Если закрыть глаза и произнести вслух слова «внутренний туризм», какие картинки чаще всего всплывают в голове? Курорты Краснодарского края. Заливы Дальнего Востока. Красоты Горного Алтая. И конечно, Байкал. Самое чистое и глубокое озеро в мире, объект наследия и защиты ЮНЕСКО, а поблизости — бурятские степи, сакральные места шаманов. Таинственное и прекрасное место на карте огромной страны. Еще в доковидные времена в Иркутскую область, население которой, по данным последней переписи, составляет 2,3 млн человек, приезжало порядка миллиона туристов в год. В 2019 году этот показатель составил 1,3 млн человек, из которых 327 тыс. иностранцев. Эксперты отмечают, что эта цифра будет только расти. Проблема в том, что на самом деле расти ей некуда: ресурс существующей в Прибайкалье инфраструктуры был выработан еще до пандемии коронавируса, и местные экологи уже тогда устраивали массовые митинги протеста против антропогенной нагрузки, разрушающей уникальную природу.
Сложившаяся ситуация требует нового подхода к организации туризма в регионе, разработку единой концепции развития и определения приоритетных инфраструктурных проектов. То, что сейчас называется «кластерное развитие территорий». Но Байкал огромный, и развивать туризм на всей акватории озера одновременно — это то, что Козьма Прутков называл «объять необъятное». Чтобы понять, в каком направлении развиваться, нужно сначала определить, что такое «туризм на Байкале» сегодня, как он пришел к такому состоянию и где его уязвимые места и точки роста.
Тесные воздушные ворота
Нелепо говорить о развитии туризма, если туристы еще на входе будут толкаться локтями. Во всех существующих проектах развития Байкальского региона один из первых пунктов всегда посвящен недостаткам иркутского аэропорта. Первое здание аэровокзала было построено в черте города в 1938 году, в 1976-м по типовому проекту построили второй терминал. Морально они давно устарели и не справляются с постоянно возрастающим пассажиропотоком. По данным на 2019 год, аэропортом Иркутска воспользовались 2,5 млн пассажиров на почти 32 тыс. рейсов. Но, по расчетам правительства Иркутской области, пропускную способность необходимо увеличить до 4,5 млн человек в год. А расположение по соседству тесной городской застройки не позволяет провести модернизацию ни зданий, ни взлетно-посадочных полос. По мнению генерального директора компании «Гранд Байкал» Виктора Григорова, сегодня аэропорт является барьером для развития региона: авиакомпании готовы работать с крупными туроператорами, но при условии приведения аэропорта к международным стандартам: «Уже высказали заинтересованность Olympia Reisen, которые согласны поставлять туристов из Европы, TUI. Ведутся переговоры с крупными китайскими туроператорами. Мы в 2003 году проводили Зимний фестиваль игр на Байкале под эгидой компании Green Express. Приехали туристы из Германии — их привозила Olympia Reisen. Они были в восторге от природы, ото льда, но в ужасе, шоке и нокдауне от инфраструктуры, от размещения в отелях Малого Моря. После этого аналитики компании сделали заключение: отложенный спрос на Байкал огромен, мы обязательно будем возить туристов, но только после того, как вы построите нормальную инфраструктуру».
«Если театр начинается с вешалки, то город — с аэропорта. Именно в сибирских транспортных узлах, на мой взгляд, остро необходима комфортная и современная инфраструктура: такую необходимость диктуют дальность и продолжительность перелетов и поездок в целом. Аэропорт Иркутска остро нуждается в модернизации. Благодаря тому что в области расположена природная достопримечательность мирового масштаба — озеро Байкал, туристический поток здесь очень интенсивный круглый год. Если мы хотим развивать Сибирь, в том числе туристическую привлекательность региона, и повышать деловую активность, то без развития инфраструктуры и сети аэропортов никак не обойтись», — уверена вице-президент по региональной политике и взаимодействию с органами власти и управления компании «Русал» Елена Безденежных.
