навечно: Азия, чья экономика растет быстрее других регионов мира, постепенно занимает все более значимое место в мировой экономике, причем не только за счет Китая. Если в 2000 в расчете на душу населения там производилось товаров и услуг лишь 9% от уровня развитых стран, то сейчас — уже 23%. И этот процесс вряд ли остановится. Однако его продолжение будет зависеть от сохранения мировых торговых связей и глобальных цепочек поставок, которые теперь находятся под вопросом в результате последствий ковида и геополитических противоречий.
Но в целом слухи о смерти глобализации представляются весьма преувеличенными. По мнению многих участников форума, именно развитие технологий делает глобализацию неотвратимой. «Если можно работать из дома в Америке, то можно работать и из Индии» - так сформулировал эту идею один из участников ВЭФ. И именно в этом, по мнению многих — надежда выйти из бедности для миллионов жителей Азии.
Давос — не проблема, хотя точно и не решение, подвела итог другой обозреватель Financial Times Рана Форухар, которая участвует в давосских заседаниях уже 20 лет. Несмотря на то, что «клуб богачей» собирается на свои встречи уже несколько десятилетий и говорит о «капитализме всех участников» (stakeholder capitalism), в отличие от «капитализма акционеров», состояние мира не слишком заметно от этого улучшается. И добавляет (во вполне социалистическом духе): если сегодня богатые не отдадут бедным чуть больше того, что они готовы отдать, то завтра им придется отдать существенно больше. Кто после этого скажет, что идеи Маркса давно забыты?
