Аналитический центр «Эксперт» представляет третий рейтинг инвестиционной привлекательности российских индустриальных парков (ИП) и особых экономических зон (ОЭЗ). В поле нашего внимания в очередной раз попали только крупные проекты (минимальная планка для гринфилд-проектов — 40 га, для браунфилд-проектов — 50 тыс. кв. м). Обоснование простое. Во-первых, эти площадки ориентируются на крупных или несколько сотен средних и малых инвесторов, что приводит к существенному экономическому эффекту. Во-вторых, методологически было бы некорректно ставить в один ряд гигантские ОЭЗ и мелкие парки — них слишком разные проблемы, задачи и подходы к управлению.

Методика в основном тоже осталась неизменной. Мы по-прежнему оцениваем площадки по шести группам параметров: менеджмент и услуги, местоположение, стоимость производственных ресурсов, налоги и льготы, качество работы с резидентами и показатели региона локации. Все расчеты осуществляются на основе открытых данных (так честнее).

Без нововведений тем не менее не обошлось. Самое существенное — изменение формулы расчета балла в разделе «Местоположение». В прошлые годы мы опирались только на минимальное значение (один километр). В итоге тот, кто находился, например, в двух километрах от границы города, порта или железной дороги, тут же вдвое уступал лидеру. Не слишком справедливо. В этот раз мы исходили из показателей и минимума, и максимума. В результате распределение баллов получилось более адекватным.

Две другие новеллы — оценка площадок по уровню заполняемости (лучшими признавались те, у кого он находится в диапазоне 60–90%) и возможности размещения предприятий разного класса опасности (с полной методикой исследования можно ознакомиться на сайте Acexpert.ru).

Распределение индустриальных площадок по соотношению привлекательности, экономического масштаба и экономической эффективности

Лига Татарстана

По итогам 2018 года в наш рейтинг попала 101 действующая площадка (таковой признавались ИП или ОЭЗ, на территории которых запущено хотя бы одно предприятие). Позитивная динамика налицо. В прошлом году участников было 84 (в позапрошлом — 76). Число гринфилд-парков увеличилось с 50 до 61, а браунфилд-площадок — с 33 до 37, три ИП («Орел», «Струнино» и «Ангарский») совмещают характеристики обоих типов.

География рейтинга расширилась до 41 субъекта (годом ранее было 36). Лидеры по представленности ожидаемые — Московская и Калужская области. При этом первая в два раза превзошла вторую (14 и семь парков соответственно). В первой тройке — Татарстан и Ульяновская область (по шесть парков). Суммарно четыре территории аккумулируют треть крупных действующих площадок.

За пять лет количество резидентов индустриальных парков и ОЭЗ выросло в три раза

Общие выводы нашего исследования во многом повторяют тренды, месяцем ранее обозначенные Ассоциацией индустриальных парков (АИП). По ее данным, за шесть лет (с 2013 по 2018 год) число российских ИП выросло почти в три раза — с 80 до 227 (150 из них действуют, 77 создаются). Специализированными площадками обладают 60 регионов (правда, за пределами европейской части России расположены всего 30 объектов).

В АИП отмечают: если в 2013–2016 годах рост шел преимущественно за счет государственных парков, то в последние годы драйвером стали частники. Первых сегодня 83, вторых — 144. Всего в ИП размещаются почти 2900 резидентов, создано более 148 тыс. рабочих мест.

Вершину рейтинга по итогам 2018 года оккупировали парки Татарстана — «Химград», «Алабуга» и «КИП Мастер». Да, в группе АА они не одни, но по совокупному баллу видно, что играют эти площадки в какой-то своей лиге и соревнуются в первую очередь между собой. Загоняя друг друга, стремясь быть на острие прогресса и моды, они не дают пробиться в стан лидеров другим ИП (подробнее см. «Велосипед трендсеттера», стр. ???).