Разработка проекта нового международного аэропорта началась в 2008 году, но еще на этапе выбора площадки уткнулась в неожиданное препятствие: вокруг Иркутска расположено множество военных объектов, и для проведения проектно-изыскательских работ от ВПК нужно было получить массу согласовательной и разрешительной документации. Рассматривалось порядка 30 площадок, и каждый раз возникала какая-то непреодолимая причина для отказа. Например, против строительства аэропорта в 36 км к западу от Иркутска в районе Ключевой Пади высказался Иркутский авиационный завод, так как неподалеку располагались полигон по испытанию самолетов и стрельбище. Подобные же проблемы возникали и при выборе площадки, которая сегодня считается окончательной — близ деревни Позднякова, в 28 км севернее Иркутска. Этот вариант впервые возник еще в 1990-е, но его быстро отвергли из-за близости частей РВСН. Только в 2008 году проект был утвержден при условии смещения строительства на четыре градуса от военных объектов. Эта возня так надоела федеральным властям, что в 2014 году задачу построить в Иркутске новый аэропорт в своем указе поставил лично Владимир Путин. Сегодня проектные работы уже проведены, согласования получены, но документация еще не прошла экспертизу. Как заявил губернатор области Игорь Кобзев, проект должен быть полностью согласован до конца 2025 года. После этого проект будет передан в Федеральное агентство воздушного транспорта, он войдет в государственную программу транспортного развития страны. Ввод в эксплуатацию нового аэропорта запланирован на 2028 год.
Недоступный дурно пахнущий север
И вот, вывалившись из пока еще старого и тесного задания иркутского аэропорта с толпой прилетевших жителей и гостей города на Ангаре, мы двигаемся к озеру Байкал. И тут туристу нужно понимать, что он под этим подразумевает и куда ему вообще нужно. Дело в том, что туризм на Байкале по историческим и географическим причинам развит неоднородно по всей береговой линии. Если на карте вытянутый с юга на север серпик Байкала ровно посередине разделить пополам, то верхняя, северная часть будет полностью туристической пустыней. Берега озера — это непроходимая заповедная тайга, в которой практически нет населенных пунктов и дорог. Прежде чем там появится туризм, туда должна прийти цивилизация.
Относительно крупный город Северобайкальск (Республика Бурятия), как следует из его названия, находится на самой северной оконечности озера, и нужно сразу объяснить, почему ни в каких планах развития туризма на ближайшие годы он не учитывается и не рассматривается. Причин всего две: транспортная доступность и экология. Северобайкальск — это бывший рабочий поселок комсомольцев-первостроителей БАМа, возникший в 1974 году и получивший статус города в 1980-м. Даже в лучшие времена, к началу 1990-х, его население в нем не достигало и 30 тыс. жителей, сегодня там живет 23 304 человека. Расстояние от Иркутска до Северобайкальска по автодороге — 811 км, из которых асфальтирована в лучшем случае треть, а все остальное — грунтовка и покосившиеся деревянные мостики. До столицы Бурятии по прямой в два раза меньше, но это не имеет значения, потому что дороги до Северобайкальска из Улан-Удэ просто нет. Трудно представить, какие достопримечательности окупили бы это путешествие для туристов, но их точно нет в этом маленьком железнодорожном городке.
Но это даже не четверть беды. Печальную известность Северобайкальск получил в последние десять лет из-за экологической обстановки. Оставшись крупным транспортным узлом, город сбрасывает отходы переработки железной дороги в Байкал — проще говоря, там моют вагоны. Согласно исследованиям ученых Иркутского лимнологического института, в результате мойки вагонов и локомотивов в Байкал ежегодно попадает порядка шести тонн фосфатосодержащих чистящих средств. Это вызывает массовое распространение в озере сине-зеленой водоросли спирогиры, появление которой служит признаком заболачиваемости водоема. Из-за этого в городе стоит сильный «навозный» запах, который ощущается даже вдали от байкальского берега. Ситуация со спирогирой настолько критическая, что иркутские экологи несколько раз предпринимали экологические десанты, вручную очищая прибрежную чашу Байкала от водорослей, но понятно, что это, скорее, жест отчаяния. По обеим перечисленным причинам ни один из опрошенных «Экспертом» туроператоров даже в необозримом будущем не рассматривал Северобайкальск как потенциальную точку роста туризма на Байкале.
