«Остановите хаос и мятеж», — обратился 82-летний президент Алжира Абдельазиз Бутефлика из Швейцарии к бунтующим согражданам. В стране банков и сыра престарелый алжирский лидер находится не в изгнании и не в бегах, а на плановом медицинском освидетельствовании, и слухи о его здоровье ходят пугающие. Собственно, решение Бутефлики идти на пятый президентский срок подряд и вызвало массовые уличные протесты. Хотя в разгар предыдущей кампании он не смог зачитать собственную предвыборную речь — в 2013 году у него случился инсульт, и с тех пор политик прикован к инвалидной коляске. Но не одни лишь сомнения в готовности президента управлять страной тревожат алжирцев.
В стране есть ряд застарелых социально-экономических проблем, характерных для всего региона. Этакий африканский «застой» выводит на улицы граждан, преимущественно молодежь. При этом пока нет оснований утверждать, что в Алжире какие-то внешние силы используют технологии демонтажа политических режимов по типу «арабской весны». Основные риски для страны связаны с отсутствием проекта развития, с борьбой гражданского и военного сегмента элит и с фактором исламизации региона. Дестабилизация Алжира крайне негативно скажется на Магрибе и Евросоюзе, в который может хлынуть новый поток мигрантов. Вероятность такого сценария пока не слишком высока, но ее следует принимать во внимание.
Арабская весна Алжира
Когда в начале 2010-х в странах Магриба и Ближнего Востока прошла серия государственных переворотов, получивших общее название «арабская весна», Алжир стал единственной страной, которой удалось устоять перед сметавшей политические режимы волной. Для Ливии она закончилась катастрофически. В Сирии до сих пор не прекращается война. В Египте местные военные сначала сделали вид, что отдали власть «протестующим», но затем осуществили контрпереворот и перехватили управление. А вот в Алжире не удалось сместить стареющего Бутефлики. Почему? Полагаем, причин тут несколько. Первая и самая очевидная уходит корнями во времена гражданской войны, в 1990-е годы, а ее предыстория тянется с середины прошлого века.
Крах социалистического лагеря и распад СССР вызвали цепную реакцию по всему миру. Во многих странах произошло ослабление политических сил, которые в той или иной степени были ориентированы на СССР. Нечто подобное наблюдалось и в Алжире. После обретения независимости в 1962 году там установилась идеология «бенбеллизма» (от имени первого президента Алжира Ахмеда Бен Беллы) — специфический социализм, по своей форме напоминавший югославский времен Тито после его разрыва с Москвой. К середине 1980-х возник кризис, обусловленный ошибками в управлении и некомпетентностью правления «Фронта национального освобождения» — правящей и единственной партии. На это наложилась начатая по рекомендации (кто бы сомневался) МВФ в конце 1980-х приватизация. В итоге в стране активизировались исламистские движения. К 1989 году была введена многопартийность, но это не помогло. В конце 1991-го на выборах победили представители «Исламского фронта спасения», но военные фактически отменили результаты и вынудили исламистов уйти в подполье. В ответ радикалы начали террор, который вылился в гражданскую войну, продолжавшуюся более десяти лет. Погибло порядка 200 тыс. человек. В 1999 году к власти пришел ветеран войны за независимость Алжира Бутефлика, объявил амнистию противникам власти и фактически завершил войну. События тех лет, разумеется, еще свежи в памяти алжирского народа, и в существенной степени они не дали «арабской весне» перейти в экстремальную фазу. Кроме того, свою роль сыграло и то, что Бутефлика пошел на уступки — например, отменил чрезвычайное положение, снизил цены и усилил ставку на социальную сферу. Наконец, по всей видимости, Алжир не был основной целью сил, запустивших механизм «арабской весны».
