Последний месяц 2023 года, эксперты подводят итоги. Одним из очевидных результатов уходящего года, с которым соглашаются, пожалуй, все или подавляющее большинство специалистов, являются успехи китайской валюты.
2023 год выдался для юаня очень удачным, пишет Financial Times. И это несмотря на то, что он оказался разочаровывающим для инвесторов, которые ожидали его усиления по мере выхода китайской экономики в конце 2022 года из коронавирусных ограничений.
Вопреки ожиданиям экспертов, в начале года юань начал слабеть по отношению к доллару. Снижение продолжалось до тех пор, пока китайская валюта не нащупала дно в районе 7,30 юаней за доллар, после чего начала укрепляться на фоне постепенного ослабления агрессивной монетарной политики ФРС в отношении учетной ставки.
При этом слабый юань показал впечатляющие успехи при проведении трансграничных платежей и переводов.
Пекин начал интернационализировать юань в 2004 году. Однако все эти без малого 20 лет доля китайской валюты в глобальных платежах оставалась низкой. В этом году все изменилось: в январе доля была еще 1,9%, приблизительно, столько же, сколько было в последние годы, но к октябрю выросла без малого вдвое до 3,6%.
Конечно, доля юаня по-прежнему не идет ни в какое сравнение с долей американской валюты в глобальных платежах, составляющей сейчас 47,25%, и евро (23,36%), но резкий рывок показывает, надеются в Пекине, изменение тенденции. К тому же, Народный банк Китая(РВоС) сообщил о резком росте использования юаня в операциях по текущему счету. В юане проводились расчеты почти в 30% импортно-экспортных сделок в Поднебесной.
Этому способствовали несколько причин. Китай целенаправленно прилагал большие усилия по переходу в торговле на юани не только из-за очевидных экономических соображений, но и по геополитическим причинам. Для Китая в последнее время, когда резко испортились отношения с Вашингтоном, очень важно снизить зависимость от американского доллара и валют других членов Большой семерки.
Здесь, конечно, очень помогло, что у Китая оказалась под рукой нормально работающая платежная международная система (Cips), когда Запад начал пачками вводить санкции против России. При этом следует иметь в виду одно немаловажное обстоятельство — операции, проведенные через Cips, Западу очень трудно отследить. То есть доля юаня в трансграничных операциях скорее всего занижена. Причем, не исключено, что довольно существенно.
Кроме платежной системы, китайский Минфин запустил и другие важные инструменты, помогающие интернационализации юаня. Например, валютные свопы, которые РВоС сейчас проводит с центробанками из более чем трех десятков стран. Яркий пример — Аргентина, которая уже забрала с обменной линии эквивалент миллиарда долларов в юанях для выплаты процентов МВФ. Китайский Минфин также активно увеличивает ликвидность юаня за границей, открывая клиринговые валютные центры.
Конечно, эффективность этих мер могла бы быть еще выше, если бы юань конвертировался. Партнерам китайских компаний, заработавшим китайскую валюту, сейчас в основном приходится использовать ее для покупки китайских товаров или оплаты долгов. Это, в свою очередь, означает, что, сотрудничая с китайскими компаниями, страны меняют одну зависимость — от США на другую — от КНР.
К слову, китайские банки выдают кредиты заграницей в юанях. Причем, доля их во всех трансграничных кредитах выросла с 17% в конце 2021 года до 28% в октябре этого года. Большая разница в стоимости заимствований между долларом и юанем, естественно, облегчает странам выбор китайской валюты.
Необходимо обратить внимание и на успехи Пекина в продвижении китайской валюты как инвестиционного средства. Доля иностранных инвестиций на рынках материкового Китая последние полтора года неуклонно снижается. Снижение особенно заметно на примере иностранных инвесторов с фиксированным доходом, доля которых в китайском госдолге снизилась с максимума в 3,5% до 2,5% в июне 2023 года.