Итак, на север путь закрыт. Где же отдыхают на Байкале? Есть три пути, три основные туристические артерии, которые примерно поровну дробят весь существующий сегодня турпоток. Любители экзотики и экстрима едут на остров Ольхон — 250 км на северо-восток, из которых только половина пути — по качественной дороге федерального значения Р-418. В райцентре с пугающим иностранцев названием Баяндай (buy and die — «покупай и умри»), дорога сворачивает на грунтовку крайне сомнительного качества, которая ведет в райцентр Ольхонского районе Еланцы, на паромную переправу Ольхонские Ворота и, уже по острову, еще 35 км по разбитой в хлам проселочной тропе до «столицы» острова Хужира.
Любители активного отдыха направляются в объезд южной оконечности Байкала в Байкальск, где находится «Куршевель на Байкале» — горнолыжный курорт «Гора Соболиная». Это 130 км по федеральной трассе Р-258 «Байкал» вполне приемлемого качества. А лентяи идут самым простым путем: из Иркутска вдоль правого берега Ангары они за час добираются по Байкальскому тракту до Листвянки, маленького скучного поселка в том месте, где, по легенде, непослушная дочь Ангара убегает от батюшки Байкала к красавцу Енисею. Этот «ленивый» маршрут сегодня одновременно является самым проработанным с точки зрения туристической инфраструктуры: на отремонтированных недавно до европейского качества 60 км автобана стоят многочисленные прибрежные базы отдыха, музей деревянного зодчества «Тальцы», а в самой Листвянке есть прекрасный Байкальский музей (филиал Иркутского лимнологического института) и нерпинарий с дрессированными байкальскими тюленями. Эти разнонаправленные туристические тропы к Байкалу никак не объединены в единый туристический кластер, и каждая имеет свои проблемы.
Ольхонский тупик
Если «горнолыжку Соболиную» знают больше спортивные «зожники», а про Листвянку туристы и вовсе узнают только в Иркутске, то остров Ольхон сегодня, без преувеличения, является раскрученным международным брендом. Иностранцы со всего мира тоненьким, но постоянным ручейком вливались сюда еще с 1990-х годов, а в последнее десятилетие его открыли китайцы, и этот сель из Азии в доковидные времена составлял до половины всего турпотока и более — по Качугскому тракту шли целые автопоезда из автобусов, забитых жителями Поднебесной. Именно этот поток вызвал развитие сопутствующей инфраструктуры китайскими инвесторами — от магазинов «сувенирки и ювелирки» до собственных кафе и гостиниц, что вызывало и вызывает до сих пор активное неприятие местного населения. Достаточно сказать, что последний, вполне легальный и открытый, проект строительства в Култуке (на той самой трассе «Байкал», на полпути к «Соболинке») завода по розливу байкальской воды, затеянный китайскими бизнесменами, «зарубили» не по каким-то экологическим претензиям, а именно после широкого общественного резонанса.
Остров Ольхон — болевая точка туризма на Байкале. Это не только сакральное бурятское место, но и священная корова иркутских экологов. Все, что там происходит, происходит через скандал. Строительство деревянной экотропы на Сарайском пляже, установка статуи Даши Намдакова «Дух Байкала», туристические маршруты на мыс Хобой, а тем более новые турбазы, китайские туристы, антропогенная нагрузка, слив отходов в Байкал, вывоз мусора — все вызывает у активистов Иркутска взрывы негодования. Между тем туризм на Ольхоне — явление совсем молодое. Еще в начале прошлого века на острове постоянно жило около тысячи прибайкальских бурятов в единственном населенном пункте Семь Сосен. В период наивысшего промышленного рассвета, в конце 1950-х, когда здесь построили рыбоперерабатывающий завод специально под байкальского омуля, население доходило до трех тысяч человек 27 национальностей, живущих в 12 населенных пунктах. В 1980-е существовавший здесь лесхоз закрыли, а практически всю территорию острова, за исключением нескольких оставшихся населенных пунктов, отдали Прибайкальскому национальному парку, который сразу запретил пасти скот, косить сено и заготавливать дрова на заповедных землях. В 1992 году завод приватизировали и обанкротили, а в сентябре 2017-го запретили вылов омуля. Это сократило естественное население до полутора тысяч аборигенов, две трети которых живет в Хужире.
