На карте рыбной отрасли России Колыма занимает важное, но в то же время удаленное от магистральных торговых путей место. Это и диктует особенности рыбного промысла в Магаданской области. Необходимость восстановления предприятий добычи и глубокой переработки водных биоресурсов, сложности логистики, создание новых рабочих мест, баланс между внутренним рынком и экспортом, поддержка малого и среднего бизнеса в рыбной отрасли — всё это актуальные вопросы для каждого жителя этого окраинного региона. Болезненной темой для Магадана стало предложение изменить порядок распределения квот на вылов отдельных видов водных биоресурсов, изменив долговременный, так называемый исторический, принцип распределения квот на десять лет и часть квот отдавать на аукционах. Эту проблему «Эксперт» обсудил с Сергеем Носовым. «Потенциал для развития рыбной отрасли на Колыме существует, и нужно найти не столько ресурсы, сколько волю, чтобы заставить это работать на экономику региона и всей страны», — считает губернатор Колымы.

— Сергей Константинович, если подвести итоги последних лет, в каком положении находится добыча и переработка водных биоресурсов в Магаданской области?

— Правильнее было бы не столько подводить итоги, сколько определить ту ситуацию, в которой мы находимся. Охотское море — это двадцать пять процентов биоресурсов Российской Федерации. Если вдуматься, колоссальные цифры. При этом нужно понимать, насколько пострадала инфраструктура добычи и переработки рыбы с девяностых годов. К Магадану был приписан не только мощный рыбный флот, но и серьезные заводы, перерабатывающие практически все виды биоресурсов. Это совершенно разумный подход к ведению бизнеса, поскольку лучше транспортировать с Колымы продукты переработки, чем полуфабрикаты. Это и рабочие места, и экономика региона, и налоги. К сожалению, это утрачено. Нельзя сказать, что безвозвратно, но очевидно, что в современных условиях без прямых инвестиций, поддержки государства восстановление невозможно. Определенные шаги в этом направлении мы видим.

Важно, что рыбопромышленники Магаданской области сохранили определенный потенциал, отталкиваясь от которого можно восстанавливать объемы и глубину переработки. Десять лет назад изменилось законодательство в рыбной отрасли, предприятия получили квоты на вылов водных биоресурсов на последующие десять лет, а также налоговые послабления после приравнивания рыбных предприятий к сельхозпроизводителям. В результате последующие три года предприятия Магадана показывали ежегодный рост, отрасль стала инвестиционно привлекательной. Главный итог — предприятия избавились от хронической кредиторской задолженности, которая возникла в 2001–2003 годах в ходе аукционного распределения квот.

В цифрах итоги десяти лет действия исторического принципа выглядят так. Квотируемые объекты осваиваются на 85–95 процентов, а это высокие показатели. Экспорт вырос с 2,3 миллиарда рублей в 2009 году до 5,3 миллиарда в 2017-м. Налоговые отчисления отраслевых предприятий выросли с 390 миллионов до 1027 миллионов рублей.

— Из чего складывается экономика Колымы?

— Золото и рыба. Золото — больше. Рыба — меньше. Но сегодня, восстановив суда, «Магаданпромфлот» развернул промысел у берегов иностранных государств, в том числе таких отдаленных, как Марокко и Мавритания. Мы вышли на международный уровень, возвращаясь к идеологии рыбной промышленности СССР: ловить за рубежом, сохраняя собственные биоресурсы. Три кита, на которых мы видим становление экономики Магаданской области, — это минеральные ресурсы, биоресурсы и туризм. И биоресурсы — это не только вылов рыбы, краба, креветок, моллюсков, но и морского зверя, которым давно никто не занимается. Глубокая переработка подразумевает также развитие медицины, фармацевтики, парфюмерной и кожевенной промышленности.