В класс АА по итогам года ворвались две ОЭЗ — «Ступино Квадрат» (Московская область) и «Тольятти». Первая — частная и молодая. Создана она по инициативе девелопера MR Group, а особый статус получила в 2015-м. с самого начала зона ориентировалась на иностранных инвесторов. Несмотря на сложные внешнеполитические условия, этот вектор до сих пор остается одним из основных. За три года в «Ступино Квадрат» продано 27 участков — как российским, так и зарубежным компаниям. Суммарно они уже вложили около 5,6 млрд рублей и создали почти 650 рабочих мест. 

Во второй ОЭЗ — государственной и не столь молодой (статус «Тольятти» получила в 2010-м) — 21 резидент, восемь производств уже запущено.

«Общий объем инвестиций резидентов превысил 11 миллиардов рублей, — отчитывался на недавней конференции гендиректор ОЭЗ “Тольятти” Сергей Андреев. — С начала деятельности зоны сумма уплаченных компаниями налогов и платежей в бюджеты всех уровней составила 1,3 миллиарда рублей».

В 2019 году на площадке должны начать работать еще три предприятия. Одно из них — «ПМ-Композит» — уже запустилось. Ориентировочно в третьем квартале к нему присоединится Самарский завод медицинских изделий, а в конце года — фармацевтическое производство «Мабскейл». Главный проект ОЭЗ «Тольятти» на следующую трехлетку — присоединение к железнодорожной инфраструктуре. Четырнадцатикилометровая ветка от станции Тольятти должна быть построена в 2021 году.

В аутсайдерах рейтинга оказались десять площадок. Многие из них не предоставляют никаких льгот и преференций резидентам, большинство расположены в относительно слабых регионах и не отличаются большим спектром услуг.

Очень длинные инвестиции

На один рубль инвестиций в индустриальную инфраструктуру России приходится 5 рублей, вложенных в производство

К 2019 году индустриальные парки и ОЭЗ стали считаться одним из наиболее эффективных инструментов развития территорий. Минпромторг, Минэкономразвития, различные фонды, региональные власти придумывают для них все новые меры поддержки. Сами площадки все активнее меряются объемом привлеченных инвестиций и налоговых отчислений, количеством созданных рабочих мест и выручкой резидентов. Поэтому в очередной раз обойти тему успешности парков стороной мы не могли.

Измерять ее мы пока решили в экспериментальном режиме и всего по двум группам параметров — масштаб деятельности (оценивается вклад площадки в региональную экономику по четырем показателям) и эффективность (производительность труда, отношение инвестиций резидентов и числа созданных рабочих мест). Результаты мы нормализовали от 0 до 1.

Итогом исследования стал парковый квадрант, в котором участники, добровольно заполнившие анкеты, распределены по секторам в зависимости от их привлекательности и экономической силы. Даже беглого взгляда на получившуюся матрицу достаточно, чтобы сделать ряд важных выводов.

Вывод первый: ИП и ОЭЗ в большинстве своем пока не являются локомотивами регионального развития. Их доля в общем числе занятых, как правило, не превышает 0,5%, в инвестициях — одного процента, в отгрузке региона — трех процентов (хотя здесь уже можно поспорить, много это или мало). Исключений два, и оба они из Калужской области. Речь идет о ИП «Грабцево» и «Ворсино». Один формирует пятую часть отгрузки и почти два процента занятости региона (с резидентами вроде «Фольксваген Рус» и «Магна»; по-другому, наверное, и быть не могло), другой обеспечивает 18% всех инвестиций.