Но именно эти предпосылки вынудили местное население заниматься единственным доступным видом деятельности — туризмом. Можно точно определить дату массовой экспансии приезжих на остров — это 2005 год, когда на остров с материковой части по дну пролива перебросили кабель и дали постоянное электричество. До этого судьба туризма на Ольхоне чем-то напоминала историю сочинской Красной Поляны. Этот горный аул до конца 1960-х прозябал в забвении, пока энтузиаст горных лыж Светлана Гурьева не решила, что это идеальное место для воспитания олимпийского резерва и не стала пробивать строительство детской горнолыжной школы. На Ольхон в начале 1990-х переселились Сергей Грудинин и Никита Бенчаров, два теннисиста, мастера спорта. Они занимались с детишками в школе, открыли первые усадьбы-турбазы. К ним и стали приезжать знакомые, в массе свой спортсмены, из Кореи, Японии, Франции. Потом — знакомые знакомых. Скоро стало не хватать мест в усадьбах, и приезжие жили в частных домах. Так местные начали осваивать новую сферу деятельности — ставить на участках летние гостевые домики.
«Владельцы первых баз — спортсмены, с ними в Хужире появились настольный теннис и волейбол. Мы выросли на этих базах, занимались только этим, спасибо Никите Владимировичу и Сергею Николаевичу. Родителям было не до нас: мама на работе, отец в лесу или на рыбалке, — свидетельствует хозяйка одной из турбаз Анна Ольховикова. — Массовый туризм начался только в 2005 году, когда на остров провели электричество. До этого была своя подстанция, и свет включали только с пяти вечера до полуночи. В основном сначала был российский туризм. Потом приехали немцы, сняли документальный фильм — в мрачных тонах, какие-то темные люди ходили по грязным улицам. Но про нас узнали, к нам поехали…» Не имея никакого потенциала, кроме созерцательно-природного туризма, туризм на Ольхоне скоро уткнулся в тупик. В последние доковидные годы на остров приезжало до миллиона туристов в год, местная экономика была ориентирована в основном на них — люди уходили с бюджетных мест, из больниц и школ, чтобы поставить у себя на участке гостевой домик и принимать гостей, в каждом дворе стоит УАЗ-«буханка», чтобы возить туристов в отдаленные уголки острова. Эта непомерная антропогенная нагрузка убивала экологию острова, который к ней был совсем не готов — ни к горам мусора, ни к сливам отходов в Байкал, ни к такой массе пеших ног, которые вытаптывали тоненький плодородный слой и убивали уникальные растения-эндемики. И тогда, как всегда происходит у нас, будучи не в силах регулировать, власти решили все запретить.
Байкальская правовая аномалия
Этот странный термин, по сути, сегодня является основным законодательным препятствием для развития туризма на Байкале. Суть его очень проста. То, что развивать туризм необходимо, признают все, кроме самых упертых экоактивистов. Но это развитие непосредственно связано со строительством соответствующей инфраструктуры — туалет на улице и вода из уличного умывальника уже перестали быть экзотикой, вернувшись в ранг бытового недоразумения. То есть необходимо строить дороги, подводить сети, копать канализацию. А на Байкале это делать нельзя. Нельзя нигде и ничего. Это заповедные места, особо охраняемые природные территории многочисленных заповедников, которые полностью опоясывают Байкал по берегам. Хозяйственная деятельность там запрещена, за чем бдительно надзирают очень серьезные структуры, от природоохранной прокуратуры до ЮНЕСКО.