Если мы говорим о сохранении и увеличении численности населения, о развитии Магаданской области в структуре Дальневосточного региона, необходимо создавать новые рабочие места на современной технологической основе. Много разрушено, фактически остались остовы тех заводов, которые в прошлом существовали здесь в большом количестве. Например, исчезла переработка сельди на острове Завьялова, а сельдь здесь — одна из самых вкусных, что я пробовал. Сейчас мы ее практически не ловим и потому не перерабатываем — лов селедки ведется только любительский.

Что касается биоресурсов, то в перспективе нужно учитывать необходимость не только их лова и переработки, но и разведения. Этот потенциал на Колыме существует, и нужно найти не столько ресурсы, сколько волю, чтобы заставить это работать на экономику региона и всей страны.

— Создается впечатление, что все разрушено и утрачено…

— Нет, развал относится к эпохе девяностых годов. То, что я увидел, приехав в регион, — сохранившийся потенциал, от которого можно отталкиваться. Сейчас увеличивается добыча, рост инвестиций в рыбохозяйственный комплекс за последние десять лет составил порядка 5,6 миллиарда рублей. Из них всего 60 миллионов из областного бюджета и различных фондов. То есть частный бизнес вкладывает серьезные деньги. Построено несколько береговых предприятий по глубокой переработке, открылись цеха по переработке уловов на рыбопромысловых участках. Восстанавливался парк судов, в том числе крупнотоннажных, позволяющих осуществлять не только лов, но и одновременную глубокую переработку — современные плавучие заводы. Закладывались новые суда. Сегодня количество судов рыбопромыслового и транспортного флота, занятых на промысле, в Магадане составляет 23 единицы. К сожалению, в последнее время обновление флота шло за счет покупки иностранных судов, приобретенных на вторичном рынке. В КНР заложено одно среднетоннажное судно-краболов, еще три подобных судна предполагается построить на российских верфях, договор о намерениях строительства крупнотоннажного траулера заключен с Калининградским судостроительным заводом «Янтарь».

Причем я хочу отметить, что наши промышленники предлагали при постройке судов новые компоновки, при которых на одном судне при переработке закладывается соответствие стандартам, принятым в разных странах — США, Японии, Китае. Они ведь отличаются друг от друга своими запросами. И наши рыбаки готовы удовлетворить любую потребность. Предложений проектно-конструкторского характера достаточно. Если такие оригинальные решения, хорошо защищенные патентным правом, будут применены, то наше судостроение действительно выйдет на международный уровень. Тогда наши суда будут покупать иностранцы.

— В каком направлении Магадану лучше развивать свою рыбную отрасль — перерабатывать рыбу здесь или вывозить ее на переработку во Владивосток?

— Нам нужно перерабатывать продукты лова в Магадане. И вывозить проще готовую продукцию, чем полуфабрикат. Но для этого требуются более серьезные вложения. Первый шаг был сделан теми рыбопромышленниками, которые вложились и продолжают вкладываться в суда, в развитие собственного производства и собираются в дальнейшем здесь жить и работать. Пока переработка отстает, нужны инвестиции. Мы готовы создать любые льготные условия, с учетом наличия в Магадане свободной экономической зоны. Как будет удобнее бизнесу — сказать трудно. Если бы мы сгружали и перерабатывали рыбу здесь, это было бы лучше не только для региона, но и для государства. Но пока Камчатка является столицей рыбного бизнеса, и у нас есть такие примеры, когда магаданские промышленники, встав на ноги здесь и желая расширяться, уходят работать во Владивосток и на Сахалин.

— Дальний Восток — целиком рыбный регион. Как складываются отношения с соседними областями?

— По закону гравитации — крупное тело сильнее к себе притягивает. Сегодня центр рыбной отрасли — Приморский край. Это и незамерзающий порт, и перевалочный центр для всей рыбы. Поэтому понятно, что суда местных бизнесменов приписаны в порту Магадан, но оборот рыбы идет в основном через Владивосток.

