Прикрываясь неубиенным политическим лозунгом «снижения нефтегазовых доходов России, финансирующих войну в Украине», американский политический истеблишмент решает неправовыми методами сугубо экономическую задачу ― отжать на задворки быстро растущего глобального рынка СПГ Россию, как своего принципиального конкурента.
Террористический подрыв «Северных потоков» в сентябре 2022 года стал точкой невозврата ― Европа, с очень большой вероятностью не без помощи США, закрыла для себя возможность продолжения энергоемкого индустриального развития с опорой на дешевый российский трубопроводный газ. Более половины объема довоенных русских газовых поставок на континент заместил дорогой американский СПГ ― за один прошлый год его поставки в Европу выросли почти в два с половиной раза, до 75 млрд кубометров (55,5 млн тонн). Теперь США совместно с ЕС делают все возможное, чтобы вытеснить с этого все еще емкого рынка и российский сжиженный газ.
В начале ноября мы по горячим следам анализировали последствия нового пакета санкций с директором по исследованиям Института энергетики и финансов Алексеем Белогорьевым (см. материал «Санкционная война: охота за русским СПГ» в №3 журнала «Моноколь»). С тех пор стали известны первые следствия американской атаки на заполярный проект «НОВАТЭКа». Мы вновь обратились к г-ну Белогорьеву за комментариями.
– Что практически означают форс-мажоры компании-оператора и иностранных участников проекта?
– Объявление форс-мажоров носило, вероятно, технический и отчасти автоматический характер: ООО «Арктик СПГ-2» (оператор проекта) был обязан уведомить своих акционеров о введении против него блокирующих санкций США. Акционеры, в свою очередь, по цепочке поставили в известность своих контрагентов. В какой мере этот форс-мажор отразится на исполнении ранее заключенных контрактов, пока до конца непонятно: все компании отказываются от комментариев, и о самом форс-мажоре стало известно по утечкам в СМИ. Как и об отзыве одним из участника проекта, японской Mitsui своего персонала с проекта.
У «Арктик СПГ-2» пять прямых покупателей, они же и акционеры. 60% (11,88 млн т в год в расчете от полной проектной мощности в 19,8 млн т) приходится на ПАО «НОВАТЭК» и по 10% (по 1,98 млн т) ― на CNOOC, CNPC (целевой рынок ― Китай), консорциум Japan Arctic LNG (Япония) и TotalEnergies (портфельный покупатель). Все эти контракты действуют с 2023 г. (предполагалось изначально, что отгрузки начнутся уже в конце года) на 20 лет вперед на условиях FOB в Мурманске или Камчатке. Это важный нюанс, и не случайно первые санкции США против проекта (введенные еще 14 сентября) касались как раз ООО «Арктическая перевалка» — «дочки» «НОВАТЭКа» (10% принадлежит TotalEnergies), отвечающей за плавучие терминалы «Саам ПХГ» и «Коряк ПХГ», которые должны обеспечить перевалку СПГ из танкеров ледового класса в обычные газовозы в Мурманской области (в губе Ура) и на п-ове Камчатка (в бухте Бечевинская).
У «НОВАТЭКа», который, как и TotalEnergies, выступает портфельным покупателем, уже подписан также ряд долгосрочных контрактов на поставку СПГ из своей доли в Китай: известно, как минимум, о трех таких контрактах ― с Shenergy (0,2 млн т в год с 2024 г.), Zhejiang Energy (1,0 млн т с 2024 г.) и сингапурской ENN (0,6 млн т с 2025 г.). Первые два контракта ― 15-летние, последний ― 11-летний. Все эти контракты уже на условиях DES, т.е. за доставку до порта назначения отвечает «НОВАТЭК». Также есть соглашения с испанской Repsol и международными трейдерами.
Основной вопрос сейчас состоит в следующем: приведут ли объявленные форс-мажоры к расторжению указанных контрактов или, по крайней мере, к их неисполнению? Ни одна из упомянутых компаний, кроме, может быть, Repsol, в этом объективно не заинтересована, особенно в условиях дефицита мирового предложения СПГ в 2024-2025 гг. «Арктик СПГ-2» ― коммерчески привлекательный проект и, если бы не санкции США, он бы развивался без особых проблем.
Очевидно, все зарубежные акционеры запросят у США исключение из-под действия санкций для своих контрактов. Если верить СМИ, японские и китайские компании это уже сделали.