Полномасштабная война экологии с туризмом началась именно с Ольхона. Когда началось массовое нашествие туристов на остров, Хужир как основное место притяжения начал развиваться и строиться. И грянули «пограничные» конфликты. Формально Прибайкальский национальный парк владел только землями за пределами населенных пунктов, но фактически до сих пор не проведено кадастровое масштабирование — где заканчивается поселок и начинается заповедник. Строить в пределах населенных пунктов запретить было нельзя, но там и так все уже давно застроено, хотя в Хужире на окраинах стали появляться целые улицы новостроек. Тогда «законники» взялись за береговую линию, где к тому времени были во множестве натыканы турбазы. Базы подвергались репрессиям за нахождение в природоохранной прибрежной зоне, а если они стояли прямо на ее границе, на них накладывали штрафные санкции за неправильно организованные канализационные сооружения. Последнее законодательство позволяло строить их только в виде герметичных емкостей с септиком. Владельцы турбаз рыдали и рвали на себе волосы: самостоятельный вывоз отходов на материк убивал всю рентабельность в зародыше. Потом природоохранная прокуратура взялась за проверки турбаз на Малом Море — это материковая часть берега Байкала напротив Ольхона. Часть из них была построена со всеми согласованиями, часть — на выкупленных у владельцев частных усадеб землях. Объединяло эти участки то, что они до сих пор не были поставлены на кадастровый учет или проходили в Росреестре как «участки, не разграниченные в обороте». Потом пришли сотрудники нацпарка, усиленные представителями природоохранной прокуратуры, и сообщили, что «по новым данным разведки» эти земли являются либо государственным лесным фондом, либо частью особо охраняемой природной территории. Известны прецеденты, когда таким образом выдавались предписания на снос жилых домов жителей прибрежных территорий Байкала.
Кульминацией этого противостояния стало уголовное дело, заведенное на мэра Ольхонского района Сергея Копылова. Летом 2019 года его приговорили к трем годам лишения свободы за превышение должностных полномочий и незаконное распоряжение землей в Прибайкальском национальном парке. Выполняя подряд на строительство участка дороги на Ольхон, он выделил три участка земли под хранилище гравия на обочине этой самой дороги. Груды щебенки, по мнению следствия, уничтожили уникальный растительный слой Танжеранской степи и нанесли вред проживающим в нем беспозвоночным на невероятную сумму в 28,8 млн рублей. По сведениям Росреестра, спорные земли не имели статуса федеральной собственности, потому управление территориями осуществляли администрации муниципальных образований на основе данных ЕГРН. Представители нацпарка заявили, что Росреестр ошибается: это их земля. На апелляции адвокат Копылова настаивал, что в этом месте границы нацпарка не разграничены, поэтому подсудимый не мог их нарушить. На что гособвинитель Оксана Ушакова возразила, что «если сведений о границах не содержится в Росреестре, то это вовсе не значит, что они не установлены». В апелляции Копылову отказали.
Все эти законодательные запреты в корне убивали инвестиционную привлекательность территории. По мнению генерального директора компании «Гранд Байкал» Виктора Григорова, закон об охране озера Байкал правильный, но многочисленные подзаконные акты этот закон изуродовали, и он нуждается в серьезной модернизации. «Запретительные меры таковы, что нельзя вообще ничего, а это только уничтожает природу: туристы все равно едут, им предоставляются какие-то низкокачественные услуги, порожденные спросом, но находящиеся в серой законодательной зоне. Эти туристы и операторы меньше всего заинтересованы в сохранении Байкала. Грубо говоря, если запрещено строить туалеты, это не значит, что люди не будут в них нуждаться — вот они и гадят вокруг. Даже если запретить всех туроператоров — люди ведь не перестанут ездить на Байкал, и экологические проблемы от этого сами собой не решатся», — комментирует ситуацию Виктор Григоров.
Сегодня создана межведомственная рабочая группа при Госдуме, ее возглавляет иркутский депутат Сергей Тен. Группа старается найти баланс между разумными запретительными мерами и регламентами для развития туризма. Все решительнее звучит мнение, что доступность для посещения Ольхона нужно ограничивать. Но это дело будущего, хоть и недалекого, а развивать туризм нужно прямо сейчас, как модно говорить, «в моменте». И тогда причастные к сфере турбизнеса, от местных операторов до федеральных структур и крупных бизнес-корпораций, обратили внимание на самый юг Байкала.
Есть три основные туристические артерии, которые примерно поровну дробят существующий сегодня турпоток. Любители экзотики и экстрима едут на остров Ольхон, из которых только половина пути — по качественной дороге федерального значения Р-418.
