Российский экспорт продолжает развиваться волнообразно, преувеличенно отражая динамику мировой конъюнктуры вследствие преобладания ресурсных товаров. Бурный рост 2017–2018 годов сменился стагнацией начала 2019-го, перешедшей сначала в снижение, а с февраля 2020-го — в падение, которое продолжалось целый год. В первом квартале 2021 года произошел очередной слом, и теперь экспорт бурно растет: летом годовые (к соответствующему месяцу прошлого года) темпы превысили 70%, чего в новейшей истории не наблюдалось никогда (прошлый рекорд февраля 2010 года — +67%). В абсолютных величинах дно было достигнуто в мае прошлого года — 21,6 млрд долларов, что сопоставимо с началом 2016-го, — а уже в июне этого года экспорт показал максимальный с августа 2014-го результат: 43 млрд долларов.
В том, что это произошло при гораздо более низких ценах на нефть, заслуга расширившегося несырьевого неэнергетического экспорта (ННЭ), который летом 2014-го составлял 12 млрд долларов в месяц, а сейчас почти в полтора раза больше (17 млрд). С сентября 2020 года ННЭ непрерывно обновляет рекорды соответствующих месяцев. В результате доля сырья и топлива в российском экспорте остается на многолетних минимумах. Так, за первое полугодие 2021 года на сырьевые товары пришелся 41% экспорта против 49% за аналогичный период 2019-го и 50–55% в первой половине 2010-х. Доля топлива (как первичного, так и переработанного) за этот же период составила менее 54%, последний раз она была такой в начале 2000-х.
Конъюнктура начала осени свидетельствует о том, что по итогам всего 2021 года высокие приросты экспорта сохранятся. По оценке Российского экспортного центра (РЭЦ), общий экспорт вырастет как минимум на 35%, что позволит превысить уровень 2018 года (450 млрд долларов). ННЭ в классическом представлении может показать рост порядка 20% против прошлогоднего рекорда — примерно до 190 млрд долларов. В рамках же национального проекта «Международная кооперация и экспорт» несырьевой неэнергетический экспорт теперь считается, во-первых, без учета золота, и именно такие показатели теперь циркулируют в СМИ, а во-вторых, в ценах 2020 года, и здесь по итогам года реален рост порядка 5–8%.
Теперь рассмотрим более подробно ситуацию с экспортом в ключевых отраслевых блоках (мы будем использовать аналитические группировки РЭЦ, в порядке убывания стоимости текущего экспорта).
Топливо. Экспорт топлива в 2020 году практически повторил многолетний минимум 2016 года, опустившись до 168 млрд долларов (немного больше, чем в 2005-м), что было вызвано обвалом мировых цен и падением спроса в условиях пандемии. Однако уже нынешним летом стоимостные объемы экспорта вышли на средний уровень 2019 года, несмотря на то что физические поставки топлива летом традиционно низкие, а сейчас это усилено не до конца восстановившимся спросом. С учетом осеннего ажиотажа на европейском газовом рынке не исключено, что по итогам 2021 года экспорт топлива превысит уровень 2019-го (263 млрд долларов).
Объемы поставок в нефтяном сегменте только начинают восстанавливаться, хотя мировые цены уже вернулись к локальным пикам 2018 года; впрочем, второе было бы невозможно без первого. До пандемии российский экспорт нефти и нефтепродуктов всех видов составлял в среднем 36 млн тонн в месяц, на дне — в третьем квартале прошлого года — он опускался ниже 30 млн тонн, а сейчас превышает 32 млн тонн. При этом переработка оказалась устойчивее прямого экспорта сырья: за прошлый год нефть потеряла 11% экспортных объемов, тогда как нефтепродукты — менее 4%, а за семь месяцев этого года снижение составило 10,3 и 6,9% соответственно.
Газовый экспорт в 2020 году потерял 6,3% объема и 34% стоимости. При этом положительную динамику объемов смог показать сегмент СПГ, а также трубопроводные поставки в Восточную Европу. В нынешнем году трубопроводные поставки близки к уровню благополучного 2019-го, тогда как текущие экспортные цены благодаря биржевому ралли показывают невиданные с 2014 года величины. Экспорту СПГ по-прежнему удается сохранять заметную положительную динамику отгрузок, хотя с конца 2018 года в строй вошли только две небольшие установки («Криогаз-Высоцк» и четвертая линия «Ямал СПГ»): за 2020 год экспорт СПГ вырос на 4,5% (в физическом объеме, выручка же упала на 15%), за семь месяцев 2021-го — на 4,7%.