– Насколько вероятно, что американцы пойдут на уступки, выписав адресные исключения из санкционного режима в отношении «Арктик СПГ-2»?
– В этом есть большие сомнения. В отношении российского экспорта нефти и нефтепродуктов США, как многие заметили, ведут весьма острожную политику, явно пытаясь не обвалить поставки. На мой взгляд, этому есть две причины: во-первых, они не заинтересованы в росте мировых цен на нефть (в силу, прежде всего, болезненной реакции на это своего внутреннего рынка), а во-вторых, российский экспорт нефти не показывает никаких признаков роста.
С газом ситуация принципиально иная. Внутренние цены на газ в США в последние годы стали проявлять зависимость от цен на мировом рынке СПГ, но она не устойчива и косвенна (влияние идет через рост спроса на газ со стороны СПГ-заводов). Кроме того, разрыв внутренних цен в США (Henry Hub) и цен международной торговли в Европе и Азии по-прежнему огромен (в 5-6 раз). В 2023 г. биржевые цены на всех указанных рынках снизились примерно равным образом, на 60-65%. Но в Европе и Азии они, при этом, остались существенно выше средних многолетних значений, а в США упали до их нижней границы. И с точки зрения устойчивости добычи текущие цены стоило бы заметно поднять. Таким образом, для экономики США рост мировых цен на газ выгоден и такая перспектива вовсе не страшит администрацию Дж. Байдена.
Еще более важно, что Россия с 2024 г. планирует начать резкое и почти ежегодное увеличение экспорта СПГ, наступая на пятки американским производителям. Для США Россия ― самый серьезный и наименее предсказуемый конкурент на рынке СПГ и в 2020-е, и 2030-е гг. И есть явный экономический интерес к тому, чтобы эту конкуренцию ослабить. Поэтому, в отличие от рынка жидких углеводородов, США будут, скорее всего, действовать намного жестче и последовательнее.
– Можно ли оперативно переориентировать сбыт продукции «Арктик СПГ-2» на спот-рынок?
– Продавать СПГ можно и без долгосрочных контрактов. В 2022 г., по данным GIIGNL, 35% всей международной торговли СПГ приходилось на спотовые и т.н. краткосрочные сделки (имеются в виду контракты длительностью до 4-х лет). Российские заводы без долгосрочных контрактов экспортировали в 2022 г. 30% своей продукции. Поэтому спотовые и краткосрочные поставки могут стать временным решением. Но все-таки основу рынка по-прежнему составляют долгосрочные обязательства, и без опоры на них нормально «в долгую» функционировать «Арктик СПГ-2» не сможет.
Возможный разрыв контрактов ― проблема не только поиска новых рынков сбыта и/или выстраивания альтернативной логистики, но и финансовая: как и любой подобный проект, «Арктик СПГ-2» финансировался во многом за счет кредитов, и их нужно отдавать, а для этого нужен соответствующий денежный поток.
– Каковы еще «узкие места» проекта, в которые бьют американцы?
– И без санкций США остро стоял вопрос своевременного обеспечения завода достаточным числом судов-газовозов ледового класса (Arc4 и особенно Arc7), прежде всего, из-за задержек в их производстве на российском заводе «Звезда», что связано с потерей его основного технологического партнера французской GTT. Санкции США в данном случае не играют решающей роли (более значимы технологические санкции ЕС), но они усложняют логистику поставок, что на практике означает, помимо роста издержек, снижение эффективности использования судов-газовозов в силу увеличения дальности транспортировки (чем меньше транспортное плечо, тем больше рейсов за год может совершить одно судно). Это, скорее всего, заставит «НОВАТЭК» переориентировать основные поставки на Европу. Но там маячит перспектива эмбарго со стороны отдельных стран ЕС (в первом ряду ― Испания). Вряд ли в 2024 г., но нельзя исключать, что к концу 2025 г. ограничения могут быть введены.
Поэтому у России есть, скорее всего, в запасе всего год-полтора, максимум, если повезет, ― два-три, чтобы решить проблему обеспечения действующих и будущих мощностей сжижения собственным или аффилированным с Россией флотом. Из-за особенностей мирового рынка судов-газовозов и требований заводов «НОВАТЭК» к ледовому классу судов, задачу эту решить будет намного сложнее, чем в случае с созданием «теневого флота» для нефтеналивных грузов.