Южно-Байкальское кольцо
Неконтролируемый туризм стал реальной угрозой Байкалу настолько, что в начале июня 2021 года на 44-й сессии комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО России дали срок до 1 февраля 2022 года убедить экологическую общественность в своей способности эффективно устранять угрозы Байкалу. Если этого не произойдет, ЮНЕСКО может включить озеро в черный список объектов, находящихся под угрозой. Со стороны бизнес-сообщества в туристической сфере точечные решения уже не подходили, решить проблему можно было только единым инфраструктурным проектом, который организует неупорядоченный поток туристов на Байкал. И тогда его решили перенаправить — с Ольхона на южную часть озера.
Логика этого решения проста и даже очевидна. Если север Байкала недоступен, неинтересен и загрязнен, а на Среднем Байкале невозможно строить инфраструктуру по экологическим и законодательным причинам, то нужно использовать ту часть озера, на которой эта инфраструктура уже существует. Нужно только придать ей инвестиционную привлекательность и «брендировать» для повышения популярности у туристов. Уже очевидно, что необходимо федеральному и местным министерствам природных ресурсов ввести новый стандарт ответственного туризма, чтобы вести рекреационную деятельность можно было только так и не иначе. Основными драйверами проекта стали крупнейший туристический оператор байкальского региона «Гранд Байкал», ВЭБ, Сбер и En+ Group под эгидой корпорации «Туризм.РФ». За основу взяли два уже рабочих южных направления, для «лентяев» и для «зожников»: Иркутск — Листвянка и Иркутск — Байкальск. По отдельности оба имели свои недостатки. Например, короткий путь в Листвянку не мог предложить посетителям достойной программы, кроме посещения пары музеев и нерпинария, а также визита на дикий рынок с местными сувенирами и выловленной в Братском море пелядью, которую местные выдают за омуля. Все-таки наслаждение красотами — отдых пассивный и недолгий и его мало могут раскрасить дорогие конные прогулки и поездки на катерах. Поэтому все удовольствия решили объединить в один пакет «олл инклюзив», создав единый маршрут и написав мастер-план развития территории под него.
Проект, получивший название «Южно-Байкальское кольцо», предполагает создание единого туристического кластера со входом в Иркутске, доставку коротким путем в Листвянку, оттуда напрямую через Байкал — в Байкальск с возможностью доставки туристов севернее, вдоль берега Байкала, до бурятской Турки, с выходом в Улан-Удэ. Проект предполагает якорные стоянки в населенных пунктах, где уже есть сети, дороги и инфраструктура, а также все условия для их модернизации. Если строительство нового аэропорта относится к зоне ответственности областного правительства, то обустройство туристических мощностей проводится силами «Гранд Байкала». План развития входной точки подразумевает модернизацию сразу нескольких знаковых для Иркутска объектов. На берегу Ангары планируется обустройство двух отелей. Это спа-отель «Родина Курбатов» на руинах культовых среди старожилов Курбатовских бань. Одновременно планируется благоустроить участок набережной Ангары, о судьбе которого в Иркутске давно ведутся жаркие споры.
Под бутик-отель «Ретро» у правительства области выкупили «Дом Эйзенхауэра». Это жилой дом 1937 года постройки, в 1960 году выкупленный областным правительством и переделанный в гостиницу к визиту президента США Дуайта Эйзенхауэра. Президент, правда, не приехал из-за сбитого над территорией СССР самолета-разведчика, но в советские времена гостиницу, не имевшую официального названия, использовали для проживания других политических деятелей: здесь останавливались Хрущев, Брежнев, Ельцин, Горбачев и Фидель Кастро. Еще под один гранд-отель — «Родина» — компания приобрела здание управления «Востсибугля», стоящее на центральной площади города. Запуск этих трех объектов запланирован на 2024 год.
При этом проект декларирует, что Иркутск является входной транзитной точкой «Южно-Байкальского кольца» с остановкой туристов на два-три дня. После этого тревелер, бегущий от городской суеты, может двинуться дальше — укрыться в одном из парк-отелей на Байкальском тракте — «Бурдугуз», «Электра», «Зеленый мыс». Сейчас все эти объекты модернизируются, к ним достраиваются виллы и шале, теннисные корты и бассейны, конгресс-залы, яхтенный порт.