Экспорт угля в 2020 году впервые за девять лет показал снижение — на 3%, однако на фоне основных мировых конкурентов это оказалось лучшим результатом: Индонезия потеряла 11,4%, Австралия — 6,5%, США — 26%, ЮАР и Колумбия — по 5%. К нынешнему лету потери были отыграны, и сейчас идет уже новый рост. Среди остальных товаров группы можно отметить выход на рекордный с начала 2010-х годов уровень экспорта электроэнергии (за счет Финляндии, Балтии и Закавказья) и угольного кокса (главные драйверы — Казахстан и Китай) и продолжающееся третий год подряд снижение отгрузок сжиженных углеводородных газов вследствие роста их переработки в нефтехимическую продукцию.
Металлопродукция. Экспорт металлопродукции в 2020 году потерял 7% стоимости, главным образом за счет сегмента черных металлов, от чугуна до труб, где существенно снизились и объемы отгрузок, и цены. По цветным металлам получилась общая околонулевая динамика при внутренней неоднородности: медь прибавила в объеме, алюминий потерял в цене, никель остался стабильным, титан просел по обоим параметрам.
За семь месяцев 2021 года поставки металлов уже превзошли показатель всего прошлого года (36 млрд долларов против 35 млрд), однако это результат феномена под названием «предварительное декларирование». В преддверии ввода с августа экспортных пошлин в июле были заявлены нереальные объемы отгрузок ряда металлов, в первую очередь алюминия и сплавов, а также некоторых видов стальных полуфабрикатов, чугуна, ферросплавов. Действующее таможенное законодательство позволяет такое предварительное декларирование, однако масштаб подобных операций раньше был весьма скромным. Согласно принципам статучета, эти объемы включаются в статистические итоги, но в последующем корректируются — с лагом до полугода. Так, поставки сои вне ЕАЭС, с 1 февраля облагающиеся высокой пошлиной, в январе были задекларированы в объеме около 1 млн тонн, а к августу подтвержденный показатель снизился до 0,7 млн тонн при минимальном декларировании в последующие месяцы. Декларирование же металлов продолжилось и в августе, на уровне немного ниже среднего. Таким образом, июльские объемы получаются во многом условными.
По оценке РЭЦ, «условный» экспорт черных и цветных металлов в июле составил от 8 до 9 млрд долларов. Его исключение показывает, что текущий уровень экспорта металлопродукции находится на 12-летнем максимуме, а годовой экспорт, по всей видимости, уступит только абсолютному рекорду 2008 года (около 55 млрд долларов), хоть и значительно. Как и тогда, главная заслуга в этом принадлежит резкому взлету мировых цен: летом металлы дружно обновляли многолетние максимумы, последовавшая коррекция была небольшой и не фронтальной.
В количественном выражении текущие реальные поставки черных металлов уступают недавним пикам 5–10%, исключение составляют чугун с 25-процентным снижением и сортовой прокат с аналогичным ростом: полноценная работа сталепрокатного производства в Туле привела к замещению первого вторым. Экспортные пошлины усилят отставание, особенно по продукции с более высокой добавленной стоимостью: холоднокатаному листу, прокату с покрытиями, проволоке. На низком относительно рекордов последних лет уровне находятся отгрузки труб, что связано с завершением прокладки «Потоков» и сопряженных с ними зарубежных трубопроводов — впрочем, и текущий уровень позволяет уверенно входить в пятерку мировых лидеров.
Отгрузки меди пока соответствуют прошлогоднему рекордному уровню, реальные поставки алюминия находятся на пятилетнем максимуме, экспорт алюминиевого проката еще в прошлом году преодолел последствия санкционного давления на «Русал» и продолжает увеличиваться, экспорт никелевой продукции заметно снизился из-за аварий на рудниках «Норникеля», отгрузки ориентированного на пострадавшую авиационную индустрию титана вдвое уступают докризисным показателям.
Химическая продукция. Экспорт химической продукции в 2020 году сократился на 11,5%, вернувшись на уровень 2017 года. При этом по ключевым сегментам результаты вышли очень разные: удобрения, нефтехимикаты и базовая химия потеряли и в объемах, и — еще больше — в цене, полимеры выросли почти на четверть за счет запуска гиганта «Запсибнефтехима», такой же рост показала и фармацевтика — вследствие пандемии, которая поддержала также сегменты бытовой и специальной химии (моющие средства, реагенты, пестициды и т. д.).