Одна из главных проблем магаданской рыбы — транспортировка готовой продукции на материк. Наличие железной или автомобильной дороги, отвечающей современным требованиям, — неоспоримое конкурентное преимущество, которого у нас сегодня нет. Переоценить влияние транспортной инфраструктуры на развитие экономики региона невозможно. Мы в основном вывозим морем. Для автомобильного транспорта у нас огромные расстояния. Но еще больше влияет состояние федеральной трассы «Колыма». Из 650 километров трассы порядка полутора сотен километров просто представляют опасность для жизни. Есть проект строительства железной дороги от Якутии, существующий еще со времен Советского Союза. Нужно только волевое решение.

Есть авиатранспорт, но цены, которые сегодня диктует «Аэрофлот», делают его использование нерентабельным — к нам воздушным транспортом не доставляют даже почту. Поэтому сегодня основная «дорога жизни» с материка — «по тундре, по железной дороге» до Владивостока. А потом «пароходом угрюмым» (слова из песни «Ванинский порт», которую называют гимном колымских заключенных. — «Эксперт») сюда, в Магадан.

— Ваш флот уже готов работать в новых условиях? Или остаются проблемы его оснащенности всем необходимым?

— Государство старается поддерживать тех, кто строит суда, в том числе крабовыми квотами. Особенно тех, кто заказывает суда у российского производителя. Понятно, что крабовые квоты — вещь очень ценная, это наиболее доходная отрасль. Но нужно смотреть и на систему ценообразования и конкурентоспособности. Мы не сможем покупать то, что очень дорого и ниже качеством. Я знаю, что некоторые закладывают суда в Корее, Китае, суда пытались заказывать на наших верфях, но у меня есть информация, что это дороже. Я понимаю, что нужно поддерживать отечественного производителя, развивать судостроительную отрасль. Потому что цена изделия, того же судна, определяется через количество заказов — понятно, что для судостроителей сто судов построить выгоднее и дешевле, чем одно. В таком случае нужно создать государственную программу субсидий, при распределении которых учитывается серийность, количество заказанных судов. Ситуация медленно, но меняется. «Звезда», верфь во Владивостоке, предназначена для того, чтобы обеспечить потребности нашего рыболовецкого флота.

— Как выстроен добывающий и перерабатывающий бизнес в вашей области? Сколько человек в нем занято, в каких компаниях, какие направления работы считаются приоритетными?

— В этом году в отрасли насчитывается 1300 занятых. В разные годы их количество колебалось от 1181 до 2244. Сегодня в области 92 организации. Среди них 11 предприятий судовладельцев и 15 крупных береговых перерабатывающих производств. Увеличилось число малых предприятий и индивидуальных предпринимателей, занимающихся прибрежным ловом и реализацией продукции на территории области. С другой стороны, наметившаяся с конца 2011 года тенденция на разукрупнение предприятий, дробление квот и вывод их за пределы Магаданской области негативно сказываются на общем объеме ресурсного обеспечения местных рыбаков, снизив его вдвое — со 150 до 70 тысяч тонн в год.

В структуре предприятий можно выделить три основных направления — добыча, береговая переработка и добыча с одновременной судовой переработкой. Только добычей занимаются в основном малые предприятия прибрежного лова. Добычей и судовой переработкой занимаются предприятия-судовладельцы. Они поставляют продукцию и на внутренний рынок, и за рубеж. За последние десять лет доля экспорта в добыче магаданских предпринимателей составляет около половины. Основные импортеры — страны Азиатско-Тихоокеанского региона, а основу экспорта составляют минтай и беспозвоночные. Наибольший удельный вес в улове имеет минтай (49,6 процента), сельдь (25,5 процента), беспозвоночные — крабы, креветки, трубач (суммарно 16 процентов), 6,5 процента лосося.

Производственные мощности береговых предприятий позволяют перерабатывать 50 тысяч тонн улова в год, холодильные мощности дают возможность единовременно хранить десять тысяч тонн. При этом внутренняя потребность области в рыбопродуктах составляет шесть тысяч тонн в год.

— Какая часть улова уходит на экспорт, а какая остается на внутреннем рынке?