Вывод второй: парки и ОЭЗ — очень длинные проекты. Именно поэтому большинство из них находятся в правом нижнем секторе относительно привлекательных, но дающих сравнительно невысокий экономический результат. Дабы избежать спекуляций на слове «сравнительно», нужно сделать отдельный и очень важный акцент. Нахождение площадок в данном квадрате не означает, что они неэффективны. Например, в «Марьино» инвестиции резидентов превышают вложения в инфраструктуру в девять раз, в «Росве» (Калужская область) — в 11 раз. Но их полностью подавляет тот же «Ворсино», где соответствующий показатель равен 24. В «КИП Мастере» суммарная выручка резидентов на одного занятого по итогам 2018 года составила 11 млн рублей, а в «Преображенке» (Самарская область) — 21 млн (некоторые предприятия о таком могут только мечтать). Но до ИП «Калуга-Юг» с его 39 млн рублей им очень далеко. Ровно такая же ситуация с затратами на создание рабочих мест. Парк «Развитие» (Удмуртия) на один миллион рублей инвестиций в инфраструктуру организовал полтора места, «Химград» — три. Однако «М8» (Московская область) — 11.

И вывод третий (не столь очевидный): ИП и ОЭЗ никаким бизнесом по большому счету пока не являются. У большинства их УК маржинальность практически отсутствует.

«Мы рассматриваем индустриальный парк не как бизнес-проект (в 2018-м его чистая прибыль составила 5,5 миллиона рублей), — прямо говорит гендиректор ММК Павел Шиляев. — В нашем понимании это один из элементов притяжения человеческого капитала, возможность дать людям альтернативные траектории роста, способ развития пространства. Дело не в дивидендах. Просто мы не хотели иметь посреди города язву, пустырь, катакомбы и каждый день ездить мимо них на успешный комбинат. Работающие предприятия, бурлящая жизнь нравится нам куда больше».

Впереди паровоза

С нашей точки зрения, на рынке индустриальной инфраструктуры сегодня господствуют четыре тренда. Первый — продолжающееся усиление конкуренции, обусловленное перманентным ростом предложения при низкой динамике спроса. Сложнее всего в этой гонке приходится индустриальным паркам, в которых налоговые льготы и прочие преференции для резидентов не закреплены федеральными законами (как это сделано в ОЭЗ или ТОСЭР).

«В современных экономических реалиях инвесторы (особенно иностранные) учитывают все мельчайшие нюансы и затраты, — комментирует партнер налогового и юридического департамента КПМГ Алиса Мелконян. — Поэтому в лидеры выходят проекты с максимально подготовленными участками, но при этом с разумной ценой выкупа земли и подключения к сетям. Пока обеспечить такое сочетание могут только ОЭЗ. Одновременно они предлагают резидентам огромный набор преференций, хорошую транспортную доступность, нередко они близки к поставщикам сырья. Да, за последние годы власти в рамках стратегии развития промышленности разработали много различных мер и режимов поддержки (СПИК, РИП, инвестиционный вычет и тому подобное). И индустриальные парки могут этим пользоваться. Однако, как показывает практика нашей работы с теми немногими иностранными инвесторами, которые рассматривают возможность запуска производства в России, выбор осуществляется только между регионами, в которых есть ОЭЗ».

Ужесточение конкуренции привело к кардинальному росту уровня клиентоориентированности. Рынок индустриальной инфраструктуры (по крайней мере, в той его части, что вышла из инвестиционной фазы) сегодня очень сильно напоминает телеком-отрасль образца 2013–2015 годов. Продавцы на нем убежали далеко вперед от покупателей. Последние начинают чего-то хотеть уже после того, как им это предложили. Индустриальные парки и ОЭЗ открывают образовательные центры, коворкинги, строят гостиницы, дачи, детские сады, пожарные станции, разбивают парки, предлагают сервисы по страхованию, перевозке негабаритного груза, переработке лома, предоставляют гранты на развитие и т. д.

В риторике ряда индустриальных площадок появилось удивительное — они начали описывать территорию своей локации не с точки зрения поставщика человеческих ресурсов, а с позиции качества жизни. Первое, что нам при личной встрече сказал директор индустриального парка ММК Владимир Дрёмов: «У нас есть Магнитогорск». Первое, что написал начальник управления инвестиций парка «М8» Андрей Толстиков: «Мы — красивое место для ведения бизнеса, Сергиев Посад — единственный город Подмосковья, включенный в маршрут Золотого кольца, наличие множества памятников архитектуры, Троице-Сергиева лавра делают его музеем под открытым небом».

