К финскому общему образованию у нас относятся с уважением и некоторой даже завистью. Не то чтобы мы много знали о финских школах, но то немногое, что знали, и впрямь выглядело хорошо: приятно было слышать, что хоть у соседей учитель — профессия уважаемая и достойно оплачиваемая; что хоть там не стремятся нарастающий дефицит знаний маскировать разговорами о компетенциях — и так далее. Всё это было правдой, но, как выясняется, помаленьку уходит в историю. Началось, как водится, с денег. Правительство Финляндии решило заметно сократить финансирование школ, чем вызвало ожесточённую полемику. Стали открыто говорить, что золотой век школьной системы остался позади и качество её работы уже не первый год ухудшается. Парламентская комиссия по образованию, опросив ведущих экспертов, пришла к невесёлым выводам. Не уверен, что проблемы финской школы так уж серьёзны в сравнении с проблемами школы нашей, но суть основных претензий тамошних экспертов к своей школьной системе интересна и здесь.

Одну из них легко угадать — засилье бюрократии. «Администрация обязала учителей составлять подробные отчёты, тщательное написание которых съедает их последнее время и истощает силы… Работа с документами достигла абсурдной стадии» — не правда ли, очень знакомо? По-видимому, бюджетное финансирование не только у нас сопровождается угнетающим размножением вполне бессмысленных формальностей, и дивиться тут нечему. Удивительно другое: изрядной частью прочих претензий к школе эксперты если и не требуют дополнительного административного контроля, то, по существу, напрашиваются на него.

Главное обвинение всё-таки содержательное: снижение качества школьного образования — явствующее, в частности, из ухудшения результатов PISA. Интересное начинается дальше: а почему, собственно, снижаются результаты? Самой тревожной из причин многие эксперты называют нарастающую дифференциацию — и между разными школами и, что особенно их огорчает, между классами в одной школе. Школы, руководствуясь самыми благими намерениями, собирают более одарённых и мотивированных детей вместе (например, в специальных математических или языковых классах), что оборачивается к худу: «Эта неофициальная система распределения по классам в соответствии с успеваемостью не смогла закрепить наивысшие достижения и ухудшила результаты тех, кто находился в хвосте… Различия между классами возрастают, социальное положение сильно влияет на успеваемость, и средняя успеваемость учащихся Финляндии падает». Констатировавший это эксперт с грустью замечает: «Тот фактор, которым ранее объяснялись успехи системы школьного образования в Финляндии, начинает работать против неё». Ещё более опасной тенденцией эксперты считают рост различий между результатами разных регионов страны и даже разных районов города — это, по их мнению, безусловное зло. Которое к тому же само себя раскручивает: хорошо обеспеченные семьи переезжают из отстающих в этом смысле районов и забирают детей из плохих школ, отчего те становятся ещё хуже. Понятно, что бороться с такими трендами можно исключительно за счёт усиления и усложнения госрегулирования — и большой привет «истощённым силам» педагогов.

Подчеркнём, что проблема, так волнующая соседей, стоит и перед нами. Вы вот небось не знаете, а по действующей госпрограмме РФ «Развитие образования до 2020 года» главным целевым параметром для школьной системы является уменьшение разброса в средних баллах ЕГЭ между лучшими и худшими в этом смысле школами страны: это-де уменьшение «характеризует равенство доступа к качественным образовательным услугам». Между тем сама задача: добиться равных (формальных) результатов обучения во всех школах страны — есть задача сугубо канцелярская, смысла вне канцелярий не имеющая ни малейшего. Одинаковый средний балл у учеников школы в захолустном посёлке депрессивного региона и учеников школы в «престижном» районе столицы говорил бы, что первая из этих школ работает несопоставимо лучше второй. Как такого добиться в реальной жизни — особенно сегодня, в условиях свирепой беды с мотивацией что у обучаемых, что у обучающих, — вопрос бессмысленный. Никак не добиться. Разве что чудом; а чудеса бывают редко и длятся недолго. Чиновников понять можно: они ставят перед «своими» отраслями цели, достижение которых удобно для формального контроля; соотнесение таких целей с настоящим смыслом существования отраслей их не беспокоит. Не знаю, что там у финнов, а у нас движение к «равному качеству услуг» выражается никак не в подтягивании слабейших школ, но в планомерном усложнении жизни школам лучшим — вплоть до уничтожения оных самыми разными способами.

По мне, всю эту музыку а-ля Прокруст хорошо бы если не прекратить, то сильно поубавить. Качественное образование — величайшее благо, и обеспечивать доступ к нему всем желающим и способным его получить — прямой долг современного государства, но врать-то зачем? Равенство по формальным показателям, если оно не сведено к равному владению азбукой и счётом в пределах сотни (да и тогда…), возможно лишь ценой равнения на худших, да непрерывно возрастающей доли туфты во всей образовательной отчётности — что мы сейчас в отечественной школе и наблюдаем. Добиваться надо скорее «неравного равенства» в духе Сковороды — создания в каждом регионе, в каждом городе максимально благоприятной в данных условиях образовательной среды, предоставления каждому ученику шансов учиться так, как сродно именно его природе. Как этого добиваться — вопрос сложный; легче понять, как нельзя этого добиться. Унификацией любого рода — в частности, диктуемой фурсенковско-кузьминовским Законом об образовании — заведомо нельзя. Учение должно быть интересно и трудно — всем сторонам процесса; для этого регулирования должно становиться не больше, а меньше. Экстернаты, альтернативные формы образования, традиционного типа школки, школы и школищи — на разный вкус и даже на разный кошелёк, — то есть не унификация, а свобода выбора в образовании — это, пожалуй, единственная сегодня небезнадёжная дорога из кризиса. Точнее, из двух кризисов: в образовании и в управлении образованием. Второй заметно более жесток — кажется, и у финнов тоже.