— Как я уже сказал, доля экспорта составляет примерно пятьдесят процентов. То есть половина уходит на экспорт, но не факт, что вторая половина остается здесь. Зачастую рыбодобывающим судам удобнее выгрузиться во Владивостоке. Здесь остается то, что необходимо для внутреннего потребления. Идеальная модель работы — чтобы та половина, которая идет на внутренний рынок, перерабатывалась в Магадане. Но тогда у нас должна быть логистика, сопоставимая с Владивостоком.

— Что для этого нужно сделать?

— Государство в это вкладывать не будет — необходимы частные инвестиции. Государство может только поддерживать нас в вопросах создания инфраструктуры и обеспечения преференций. Инвестор сегодня не готов вкладываться — а зачем, если есть Владивосток? Там уже создана инфраструктура для обеспечения Российской Федерации рыбой. К тому же остается вторая часть вопроса. Хорошо, мы здесь всё переработали. Но как доставить продукцию до потребителя? Ближе и дешевле это доставлять из Владивостока. Это тот самый закон гравитации — Владивосток начинает всех притягивать на свою орбиту. И эту проблему можно решить только внутренним регулированием, когда бизнесу будут компенсироваться потери от транспортной составляющей. Государство к этому не готово.

Поэтому одно из направлений — разведение рыбы по современным технологиям. И здесь квоты не имеют значения. Я считаю, что это направление плохо используется. Но и здесь есть серьезное препятствие: магаданская акватория Охотского моря — замерзающая часть. В любом случае Охотское море — это всероссийская кладовая биоресурсов. И Магадан должен вернуть себе ту нишу, которую он прежде занимал. Мы будем создавать условия, приглашать и помогать всем, кто будет серьезно этим заниматься. Предпосылки и желание есть, но от них до реализации — дорога иногда длиною в жизнь…

Нужно развивать местные бренды. Например, «Магаданская креветка» — это совершенно особенный продукт! Я попробовал, и могу сказать, что все, что я ел до этого, — просто ерунда, суррогат.

— Да-да, свежая рыба, деликатесы… Многие считают, что ваши работники рыбной промышленности сидят на сверхприбылях и просто в золоте купаются, благо оно у вас свое…

— Сверхдоходность и сверхприбыльность рыбной отрасли настолько неоднозначный вопрос, что ему было отведено отдельное расследование экспертов комиссии Общественной палаты РФ по развитию агропромышленного комплекса, когда рассматривался проект внесения изменений в Налоговый кодекс, касающихся взимания сборов в сфере рыбохозяйственного комплекса. Однако при этом не учитываются понесенные предприятиями расходы и имеющаяся фискальная нагрузка. Помимо налогов это включает в себя отчисления в Пенсионный фонд, обязательное социальное страхование, таможенные, ветеринарные и прочие платежи. С одного рубля магаданские предприниматели платят одиннадцать копеек только налогов. Если добавить к ним расходы на коммунальные платежи, ГСМ, зарплаты, промвооружение, снабжение промысла, а также собственные вложения, то ни о каких сверхприбылях говорить не приходится.

— Сейчас идет речь об изменении исторического принципа распределения квот на вылов отдельных видов водных биоресурсов. Говорят о возвращении аукционного принципа распределения. Как к этому относятся в Магаданской области?

— Если мы говорим об историческом принципе, то нужно определить, о чем мы говорим. Слово «исторический» слишком литературное. Квоты, которые были определены в начале двухтысячных, были долгосрочные. До этого в рыбной отрасли царил полный хаос. Принятие этого решения позволило на рыночных условиях определить, кто будет серьезно заниматься этим бизнесом и останется в нем надолго, а кто решил сиюминутно заработать, так называемые временщики. И жизнь показала, что выжили именно те, кто вкладывал деньги. У них могут быть разные экономические мощности, возможности, но это те люди, которые выжили в условиях рынка. Наведение порядка, необходимость соблюдения закона позволило остаться на рынке только самым добросовестным бизнесменам.