Второй тренд — поворот в сторону малых производственных компаний. Изначально большинство крупных площадок ориентировались на такой же бизнес. Но по мере спада инвестиционной активности политика управляющих компаний начала меняться. Яркий пример — парк «Марьино», который снизил минимальный размер «нарезаемого» участка до 0,4 га, а также рассматривает возможность строительства промышленного центра, где небольшие фирмы могли бы брать в аренду помещения по несколько сотен или тысяч метров (так называемый формат light industrial, столь популярный в Западной Европе).

В УК парков признают: работать с малыми компаниями куда более хлопотно, нежели с крупными. Последние обычно очень четко понимают, чего они хотят, аутсорсинг услуг их практически не интересует (то, что может предложить управляющая компания, обычно уже и так реализовано внутри холдинговой структуры). Первые же зачастую приходят с неструктурированными и туманными запросами. Они не могут позволить себе содержать в штате специалистов по маркетингу, внешнеэкономической деятельности, финансам, страхованию, логистике и нацелены на получение качественных сервисов извне.

Третий тренд — цифровизация как самого индустриального парка, так и технологических процессов резидентов. Центром цифровизации площадки, как правило, является геоинформационная система, в которой содержатся данные об объектах недвижимости, инженерной и транспортной инфраструктуре. Далее на нее «накручиваются» сервисы, пользователями которых являются бэк-офис (тендерная служба, службы промышленной и пожарной безопасности, медпункты и т. д.), муниципальные власти и инвесторы (навигация внутри парка, порядок действий в случае ЧС, логистика).

«Если говорить о резидентах, то здесь мы своей основной задачей видим создание универсальной платформы, к которой предприятия могли бы присоединиться, — рассказывает генеральный директор технополиса “Химград” Айрат Гиззатуллин. — Надо понимать, что почти все наши инвесторы — это малые фирмы. Цифровизация для них желанна, но дорога. Нести затраты на построение качественной ИТ-инфраструктуры они, как правило, неспособны. Задача перед нами стоит очень непростая. Главный камень преткновения — отраслевая специфика. Одно дело переработка полимеров, другое — производство компонентов для авиаотрасли. Но, во-первых, есть ряд процессов, универсальных для любого бизнеса, а во-вторых, большинство наших резидентов все же химики, действующие по одним лекалам».

Четвертый тренд — кооперация. В теории индустриальный парк или ОЭЗ хороши еще и тем, что резко сокращают трансакционные издержки. Близко расположенные предприятия обогащают экспертизу друг друга, быстрее договариваются, выстраивают производственные цепочки. Все это порождает синергетический эффект. Но на деле до последнего времени такое сотрудничество редко где выстраивалось. Производственники предпочитали сотрудничать с кем угодно, только не с соседом.

Сказать, что ситуация перевернулась на 180 градусов, будет преувеличением. Но позитивные сдвиги однозначно есть.

«В любой кооперации заложено очень много рисков, — уверен Айрат Гиззатуллин. — Ориентация на одного поставщика или потребителя очень опасна. И резиденты это прекрасно понимают. Тем не менее по ряду направлений, например по производству светопрозрачных конструкций, упаковки, переработке полимерного сырья и отходов, сотрудничество между ними складывается относительно успешно. Но процесс идет гораздо медленнее, чем нам хотелось бы. И главное, логикой этого не объяснить. Казалось бы, вот предприятие, занимающееся сырьем, рядом — переработчик. Берите и договаривайтесь. Но не получается. Просто потому, что главным фактором здесь является не выгода, а доверие».