В 2021 году химия показывает уже 40-процентный рост, и его темпы продолжают повышаться. Слагаемые роста многочисленны: удорожание нефтегазового сырья, переходящее на многочисленные химикаты из них, высокий спрос и быстрый рост цен на удобрения (пандемия обострила проблемы продовольственной безопасности, а высокие цены на сельхозпродукцию перетекают и в средства производства), глобальная вакцинация («Спутник V» со товарищи), восстановление промышленного и потребительского спроса и т. д. За семь месяцев наибольший прирост долларового экспорта показали смешанные удобрения (около 800 млн долларов), иммунные продукты, полиэтилен, калийные удобрения, азотные удобрения (по 500–600 млн), синтетический каучук (400 млн), полипропилен (300 млн), аммиак, спирты и шины (по 150–200 млн). По итогам года экспорт химический продукции должен установить новый рекорд, превзойдя пик 2011 года (около 33 млрд долларов).
Машиностроение. Машиностроение оказалось наиболее пострадавшей в пандемию отраслью несырьевого экспорта России. В условиях повсеместного замирания деловой и потребительской активности страны сократили закупки промышленного и энергетического оборудования, автомобилей, железнодорожной техники, и даже в сфере ВПК часть поставок была отложена. Сектор же электроники и телекоммуникационного оборудования, для которого в пандемийной реальности открылись новые возможности, в российском экспорте представлен слабо.
В целом за 2020 год продукция машиностроения потеряла 15% стоимости экспорта, опустившись до уровня 2015–2016 годов (около 29 млрд долларов). Однако с февраля нынешнего года экспорт демонстрирует устойчивый рост и накопленным итогом уже вернулся на допандемийный уровень (с поправкой на состоявшиеся весной крупные поставки по линии ВТС, перенесенные с прошлого года, и крупные продажи б/у судов ). По сравнению со средним уровнем января‒июля 2018–2019 годов более высокие показатели сейчас имеет экспорт специфического атомного оборудования, пассажирских вагонов, турбин, двигателей, автокомплектующих, термического оборудования, бытовой техники, сельхозтехники, насосов, электрораспределительного оборудования, медицинской техники и др., более низкие — грузовых вагонов, контрольно-измерительных приборов, легковых автомобилей, лазеров, горной и дорожно-строительной техники, трансмиссионной оснастки, подъемного оборудования.
По итогам года машиностроение, скорее всего, установит новый рекорд экспорта — текущий равняется 33,6 млрд долларов в 2019 году. Его главными драйверами выступают реализация проектов строительства АЭС за рубежом (например, отгрузки только машиностроительной продукции для АЭС «Руппур» в Бангладеш с 2018 года превысили миллиард долларов), поставки частей и комплектующих мировых производителей на свои сборочные площадки (электрика Bosch и части экскаваторов Liebherr в Германию, двигатели Mazda в Японию и т. д.); выполнение мегаконтракта Трансмашхолдинга по пассажирским вагонам для Египта (поставки по нему, начавшиеся в мае прошлого года, приближаются к 300 млн долларов). Но и в менее крупных сегментах хватает знаковых прорывов, наподобие поставок железнодорожных вагонов (поставщик ОВК) и комбайнов («Ростсельмаш») в Германию.
АПК. Экспорт продукции АПК много лет был одним из главных драйверов российского несырьевого экспорта. За последние пять лет он вырос более чем на 80%, достигнув в 2020 году около 30 млрд долларов (по методике нацпроекта, с поставками морепродуктов вне зон таможенного оформления, учитываемыми Росстатом, показатель равняется 30,3 млрд). Однако уже в прошлом году для отрасли прозвучали первые тревожные звонки. Весной, в условиях накрывающих мир локдаунов, был временно ограничен экспорт зерна, маслосемян, круп и ряда других продуктов. Опыт был признан удачным, несмотря на отсутствие серьезных исследований его эффектов, и в сезон 2020/21 года отрасль входила с ожиданием «продолжения банкета». Урожай зерна получился вторым в истории, но разрабатываемые экспортные ограничения только усиливались (в связи с чем все спешили вывезти зерно побыстрее). Урожай подсолнечника из-за засухи сильно упал, но вместо стимулирования производства фермеры получили запретительные пошлины на экспорт, ставящие их в полную зависимость от переработчиков. Минимальным за десять лет оказался урожай сахарной свеклы, и этот провал был отчасти рукотворным: после перепроизводства в 2019 году регионы получили указание сократить посевы.
В 2021-м квоты на экспорт зерна трансформировались в пошлины, пошлины на масличные приобрели долгосрочный характер, добавилась пошлина на подсолнечное масло (даже бутилированное, с которым много лет пробивались на полки зарубежных магазинов). При этом возникает картина, знакомая по советской эпохе: вдруг прекращается публикация оперативных данных по урожаю, а из публикуемых данных исчезают отдельные показатели, как будто отсутствие информации по урожайности позволит ее повысить. В результате урожай-2021 по зерну почти 15 млн тонн уступает прошлогоднему, по подсолнечнику и сахарной свекле прибавка есть, но прошлогодний провал она не компенсирует.