Конечная точка западного берега, Листвянка, до сих пор была тупиковой. Листвянка — маленький и тесный поселок с населением менее двух тысяч человек, прижатый к берегу склонами прибайкальских сопок, который вряд ли имеет какой-то потенциал для развития туризма — не только из-за небольшой рабочей площади, но и потому, что, как и Ольхон, относится к особо охраняемым природным территориям. Поэтому в планах развития пока упоминается только укрепление береговой линии, размываемой постоянно колеблющимся уровнем воды в озере — этим занимается муниципальная администрация, пока безуспешно.
В 2018 году на сайте госзакупок появился тендер на 1,14 млрд рублей на строительства подпорной стены длиной 2385 м и высотой 5,5 м. Но через год, в октябре 2019-го, Иркутский районный суд признал этот аукцион незаконным: «Спорный земельный участок расположен в границах особо охраняемой природной территории, следовательно, уполномоченным органом на выдачу разрешения на строительство и ввод объекта в эксплуатацию является Минприроды России. Администрация Листвянского муниципального образования такими полномочиями не наделена». Не вмешиваясь в земельные споры, разработчики проекта «Южно-Байкальского кольца» ограничились строительством порта для флотилии малого судоходства — это пункт трансфера на восточный берег, в Байкальск.
Неконтролируемый туризм стал реальной угрозой Байкалу настолько, что в начале июня 2021 года на 44-й сессии комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО России дали срок до 1 февраля 2022 года убедить экологическую общественность в своей способности эффективно устранять угрозы Байкалу. Решить проблему можно было только единым инфраструктурным проектом, который организует неупорядоченный поток туристов на Байкал. И тогда его решили перенаправить — с Ольхона на южную часть озера.
Город вокруг горнолыжки
Якорным проектом развития туризма на Байкале сегодня является самый южный город области — Байкальск. Точкой притяжения до сих пор здесь служил горнолыжный курорт «Гора Соболиная», но все природное очарование и туристическую привлекательность портила репутация города. С 1966 по 2013 год здесь работал Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат. Закрыли его после множества скандалов, инициированных мировой экологической общественностью: по некоторым подсчетам, до 2010 года комбинат ежегодно сбрасывал в Байкал до 49 млн тонн сточных вод, а вокруг него, на берегу озера, постоянно рылись новые карты-накопители — отстойники шлам-лигнина, отходов переработки древесины. Над городом постоянно висел тяжелый запах метилмеркаптана — газа, выделяющегося при варке целлюлозы, запахом напоминающего гнилую капусту.
После закрытия БЦБК, бывшего градообразующим предприятием, город стал депрессивным, он не знал, куда идти и как развиваться. Путь предложили разработчики «Южно-Байкальского кольца». В сентябре 2021 года вице-премьер РФ Виктория Абрамченко сообщила о решении построить в Байкальске первый на территории России экогород. Мастер-план готовился при участии правительства Иркутской области и ВЭБ.РФ. На первом этапе предполагается провести полномасштабную реновацию. Двухэтажные деревянные бараки планируют заменить малоэтажным деревянным строительством — выше нельзя, на Байкале фиксируется от трех до восьми «сейсмических событий», так как чаша озера — это часть тектонического разлома «Байкальская рифтовая зона». Федеральным экологическим оператором по ликвидации отходов БЦБК выступила корпорация «Росатом» — сейчас работа находится на стадии сдачи проектной документации.
По мнению Виктора Григорова, это город с уникальным климатом, которого больше нигде на Байкале нет: мягкая, очень снежная зима, воздух, высокая влажность и чистота которого способствуют восстановлению организма после стрессовых нагрузок. Огромное количество растений — можжевельник, пихта, сосна, кедр — выбрасывающих в локальную атмосферу в огромном количестве фитонциды. Здесь планируется построить полную туристическую инфраструктуру, которая обеспечит рабочими местами местное население. Это новые апарт-отели и спа-курорты, ледовый дворец и дворец единоборств, тепличный комплекс и реабилитационный центр, вертолетная площадка и аэродромный комплекс, яхт-клуб и порт. К 2040 году планируется увеличение населения почти в два с половиной раза (сегодня в городе живет 12,5 тыс. человек), а потенциальное количество туристов оценивается в миллион человек в год. Приблизительная стоимость проекта — 161 млрд рублей.