Другой тип кооперации, все чаще выстраивающийся в ИП, — между резидентами и находящимся рядом крупным потребителем или поставщиком продукции. Пример — индустриальный парк ММК.

«Комбинат готов работать с резидентами как по традиционной модели “поставщик — покупатель”, так и в рамках схем промышленной кооперации, — уточняет Владимир Дрёмов. — Например, ММК может отгружать резиденту, занимающемуся термообработкой, высокопрочный металлопрокат для изготовления деталей для сельскохозяйственной техники. Тот будет доводить изделия до требований заказчиков, а ММК затем реализовывать продукт через собственный сбытовой канал (сейчас мы рассматриваем возможность запуска такого проекта на базе одного из резидентов)».

Вызовы современности

В индустриальных парках и ОЭЗ за пять лет было создано более 92 тыс. рабочих мест

Самой масштабной из них видится «культ парков». После того как Агентство стратегических инициатив (АСИ) включило в инвестиционный стандарт наличие в регионе хотя бы одной промплощадки, отсутствие таковой стало признаком дурного тона. Созданием зон компактного размещения производств озаботились даже исконно аграрные территории. «Но говорить о необходимости и нужности создания ОЭЗ и ИП во всех регионах РФ пока преждевременно, — считает директор направления “Оценка и финансовый консалтинг” группы компаний SRG Екатерина Григорьева. — Некоторые дотационные, депрессивные регионы, к сожалению, не могут предоставить привлекательные условия для российских, а тем более для иностранных инвесторов».

«Парки и особые зоны являются лишь инструментарием для регионального развития, эффективность которого зависит прежде всего от условий его использования, — развивает тему заместитель первого проректора по работе с органами власти и региональному развитию Финансового университета при правительстве РФ Константин Поздняков. — Если в регионе нет созданной системы поддержки проектов (включающей в себя сквозное сопровождение, содействие в получении финансирования, возможность кооперации малого и крупного бизнеса, совершенствование нормативной базы), то процесс создания ИП и ОЭЗ будет напоминать постройку потемкинских деревень. Решение о формировании парка должно базироваться на сугубо прагматическом подходе, а не на требованиях стандарта АСИ. Парки, построенные сугубо для отчетности перед вышестоящим руководством, обречены на простой, особенно в условиях все возрастающей конкуренции».

Еще один вызов — перераспределение полномочий между управляющей компанией и муниципалитетом. Сегодня крупный парк и уж тем более ОЭЗ являет собой мини-город — со своей властью, таможней, силовиками, бизнесом, наукой, сообществами. Ответственность за его развитие целиком лежит на УК, но возможностей для эффективного управления этим развитием нет. Андрей Толстиков предельно конкретен: больше всего парки сегодня угнетают длительные процедуры утверждения проекта планировки и межевания промышленных земель, а также внесения изменений в правила землепользования и застройки и в генплан.

«Под “Сколково” в свое время был написан целый федеральный закон, согласно которому существенная часть местных полномочий была передана на уровень УК, — сетует Айрат Гиззатуллин. — Индустриальные же площадки в большинстве своем вынуждены развиваться полупартизанским методом, что-то придумывать, с кем-то договариваться. Парков, прошедших инвестфазу, в России с каждым годом будет становиться все больше. И в скором времени вопросы, что делать с уже заполненными парками и как сохранить интерес управляющей компании к площадке в условиях снизившегося денежного потока, встанут в полный рост.

УК хотят, чтобы к ним в зоне их ответственности перешли градостроительные полномочия, а также полномочия, касающиеся содержания территории и обеспечения правопорядка. Ряд управляющих идут дальше и говорят, что неплохо было бы часть налоговых отчислений резидентов оставлять в парке или ОЭЗ. Деньги пойдут на благоустройство, строительство в границах площадки детских садов и поликлиник.

Руководители парков предупреждают: если в ближайшей перспективе проблему с определением статуса УК на законодательном уровне решить не удастся, многие промплощадки могут деградировать.