«На передовой наши войска двигаются каждый день, освобождая по одному населённому пункту, через день. При любом раскладе мы освобождаем населённые пункты и движемся вперёд», — объяснил генерал 17 июля в эфире Первого канала. А на следующий день подтвердил уверенность в победе России в СВО уже в этом году каналу «России-1»
Среди полуофициальных комментариев хода СВО (из уст лиц, занимающих ответственные должности, но не в формальном статусе спикеров от имени органов власти), и тем более официальных (традиционно обтекаемых) его слова стоят особняком. Да, Россия действительно побеждает в войне. Да, анализ всех составляющих боевых действий (военный потенциал, мобилизационные возможности, экономические основания и наличие политической воли) показывают не просто превосходство, а необратимое превосходство над Украиной. Но это превосходство Москва реализует не в рамках стратегий блицкрига, а в так называемой «войне на истощение».
Которая на данном конкретном этапе концентрируется не столько на массовом освобождении территорий, сколько на уничтожении украинского экономического потенциала, а также выбивании армии (в специально устроенных ситуациях, наподобие Волчанской). Отчасти именно поэтому бои за отдельные города (типа Красногоровки) идут неделями, а движение вперед происходит в темпе «один поселок за несколько дней».
И эти темпы не позволяют, казалось бы, говорить о скором завершении СВО – особенно на фоне сохраняющейся на данный момент позиции западных стран. Евросоюз принципиально отказывается от любого серьезного переговорного процесса (не говоря уже о принятии российских условий по выводу украинских войск со всех новых территорий РФ), а вместо этого поставляет киевскому режиму все больше оружия.
Сам этот режим о капитуляции тоже не говорит, скорее наоборот, его глава Владимир Зеленский продолжает анонсировать на осень наступательные операции. Правда, в его самых последних заявлениях тон стал меняться: так, в интервью ВВС он наконец открыто признал, что Украина не сможет отвоевать утраченные территории. «Это (официальная позиция Киева в отношении Донбасса и Новороссии — «Монокль») не значит, что все территории нужно отвоевывать силой. Я думаю, что сила дипломатии может помочь», — заявил он.
Но инерция велика и на Украине полным ходом идет мобилизация, которая, по расчетам украинского командования, позволит им вести наступательные операции и в 2025 году. И свое признание Зеленский сопроводил словами о том, что, мол, более выгодные позиции Украины на поле боя будут способны обеспечить ей более выгодное положение во время переговоров.
В этих условиях, казалось бы, говорить об окончании войны в 2024 году может только заядлый оптимист. Однако существуют как минимум три сценария, которые действительно могут позволить завершить войну на Украине до Нового года.
Первый сценарий – коллапс фронта. Изучение затяжных конфликтов – той же Первой Мировой Войны – показывает, что в какой-то момент армия может не выдержать напряжения. Тогда отдельный участок фронта резко проседает, после чего наблюдается коллапс обороны на значительной части линии соприкосновения. И если у воюющей стороны нечем эту дырку заткнуть, то локальный коллапс запускает цепную реакцию, которая ведет к капитуляции.
Да, номинально у Украины есть чем затыкать – мобилизованными бойцами. Однако качество этих бойцов оставляет их командирам желать лучшего. Пытаясь не допустить прорыва России в Харьковской области, глава киевского режима, как говорят шахматисты, разменял качество на темп. Бросил туда самые обученные подразделения и их ценой притормозил российское наступление. Других таких частей у него к моменту нового прорыва фронта может не быть. Особенно в том случае, если российский ВПК решит задачу защиты от роев дронов, которые сейчас являются главным оборонительным оружием ВСУ.
Второй сценарий – коллапс украинской экономики, которую Россия выбивает в рамках идущей войны на истощение. «Если в 2022 году мы били по украинской электроэнергетике с желанием, по всей видимости, что-то Киеву донести (например, что не стоит подрывать Крымский мост) то сейчас мы ударили по энергетике так, что от нее ни черта не осталось. Коллапс энергетики наступит в ноябре-феврале, когда наступят холода», — пишет глава аналитического бюро интеграционного проекта СОНАР-2050 Иван Лизан.
При этом энергетический шатдаун – это лишь часть паззла, в который входят и падение производства, и нехватка денег (киевскому режиму ежемесячно нужно несколько миллиардов долларов из внешних источников только на соцвыплаты), и остановка предприятий из-за нехватки рабочих рук.
Далее этот экономический паззл соединяется с внутриполитическим (куда входит отсутствие легитимности у Зеленского, нужда в поиске виноватых в поражениях, пробуждение политических оппонентов нынешнего главы режима, резкое падение доверия к украинской пропаганде) и получается либо переворот, либо серьезная политическая турбулентность в Киеве. Которая неизбежно скажется на фронте (как сказалась, например, турбулентность в Российской Империи в 1917 году).
Наконец, третий сценарий – внешнеполитический. Сочетание побед российской армии, провала украинского наступления и перспективы победы Трампа на выборах президента США может привести к тому, что целый ряд европейских (а также украинских, как минимум из числа региональных элит) политиков попытаются договориться с Москвой до того, как это сделает новый американский президент – зная, что сделает он это без учета их мнения и их интересов. А сам факт этих переговоров – вне зависимости от их успеха – приведет к ослаблению украинских позиций. Или – если они к тому времени будут достаточно слабыми в экономическом и военном плане – сразу к коллапсу.
Вероятность реализации этих сценариев на горизонте до конца года не так уж велика. Но уж слишком много «серых лебедей» (маловероятных в теории событий) в последние годы реализуются. В данном же случае нельзя совсем исключать и такой вариант, что реализуются они все разом.