Помимо внутренних проблем есть и внешние: Китай свел к минимуму доступ российской рыбы и морепродуктов на рынок, и хотя поставки частично переориентировались на Корею, в этом сегменте серьезный спад. Положительным моментом этой истории стал значительный рост отгрузок рыбного филе, но пока на фоне поставок мороженой рыбы это капля в море, и для прорыва здесь нужна грамотная государственная политика.
В результате экспорт продовольствия и сельхозтоваров в текущем календарном году показывает рост около 20% исключительно за счет цен, в физическом выражении в отрасли спад около 5%, и во втором полугодии он усилится. Положительная динамика сохраняется в сегменте готовых продуктов питания (крупнейшая статья — кондитерские изделия) и, менее выраженная, по мясу (Китай и Вьетнам преодолевают последствия катастрофической вспышки АЧС свиней и уже меньше заинтересованы в дорогом российском мясе; китайский рынок для российской свинины по-прежнему закрыт, но мы поставляем ее Вьетнаму, у которого с КНР фактически прозрачная граница), но они не могут компенсировать падение поставок зерна, растительных масел и рыбы.
Драгоценные металлы и камни. Экспорт драгоценных металлов и камней в 2020 году превысил 30 млрд долларов, вдвое превзойдя исторический рекорд предыдущего года. Главной причиной этого стало прекращение скупки золота Центробанком и смягчение требований к его экспорту, что вкупе с повышением спроса на золото в мире и ростом цен на него породило ажиотажный экспорт, составивший по итогам года 320 тонн на 18,5 млрд долларов — золото стало четвертым по величине экспортным товаром России, уступив только нефти, нефтепродуктам и природному газу. При этом в мире Россия не попала даже в пятерку ведущих экспортеров, уступив Швейцарии, Гонконгу, ОАЭ, Великобритании и США. Такой перформанс стоил золоту места в российском ННЭ — по новой методологии его экспорт исключается из учета.
В текущем году экспорт драгоценных металлов и камней продолжает бить рекорды, на месяц опережая прошлогодний график, но по итогам года уйдет в небольшой минус. Поставки золота пока сохраняются на прошлогоднем уровне, однако повторение прошлогоднего осеннего пика отгрузок (44 тонны в месяц) маловероятно; ценовой же фактор играл в плюс в первом полугодии, но будет давать минус во втором. Пятый год подряд за счет роста цен увеличивается стоимость практически одного и того же объема платиноидов, но в сентябре их котировки рухнули и на прежний уровень могут уже не вернуться, а тоннаж экспорта ниже из-за производственных трудностей «Норникеля». Восстановления алмазного рынка недостаточно для компенсации этого негатива.
Лесопромышленный комплекс. Экспорт продукции ЛПК в 2020 году потерял только 3,5% стоимости. Высокая конкурентоспособность российских производителей позволила сохранить физические объемы поставок даже на сжимающихся рынках (фанера, древесные плиты) и нарастить их на более динамичных (упаковка, пеллеты). Исключением стали пиломатериалы, экспорт которых сократился впервые за восемь лет из-за сильного падения спроса в Китае.
В 2021 году экспорт лесобумажных товаров растет все более высокими темпами, и здесь главная причина тоже в мировых ценах: сильно дорожает не только целлюлоза (а за ней, с задержкой, бумага и картон), но и гораздо более инертная в этом плане древесина: летом экспортная продукция деревообработки стоила на 30–60% больше, чем в начале года! По итогам года экспорт продукции ЛПК должен превзойти рекорд 2018 года (13,4 млрд долларов). Однако проблемы в отрасли усиливаются: к внешним факторам (пошлины на российскую фанеру в ЕС и газетную бумагу в Индии, продолжающееся снижение китайского спроса на пиломатериалы) добавляются внутренние. Так, с июля введены пошлины на пиломатериалы высокой влажности (их экспорт сразу просел), обсуждался временный запрет на экспорт древесных плит и досок, с 2022 года вводится полный запрет на вывоз необработанной древесины. В действительности он далеко не полный, поставки ценных березовых лесоматериалов, идущие в основном в Финляндию, стойко избегают любых ограничений. В таких условиях неконъюнктурный рост в отрасли, все предыдущее десятилетие показывавшей стабильную динамику, мы увидим нескоро.