На первом этапе будут реализованы мероприятия по развитию социальной инфраструктуры для жизни байкальчан в существующих районах города. Это расселение из ветхого и аварийного жилья, строительство и реконструкция садов, школ, объектов здравоохранения, развитие общественных пространств. Преимущественно финансирование всех этих мероприятий планируется осуществить за счет федеральных средств в рамках действующих или запускаемых госпрограмм. Одновременно запускаются проекты по всем основным направлениям, включая развитие туризма, медицины, спорта, экопроизводства, цифрового развития и т. д. В основном их реализация будет осуществляться за счет частных инвестиций. Например, о своей готовности инвестировать более пяти миллиардов рублей в проект Международного центра водных ресурсов уже заявила EN+, а на развитие горнолыжного курорта «Гора Соболиная» компания «Гранд Байкал» направит порядка шести миллиардов рублей.
Летом 2021 года стартовала первая смена Международного центра добровольчества на Байкале, где был сформирован центр компетенций по тропостроению. Уже построены первые пять километров троп, снижающих антропогенную нагрузку на экосистему озера. В планах создание более ста километров таких троп. В стадии активной подготовки, к примеру, создание первого в мире музея бумажной архитектуры, коворкинга и библиотеки, арт-парка, а также формирование полноценного креативного кластера с необходимой инфраструктурой и событийной программой. По мнению управляющего банкира ВЭБ.РФ Антона Григорова, раскрытие рекреационного потенциала Южного Байкала даст толчок развитию обоих регионов — Иркутской области и Республики Бурятия. Согласно целевому сценарию, рост туристического потока к 2030 году составит 430 тыс. человек в год, к 2040 году — до 1,1 млн человек в год. Более того, туроператоры скромно надеются, что это позволит повысить качество самого туриста. Сегодня средний чек отдыха на Байкале составляет 50‒200 долларов, после полного запуска проекта его планируется поднять до 250‒1000 долларов, а это, утверждают туроператоры, уже совершенно другой турист, образованный, вдумчивый, бережно относящийся к местной экологии.
«Туризм.РФ» дает добро
В конце прошлого года, буквально перед новогодними праздниками, в корпорации «Туризм.РФ» прошло знаковое совещание. Совет директоров утвердил концепции комплексного развития 11 туристических территорий в трех регионах страны — Иркутской области, республиках Алтай и Бурятия, — и пять из них непосредственно касались Байкала. «Планы развития учитывают интересы региона и местных жителей, дают значительный социальный эффект. Благодаря развитию байкальских территорий в Иркутской области будет создано 15,9 тысячи рабочих мест, еще 16,1 тысячи рабочих мест появится в Республике Бурятия», — отметил заместитель председателя правительства РФ Дмитрий Чернышенко.
Для Иркутской области и Бурятии разработают единый мастер-план, охватывающий природную территорию площадью 385,4 тыс. кв. км с населением 2,4 млн человек. Развитие получат остров Ольхон, Тункинская долина, территории Иркутск — Тальцы, Байкальск — Выдрино и Турка — Горячинск (Республика Бурятия). Общая потребность в номерном фонде на этих территориях, по расчетам специалистов, составляет 38 тыс. гостиничных номеров. Преобразования коснутся и транспортной инфраструктуры двух регионов. Кроме модернизации аэропортов в Иркутске и Улан-Удэ развивать предполагается также малую авиацию и водное сообщение. По словам генерального директора корпорации «Туризм.РФ» Сергея Суханова, утвержденные концепции лягут в основу мастер-планов, в которых будут уточнены финансовые модели развития территорий. «На этом этапе мы будем активно привлекать частных инвесторов, делить крупные лоты на более мелкие, чтобы дать возможность как можно большему числу инвесторов поучаствовать в развитии туризма», — сообщил он.