Должна быть золотая середина. Исторический принцип закрепления квот, прежде всего на добычу краба, нужно оставить — это раз. Второе — смотреть, кто и насколько добросовестно работает на этом рынке и при нарушениях этих квот лишать. Нужно наказывать нарушителей законов, но нельзя наказывать всех поголовно. Я за то, чтобы исторический принцип оставить, но провести инвентаризацию, провести аудит. Под квоты были сделаны инвестиции, люди занимали деньги в банках, рисковали имуществом. Это надо уважать, нельзя менять правила во время игры. Среди участников рынка не только крупные игроки, но и представители малого бизнеса. А в связи с планами пересмотреть порядок распределения квот среди промышленников началась паника, и некоторые уже подумывают сворачивать бизнес.

История нашей страны показывает, что сплошная приватизация или поголовная коллективизация не работает, стричь всех под одну гребенку неправильно. И если квоты были выданы на продолжительный срок и при этом декларируется важность инвестиций в отрасль, то для государства принципиально важно держать слово, показывать, что с ним можно вести бизнес и правила не будут меняться, когда кому-то это выгодно или удобно.

— То есть вы против введения аукционного принципа распределения? Почему?

— По оценке экспертов, при введении распределения 50 процентов квот на аукционной основе, потери поступлений в доходную часть бюджета Магаданской области от сборов за пользование водными биоресурсами составят от 18,2 миллиона рублей. А из-за снижения ресурсного обеспечения предполагаемое сокращение работников рыбохозяйственных предприятий может достичь 20 процентов, что повлечет за собой ежегодное снижение поступлений налога на доходы физических лиц в сумме 82 миллиона рублей. Говоря в общем, возвращение аукционного порядка распределения квот (кстати, в двухтысячные годы это обрушило отраслевые показатели) приведет к тем же самым результатам. Аукционный принцип удобен чиновникам, думать не надо — разыграл и пошел. А заниматься отраслью, понимать ее — гораздо сложнее, но и интереснее.

Мы набрали определенный темп за последние десять лет, а они были не самые легкие, согласитесь. И введение долгосрочных квот было правильным решением. Оно позволило инвесторам планировать развитие бизнеса в долгосрочной перспективе. Да, эти деньги были заработаны в девяностые годы. Но кто-то эти деньги вложил в переход к цивилизованному бизнесу, а кто-то прогулял-прощеголял. И сегодня заканчивается очистка рыбной отрасли от недобросовестных или временных людей. Сегодня для этого необходимо установить критерии, а потом провести нормальный аудит соблюдения квот. Нужно отделить тех, кто занимается развитием своего бизнеса, от тех, кто получает квоты, чтобы их перепродавать, не развиваясь и не вкладываясь, паразитируя на этих квотах. Вот в этом случае часть высвободившихся квот можно перераспределять на аукционах. Но приоритетом получения квот в акватории Охотского моря, на территории прибрежного лова Магадана должны пользоваться местные компании. Нам нужно учитывать экономику региона, и мы будем отстаивать свои права.

— С чем вы связываете планы пересмотра порядка распределения квот, если исторический принцип работал и был оптимальным?

— Умом Россию не понять. Мы иногда наступаем на грабли, но упорно идем дальше. В упорстве нам не откажешь. Я не уверен, что это решение было заранее просчитано экономически. У нас зачастую бывает, что один программный документ противоречит другому. Есть программа поддержки малого и среднего бизнеса. Ну так давайте доведем ее до логического конца и посмотрим, что в ней есть хорошего и плохого. Если мы восстановили часть промышленности в этой отрасли, то не надо это уничтожать, тем более что это противоречит главной доктрине развития экономики — опора на малый и средний бизнес.

Я считаю, главное — поддержать рабочих рыбной отрасли, сохранив условия, которые были продекларированы, обещаны, подписаны. Надо перестать, как было сформулировано на уровне руководства страны, «кошмарить бизнес» — пусть развивается, у них есть это желание, у них есть планы.