Экономист Задорнов (в этом статусе бывший глава Минфина РФ представлен на РБК) нашел причину резкого падения курса рубля. Во всем виноваты нефтяники России, сформировавшие огромный внешнеторговый профицит с Индией. Причина, пишет Михаил Михайлович, в зависших на счетах рупиях.
«Россия в первом полугодии поставила в Индию нефть и нефтепродукты на 30 млрд долларов, а наш импорт из Индии оценивается примерно в 6-7 млрд долларов в год. Нам нечего покупать в Индии, но мы не можем эти рупии вернуть, поскольку рупия – неконвертируемая валюта. 30 миллиардов за полгода – больше, чем все положительное сальдо текущего счета».
С точки зрения арифметики все выглядит безупречно, так что даже умозаключение «в огороде бузина, а в Киеве дядька» вопросов не вызывает. И все-таки в чем тут дело? А дело в малом – российская нефть за рупии не продается ни в Индию, ни в Китай, ни еще куда-либо.
То есть никаких зависших 2,5 трлн рупий (эквивалент 30 млрд долларов по сегодняшнему курсу) на счетах просто не существует, а значит и никакого давления на курс рубля они оказывать не могут. Это, конечно, не отменяет торговый профицит с Индией, но проблем с валютной выручкой и ее конвертацией, о которых пишет экономист Задорнов, это не создает от слова совсем.
Однако есть другие проблемы. Главная из них - неспособность ЦБ и Минфина России наладить альтернативную, не использующую валюты недружественных стран, систему взаиморасчетов. Были попытки пробных продаж российских товаров за рупии, но дальше попыток дело не пошло. И вот проблема…
Российская нефтянка проделала колоссальную работу в условиях санкций. Примеров такого масштабного переформатирования товарных потоков (новая логистика, новые транспортные маршруты, новые контракты, новые страховые схемы, новые танкерные мощности и т.д.) в столь короткий срок в условиях жесточайших международных санкций история не знает.
По факту отраслью был создан новый географический формат (лэндинг) рынка, а финансовые власти России за это время, получается, даже не почесались. Необходимость формирования новой валютно-расчетной архитектуры под новые условия даже не обрела проектные показатели (этапность работ). Режим санкций до сих пор воспринимается экономическим блоком правительства России не как задача, требующая своего решения, а как проблема, мешающая осуществлять прежний курс.
(ЦБ РФ по этому поводу даже выпустил отдельный документ – «Основные направления денежно-кредитной политики на 2024 год и период 2025-2026 годов». В этом документе поставленная президентом страны задача по созданию новых «зон доверия» (ШОС, ЕАЭС, БРИКС) трактуется как угроза развитию России).
Наши финансовые власти (мыслители и практики) живут в мире старых нормативов либертарианской догматики. Об этом свидетельствует и статья Михаила Задорнова на РБК. Причиной обвала рубля он помимо «неконвертируемых рупий» называет выросшую покупательную способность граждан России.
Рубль в логике наших финансистов является не частью государственных обязательств, а предметом торгов на бирже. Курс рубля, соответственно, определяется не внутриэкономическим режимом (правовой контур), а спекуляциями (серая зона). Как в этих условиях и с такой логикой будет решаться задача формирования новой платежной системы в рамках БРИКС? С известной долей уверенности можно сказать, что никак.
Задачу будут решать Китай и Индия. Не факт, что решат. Но факт, что роль России и рубля в этом процессе будет вторичной, каковой она сегодня является по отношению к долларовой системе взаиморасчетов.
Если бы проблема России упиралась только в новую систему взаимных расчетов, это было бы еще полбеды. В конце концов всегда можно вернуться к истокам (бартер). Проблема намного шире – она в целеполагании, в осознании вызовов, которые стоят сегодня перед страной.
Эпоха конвертируемых валют и свободного перетока капитала закончилась, своими санкциями крест на ней поставил эмитент самой свободно-конвертируемой в мире валюты. А идею о том, что можно капитализировать экономику России на «чужих» институтах и с помощью «чужого» кредита, очевидно давно пора отправить в мусорное ведро. Потому как практика показала, что создать универсальную, равновеликую и всех устраивающую систему учета будущего и на все времена невозможно.
Отвязанной от национального контура «общей» валюты не существует, и пытаться реализовать новую утопию, но уже в формате БРИКС, не получится. Российской финансово-экономической среде придется думать за себя. В современном мире деньги – это уже не товарный посредник, а способ обеспечения социальной связности как в пространственном понимании (торговля), так и во временном (кредит и его обеспечение порядком).
Для того, чтобы в рамках БРИКС создать новую модель взаимодействия, надо сперва определиться с национальными интересами входящих в организацию стран. Насколько эти интересы согласуемы друг с другом, в какой пропорции и на каких условиях. Только при решении базовых вопросов можно переходить к решению задачи по созданию новой системы учета взаимных интересов - валютной системы.
И здесь главная проблема нашей страны заключается не в торговых балансах\дисбалансах, не в объемах торгуемой на бирже валюты и умозрительных трансграничных издержках, про которые говорит тот же Задорнов. Главная проблема в отсутствии общей проектности, которая диктовала бы систему приоритетов развития. Но сегодня валютными вопросами у нас заняты финансовые власти и биржевые игроки.
А вот вопрос взаимосвязи промышленной и финансовой политики государства у нас никто и никак не решает. Центр принятия стратегических решений как минимум по этой части - отсутствует. В этом смысле мы эклектичны, а наше правительство занято тем, что собирает разнообразные пазлы по отраслям, не связанные между собой.
В такой конструкции индийский кейс выглядит не проблемой валютного обмена, а скорее образцом проектного мышления, который продемонстрировала отечественная нефтянка. И вот тут наиболее логичной кажется задача - понять, где именно был центр управления этим проектом, каким образом его институализировать и как скорее встроить в систему принятия ключевых решений правительством России.
